Сергей Мигицко: футбол – это театр

Народный артист России Сергей Мигицко в интервью ТАСС рассказал о съемках фильма про игрока "Спартака" Федора Черенкова "Федя. Народный футболист", в котором он играет врача, о своем отношении к футболу и о том, фильмы про каких спортсменов он хотел бы увидеть.

— Сергей Григорьевич, вы известный футбольный болельщик. Сегодня мы видим вас, болельщика "Зенита", на съемках фильма о народном футболисте спартаковце Федоре Черенкове.

— Да какая здесь разница, кто за кого болеет. Я люблю футбол. Своим клубом я, конечно, горжусь. Но мы говорим здесь о судьбе народного футболиста, про нашу гордость, легенду, Федора Черенкова.

Я здесь подыгрывающий. Нам важно показать его историю, его непростую, а подчас трагическую судьбу. Да, она не единственная такая, я много фамилий назвать могу, но у Федора Федоровича необычная линия жизни. И мне приятно участвовать в этом проекте.

Я любитель футбола, и к таланту Черенкова, которого своими глазами видел на футбольном поле, отношусь с большим теплом, с большой любовью. Мы должны почаще вспоминать наших легенд, чтобы все понимали, к чему можно стремиться, чего можно достигать. Черенков не родился с особым ореолом над головой. В нем был талант, и он стал таким.

— Расскажите о вашем персонаже, пожалуйста.

— Он на границе серьезности и юмора. Никто не отрицает, что доктор должен любить футбол. Я на трибунах встречаю докторов разного уровня — от доцентов до академиков. И все кричат, и все свистят. Да, это серьезный специалист, но он и болельщик, и сочувствующий, и человек, со слезами на глазах поддерживающий Федю. Это человек, которому присуще все человеческое.

— Расскажите, каким вы его запомнили?

— Я видел его в Одессе, в своем родном городе, на матче чемпионата СССР. Они прилетели к нам. Тогда была неуступчивая команда "Черноморец".  

Одесские спортсмены были хорошими футболистами и внешне очень достойно выглядели. Чего только один Василий Евгеньевич Ищак стоил – просто герой французской кинокартины. И вышел Федор, чуть ли не шатаясь на морском ветру. Или Юра Гаврилов, тоже "мотылек". Плюс ко всему они еще и белые-белые были, не видавшие в этом году солнца. Думаю: "Господи Боже ты мой, это что ж такое".

И как они начали крутить… Стадион притих. Они выиграли тогда 4:1, могли и еще забить. Под гробовое молчание стадиона они ушли с поля.

Конечно, Черенков там выделялся, он и придумывал все, и сам лез, и отдавал. Я статистику той игры не помню.

— Когда вам поступило предложение сыграть в этом фильме, вы раздумывали или сразу согласились?

— Нет, не раздумывал. Мой товарищ, Илья Казаков, это все придумал. Он прислал мне сценарий. Я достаточно сентиментальный человек, и в данном случае моя сентиментальность накрыла меня с головой. Потому что никто утюгом не приглаживал судьбы Федора Федоровича, наоборот — его трагедия открыта. Меня это не оставило равнодушным. И, невзирая на размер роли, я согласился, я хочу быть причастным к этой истории.

— Какова роль вашего "доктора" в этой истории? 

— Мы, артисты, всегда дружим и будем дружить с докторами разных профессий. Они в первую очередь бывают на всех наших премьерах, и мы хорошо знаем эту профессию изнутри. Врачи, лечащие душу, всегда ждут откровенности. Ведь если человек закрывается, то диагноз определить сложно. Мне кажется, что для Черенкова доктор стал каким-то родным человеком. Да, он не член семьи, но это человек, которому он доверял.

— В одном из интервью Федор Федорович рассказывал, что современный футбол ему уже не очень близок. А каков ваш взгляд на этот вопрос?

— Я не могу тут что-то очень серьезно анализировать и высказывать какие-то изречения. Я "чайник", я не специалист. Но мне кажется, что проблема в детском футболе.

— Он говорил то же самое, кстати.

— И мы не сговаривались. Раньше школы давали хорошее пополнение любому клубу. В "Зените" каждый год можно было три-четыре человека сразу рассматривать. Да, конкуренция была серьезная, но получали хороших ребят. Мне кажется, того святого отношения к футболу, присущего поколению Федора Федоровича, сейчас не хватает.

Один мой друг, ветеран "Зенита", рассказывал: "Когда мы с пацанами играли в футбол, отец выходил в полдвенадцатого ночи с палкой на площадку, чтобы домой загнать". А они не знали меры, остановиться не могли. Это была жажда. Свисток раздался, и "погнали наши городских".

— У вас уже был до этого опыт в спортивном кино?

