О российской культуре на Западе, просветительстве, поддержке музейщиков в новых регионах и грядущих реставрационных и выставочных планах рассказала в эксклюзивном интервью ТАСС директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина Елизавета Лихачева.
— Елизавета Станиславна, начну с банального вопроса. Вы уже почти полгода на посту директора Пушкинского музея. Расскажите, пожалуйста, что же успели изменить, что успели сделать нового.
— Успела понять, что происходит в музее, куда двигаться дальше. В общих чертах уже понятно направление развития, так что дальше остается работать. Я полагаю, что года два мы еще будем всем этим заниматься. Думаю, что по истечении этих двух лет мы сможем увидеть какой-то конкретный результат.
— Есть ли какие-то результаты работы за этот период, которыми нужно поделиться? Может быть, уже есть какие-то ключевые вехи.
— Пока нет. Я думаю, что о первых результатах моей работы на этом посту можно будет говорить еще через полгода. Пушкинский музей — большой музей, там очень много процессов. Мы сможем поговорить об этом, когда я отработаю год, и тогда уже будет какая-то конкретика.
— Как вы принимаете решения в музее, по какому принципу?
— Мой принцип управления — коллегиальный. Я считаю, что один директор не может решать все. Должна быть некая коллегиальность. Мы сейчас обсуждаем. Думаю, что дообсуждаемся до чего-нибудь конкретного.
— Всем очень хочется знать, как дела с реставрацией в Пушкинском, строится целый городок, целый комплекс зданий реставрируется. Что уже сделано?
— В настоящий момент идет передача строительных площадок новому заказчику ППК "Единый заказчик". Планируется, что в начале декабря этот процесс будет завершен. Я выражаю надежду, что работы начнутся, как только будут подписаны передаточные акты. По результату конкурсных работ процедур между ППК "Единый заказчик" и АО "МСУ-1" уже заключены государственные контракты на проведение работ по реставрации, строительству и приспособлению зданий музея.
Предварительный план такой: сначала вводятся в эксплуатацию здания административные, потому что музей на сегодняшний день тратит деньги, и довольно значительные, на аренду очистных помещений. Поскольку это продолжается в течение длительного времени, для нас очень важно эту финансовую нагрузку с музея снять. Персонально в планах к концу следующего года ввести комплекс административных зданий на территории бывшей городской усадьбы XVIII-XIX веков.
Затем через год будут введены в эксплуатацию Научно-информационный центр в отреставрированном здании Доходного дома столовых и построенный Депозитарно-реставрационный центр. После этого последовательно вводятся отреставрированные здания Городской усадьбы Голицыных XVIII века и Городской усадьбы Вяземских-Долгоруковых XVII-XIX веков. Есть предварительный график, но совместно с участниками строительного процесса мы работаем над тем, чтобы сделать его окончательным и осуществимым. Каждый знает, что любая стройка и ремонт редко проходят без некоторых шероховатостей, но я думаю, что мы справимся.
— Что будет после реконструкции? Изменится ли постоянная экспозиция? Может быть, что-то куда-то переместится? Очевидно, что появятся новые пространства — чем их заполнить?
— Экспозиция точно изменится, это даже не обсуждается. Экспозиция точно будет меняться.
Пока не могу вам сказать, как именно. Мы пока не знаем сами — на сегодняшний день ситуация такова, что мы находимся в некой стадии переосмысления и первоначального проекта и того, что предполагается на данный момент. Есть несколько вариантов развития событий. Каждый из них имеет право на существование, каждый из них достойный.
— Вы говорили, что первое, что вы вернете, это бесплатный вход в Пушкинский для музейщиков и студентов-искусствоведов, когда придете на свою новую должность. Удалось ли это сделать?
— Да, мы это сделали.
— А кто сейчас может бесплатно пройти?
— Помимо всех категорий, утвержденных федеральным законом, сотрудники всех российских музеев независимо от формы собственности музея, студенты творческих вузов, студенты-искусствоведы. Плюс еще реставраторы. Достаточно большой список. Но мы это сделали.
— Сразу вернули, как только пришли?
— Я вступила в должность 23-го. 24 марта мы уже это сделали, я подписала приказ.
— Пушкинский — не просто музей, он стал уже просветительским кластером. У вас лекции, семинары, активности. Появятся ли какие-то новые форматы в этом направлении?
— Мы разрабатываем новые форматы сейчас. Я пока не готова об этом говорить просто потому, что я не вправе что-либо об этом говорить до того, как закончится эта подготовка. Пока в процессе. У нас будет три новации. Первое — мы открываем что-то вроде курсов повышения квалификации для коллег из новых регионов России. За довольно продолжительный период там практически полностью остановилась какая-либо жизнь в плане образовательной функции музея. Поэтому мы открываем не онлайн-, а именно офлайн-курсы. Мы готовы помогать коллегам приезжать в Москву и рассказывать. Что-то будет онлайн, что-то — офлайн. Иногда людям тяжело приехать, оторваться от своей основной работы. И тот и другой вариант возможен.
И мы всяческим образом настаиваем на том, чтобы наши коллеги периодически имели возможность приехать в Москву для погружения в нашу работу не по интернету, а реально
— Вы ратуете за очный, живой формат общения?
— Онлайн подарил ковид, все начали работать в онлайне. Для нас сейчас важнее как раз вернуть офлайн с точки зрения образования. Вернуть образовательную функцию музея как методического центра.
— Изменится ли как-то подход к посетителям музея?
— Также мы думаем о посетителях, которые ходят в музей семьями. Запускаем временные акции, например, "семейный билет", когда посетители могут купить билет на семью из четырех человек по специальной приятной цене. Сейчас в музее проходит выставка "Царство Урарту. Наследние древней Армении", рассказывающая об одном из древнейших царств. Здесь представлено много археологического материала, и мы сразу подумали, что выставка будет интересна детям. Ведь в экспозиции представлены антипатические изделия, красочная настенная живопись, различные сосуды причудливой формы — все то, что дети так любят рассматривать часами. И к этому проекту мы выпустили два бесплатных продукта: семейный аудиогид и аудиосказку для юных посетителей. Нам интересно развивать направление, будем думать над форматами для семейных походов в музей.
— Планирует ли музей какие-то фестивали или пока не загадываете?
— Возобновляются "Декабрьские вечера". С 1 декабря этого года фестиваль откроет свои двери для всех желающих. Это уже вопрос решенный, они будут регулярными. Есть еще один музыкальный фестиваль, который, возможно, станет летним нашим фестивалем. Я пока не могу говорить подробности — мы сейчас в переговорах. Мы бы хотели восстановить несколько наших научных просветительских мероприятий, в том числе Випперовские чтения, которые носят более профессиональный характер, но все-таки очень важны. Может быть, мы даже сделаем что-то подобное для более широкой аудитории. Все наши стандартные программы пока будут продолжать работать. Сейчас мы активно обсуждаем именно вопрос переформатирования. Мы не торопимся, потому что здесь спешка только навредит.
— То есть вы хотите вдохнуть новую жизнь в эти проекты?
— Не столько вдохнуть новую жизнь. Это не совсем правильно по отношению к коллегам и Пушкинскому музею. Скорее, придать новое значение.
— Музей известен своим многолетним сотрудничеством с МГУ. Дружите ли вы сейчас с альма-матер?
— Это даже не сотрудничество, это родовая связь. Мы продолжаем работать с университетом. Здесь нет других вариантов, конечно. Студенты Московского университета ходят изо дня в день в Пушкинский музей. И мы готовы расширять всяческим образом наше взаимодействие, укреплять это сотрудничество. Вопрос только в том, на что готов сам университет. Все традиционные способы общения и поддержки каких-то движений, событий сейчас продолжают действовать.
— Есть ли такое, что студенты приходят совместно с преподавателями на семинары в стены Пушкинского музея? Знаю, что такое делает Исторический музей для студентов-историков.
— Конечно, приходят.
— Преподавателей пускают бесплатно?
— Да, и студенты, и преподаватели могут приходить бесплатно, проводить занятия.
— Сейчас в моде коллаборации музеев и театров. Как вы относитесь к такому формату?