— Года полтора назад я снялся в фильме про волейбол "Чайка", это был спортивный проект. Было очень интересно. В том фильме главный герой был прототипом знаменитого волейбольного тренера Николая Карполя. Его сыграл Михаил Пореченков. А я играл его помощника, ветерана волейбола.

Когда играешь профессию, ты играешь судьбу человека. То же самое и здесь. Это судьба, это то, что происходит за площадкой. 

— Какие спортивные фильмы в вас отозвались?

— Из старых фильмов — "Одиннадцать надежд", из последних — "Движение вверх".

— Как вы относитесь к тому, что сценарий расходится с жизнью. Оправдано ли это?

— Оправдано. Тот момент, например, что сборная СССР вышла на дворовую площадку в Америке. Почему нет? Это могло быть. Я знал лично Сашу Белова, Владимира Петровича Кондрашина, его семью, дружил с его сыном, с его супругой. Мне не к чему придраться. Фильм этот про то, что Кондрашин давал такую базу, так мог подтащить команду физически и технически, так настраивал, что команда играла и ничего с ней сделать не могли.

— Фильмы о каких личностях из мира спорта вам еще хотелось бы увидеть в будущем?

— Конечно, мне было бы интересно увидеть фильм про 40-летие победы "Зенита" в 1984 году в чемпионате СССР. Чемпионат тогда было нереально выиграть, такие команды сильнющие были. Москва — "Спартак", "Динамо" (Минск), "Динамо" (Тбилиси), "Арарат", "Нефтчи". "Зенит" тогда выиграл тяжелейший чемпионат. Мне в следующем году было бы очень интересно это увидеть. А конкретно из персонажей — там был Юра Желудков, легенда нашего питерского футбола, который на самом деле мог бы быть игроком номер один. Он был очень крут. Наверняка уже кто-то забыл, как он в Москве забил Ринату Дасаеву два гола со штрафного. Как бил штрафные Желудков, никто не бил. Мне было бы интересно увидеть фильм о Юрии Владимировиче.
Андрей Аршавин, наверное, молод, но это тоже интересная судьба. Или Георгий Ярцев не заслуживает о себе фильма? Ему 29 лет было, когда он в "Спартак" пришел играть.

— Почему есть футбол и все остальные виды спорта?

— Я никому не навязываю свое мнение, но футбол — это 11 игроков, это взвод, который подбирают годами. Мне нравится, когда чаша полная. Когда одна половина стадиона болеет за одну команду, другая за другую. Я на "Зенит" пришел в 20 лет. И когда я увидел почти 100-тысячную ревущую чашу стадиона Кирова, это ни с чем несравнимо. Волосы поднимались.

Я люблю, когда мы едины. Когда нет такого — это болеет артист, а это инженер, а это врач, а это еще кто-то. Футбол — это когда все в этой эмоции. У болельщика нет профессии, мы все едины.

— Каким был самый-самый матч в вашей жизни?

— Одного такого я не вспомню. Но вот, допустим, в 2008 году я помню нашу победу над сборной Голландии. Как мы их тогда размазали. Все ведь были уверены в победе голландцев. Тогда нас даже австрийцы поздравляли, такого накала матч был.

Или матч, который, наверное, уже все забыли, когда Анатолий Федорович Бышовец был главным тренером "Зенита". "Зенит" проиграл "Торпедо" первый тайм 0:2, а после перерыва вышли и забили три гола. Спросили его тогда — что вы им сказали в перерыве? Оказалось — вышел, взял стул и просидел в тишине 15 минут, а потом сказал: "Идите и выиграйте". И все, и они выиграли.

Футбол — это театр. У нас так тоже бывает — вроде никакая пьеса, а ты выходишь, играешь и слышишь "браво".

— Сейчас у нас в спорте непростая ситуация. Как считаете, выживет футбол, да и спорт в целом в этих условиях отстранения?

— Выживет. Футбол придумали не политики, а простые люди. Да, мы сейчас вне кубков. Мы привыкли, мы избалованы визитами хороших команд. Тем не менее у нас очень интересный чемпионат, все команды усилились. Когда играют сильные клубы, будет сильный чемпионат, будет интересная борьба. Это мотивированные ребята, которые умеют, которые хотят. По три, по пять мячей забивают. Тужить не надо, надо ходить на футбол.
К тому же существует честь флага клуба. Пускай зенитовцы болеют за "Зенит", спартаковцы за "Спартак", армейцы за ЦСКА.

— А детей как мотивировать?

— В мою юность детский билет стоил 10 копеек, большой стакан семечек. Да, на них не было места, но дети всегда находили где сесть. А еще я бы учил детей бороться. Чтобы они не отдыхать, не зевать на футбольное поле выходили, а играть, биться.