— Честно признаться, я пока не уверена, что нам это нужно. Мне кажется, что подобного рода коллаборация должна быть осмыслена. Мы должны понимать, зачем это делаем. Полагаю, что публика, которая ходит в музеи и театры, это одна и та же публика. Таким образом, эта коллаборация бессмысленна, потому что ее изначальный смысл в том, чтобы затянуть в сферу. Если мы делаем коллаборацию с модным брендом, мы пользователей бренда затягиваем в музей, а посетителей музея мы знакомим с новым брендом. Делать коллаборацию ради модного слова мы точно не будем. Если нам поступит какое-то интересное предложение, мы, конечно, его рассмотрим. Пока планов таких нет.
— Будут ли меняться выставочные планы на последующие годы? Может быть, будет какое-то лично ваше детище, какой-то проект, который хотелось бы реализовать на площадке музея.
— Планы уже поменялись. После форума я представляю план в Министерстве культуры. После этого смогу говорить о нем более предметно. Если говорить о моих личных детищах, то много идей, пока они все на стадии обсуждения. Например, есть идея сделать проект про Апокалипсис в западноевропейском искусстве. Но мы пока обсуждаем — не факт, что это состоится.
— Какие тенденции у музея к представлению современных художников?
— Что касается современного искусства — в силу наличия в музее филиала бывшего ГЦСИ современное искусство в музее точно будет. Оно продолжает развиваться. Я думаю, что в следующем году в основном в регионах. Это Томск, Екатеринбург, Калининград. Мы продолжаем играть на этом поле. В Москве на территории музея — пока не уверена, пока не знаю. Посмотрим, как карта ляжет. Может быть, что-то будет в следующем году и в Москве.
— В контексте этого не могу не спросить про премию "Инновация".
— По поводу премии — мы сейчас в переговорах с нижегородским правительством. Они очень хотят ее возобновить. Мы пока не понимаем, в какой степени мы готовы возобновлять. Это все-таки достаточно большой объем работы, который я не уверена, что сейчас просто вытянем физически. Мы это обсуждаем.
— Раз уж мы затронули тему реставрации. Вы как-то говорили, что намерены довести до конца реставрацию Дома Мельникова, несмотря на уход из Музея архитектуры, в котором проработали большую часть своей карьеры. Как вы это делаете, находясь уже в Пушкинском музее?
— Дело в том, что я вошла в экспертный совет по наблюдению за реставрацией Дома Мельникова и стала его председателем. Могу вам сказать, что работы начались. Сейчас идет обустройство строительной площадки на территории Дома Мельникова, демонтированы все временные конструкции, которые там находились. Думаю, что к концу этого месяца, буквально через пару недель, мы сможем сказать о том, что мы вышли на объект.
— Понятны ли примерные сроки?
— Сроки — два года от начала работ. Если начнем в конце ноября — начале декабря, то к концу 2025 — началу 2026 года мы закончим. Я не берусь прогнозировать более конкретно, потому что реставрация таких объектов, как Дом Мельникова, — это всегда некий эксперимент, некий экспириенс. Непонятно, что там вскроется, я надеюсь, что ничего такого страшного. Тем не менее для нас сейчас очень важно выдержать такую, если хотите, паузу молчания. Посмотрим. А реставрация началась.
— Можно сказать, что вы напрямую контролируете процесс?
— Да, я участвую в процессе.
— Что, по вашему мнению, нужно делать российским музейным институциям в условиях культуры отмены?
— Я думаю, что культура отмены потихонечку уходит в прошлое. Это понятно и по тону, которым с нами говорят коллеги. До недавнего времени их тон был другим, я бы так назвала, не буду уточнять. Сейчас ситуация меняется.
Я думаю, что в какой-то ближайшей перспективе начнет что-то меняться в лучшую сторону для нас и для коллег на Западе. У них сложная ситуация, сложнее, чем у нас. Мы открыты к общению, им нельзя. И это странное ощущение, потому что обычно мы живем в парадигме, что нам ничего нельзя, а им все можно
Что они живут, значит, все в театре свободы, а мы в рабстве и кошмаре. На самом деле, как показывает практика, это совсем не так. У нас в этом плане свободы больше.
— Неужели у нас однозначный разворот на Восток?
— Я полагаю, что Пушкинский музей не сменит резко направление развития с Запада на Восток просто потому, что коллекции не позволят. Нам не привыкать, будем ждать. Я думаю, что сейчас ситуация будет развиваться значительно быстрее, чем она развивалась в прошлом, в советские годы, так что подождем. Нам торопиться некуда.