— Прежде всего хотел поговорить с вами о ситуации на рынке розничной торговли. Какие тренды в потребительском поведении россиян вы могли бы выделить?
— Мы видим, что пока растет потребительский оптимизм. Это заметно по хорошей динамике среднего чека: по итогам первого квартала 2024 года он вырос почти во всех форматах торговли. При этом сохраняется сберегательная модель потребления: при выборе товара большинство покупателей ориентируются в первую очередь на цену и качество. Это одна из причин, почему самым быстрорастущим форматом остаются "жесткие" дискаунтеры — темпы роста продаж в этом формате в 2,5 раза превышают показатели в продовольственной торговле в целом.
Из других тенденций — у покупателей изменилось отношение к брендам. Известность марки в большинстве случаев уже не играет роли при выборе товара. Покупатели с интересом воспринимают отечественные новинки, больше доверяют локальным брендам и собственным маркам сетей: на СТМ приходится уже более 20% выручки крупных ретейлеров.
Еще один устойчивый тренд — потребители уходят в онлайн. В прошлом году объем доставки в крупных торговых сетях вырос в среднем на 40%, сопоставимую динамику мы наблюдаем и с начала этого года. Такие темпы могут сохраниться еще как минимум пару лет. Доля онлайн-заказов у крупных продовольственных ретейлеров за последние три года выросла более чем вдвое, сейчас она в среднем доходит до 10% от выручки.
— Какую динамику, по оценкам АКОРТ, покажет оборот розничной торговли по итогам текущего года?
— Судя по наблюдаемому оживлению спроса, а также прогнозируемому росту реальных доходов россиян, можно ожидать, что рост оборота розничной торговли в текущем году превысит показатели 2023 года и составит порядка 7–8%.
— Можете выделить основные вызовы для ретейла?
— Нужно понимать, что российский потребительский рынок продолжает трансформироваться под влиянием санкций. Поэтому главные вызовы связаны с ростом издержек участников рынка в условиях геополитических сдвигов, более сложной логистики, роста инвестиций в импортозамещение и наращивание производственных мощностей. Все эти факторы влияют на неизбежный рост себестоимости товаров в большинстве категорий. И в этой связи для ретейла крайне актуальными остаются задачи частичного подавления ценовых скачков и инвестиций в сохранение доступных цен.
Второй вызов — дефицит кадров. Пожалуй, самый сильный за последние 20 лет. Количество вакансий в продуктовых сетях с 2022 года выросло почти на 60%, в сегменте дрогери (небольшие магазины непродовольственных товаров — прим. ТАСС), одежды и обуви — более чем на 50%, на рынке бытовой техники и электроники — более чем на 40%. При этом рост числа резюме не достигает и 5%. Конечно, крупные ретейлеры пытаются решить проблему дефицита персонала, например, внедряя технологии автоматизации труда. Но это помогает лишь частично. По нашим оценкам, высокий спрос на кадры в ретейле сохранится в среднесрочной перспективе.
Третий вызов связан с рисками избыточного регулирования. За последний год число законодательных инициатив в отношении торговли выросло, по нашим наблюдениям, как минимум втрое. И эти инициативы связаны со стремлением отойти от рыночных механизмов: предложения сократить сроки оплаты товаров поставщикам, ввести ручное управление наценками, лимиты по ассортименту. Это может нарушить систему, в которой сети имеют возможности сдерживать цены на товары первой необходимости.
— В прошлые годы вызовом было также сокращение ассортимента в результате ухода с российского рынка зарубежных брендов. Есть ли сейчас сложности с ассортиментом в магазинах?
— Над ассортиментом торговые сети плотно работали весь прошлый год и, надо сказать, добились успехов. По сравнению с 2022 годом он вырос практически во всех товарных группах: в продовольственной категории — на 3%, в алкоголе — почти на 4%, в сегменте детских товаров — на 2%. На рынок FMCG (товары повседневного спроса — прим. ТАСС) в прошлом году вышло порядка 7 тыс. новых брендов. Это преимущественно новинки от российских производителей и собственные торговые марки сетей.
Если говорить об импортных товарах, ретейлеры сумели быстро адаптироваться и выстроить альтернативные каналы поставок. Поэтому сложностей с наличием каких-либо продуктов в магазинах сейчас нет
— Однако в конце прошлого года в России возникли проблемы с ценами и поставками куриных яиц. Есть ли риски повторения подобной истории?
— Тот кейс можно назвать уникальным. Хотя ситуация с яйцами не возникла из ниоткуда — предпосылки к ней складывались задолго до прошлой зимы, — но в моменте все эти факторы оказали влияние на рынок. Те события ясно показали, что российский потребительский рынок сегодня — это рынок производителя и поставщика, который диктует и объемы, и цены. Розничная торговля определяющего влияния на цены не оказывает. Наоборот, ретейл ставит задачу сохранения доступных цен. В наиболее острый период роста торговые сети обеспечивали реализацию куриных яиц наиболее популярных категорий с отрицательной наценкой. Она доходила до минус 13%.
— Какова ситуация в данный момент?
— Сейчас цены на яйца стабилизировались. Крупные ретейлеры обсуждают с поставщиками долгосрочные договоры с фиксированными ценами на периоды повышенного спроса, чтобы обеспечить стабильность поставок. Но очевидно, что один ретейл не может гарантировать, что ситуация с яйцом или с другими отечественными продуктами питания не повторится. Необходимы меры и с точки зрения производства: нужно расширять производственную базу птицеводческой продукции, чтобы предложение на рынке не отставало от растущего спроса. С моей точки зрения, это был бы системный подход. Возможно, со стороны производителей тоже прозвучат инициативы, как сдерживать рост цен.
— Из других громких кейсов: в начале этого года обсуждалось потенциальное сокращение импорта бананов из Эквадора. Какие действия предпринимают сети, чтобы сохранить доступность бананов в магазинах?
— Эквадор был и остается основным поставщиком бананов на российский рынок. Почему так: во-первых, выращиваемый там сорт бананов обладает высоким качеством и оптимальными свойствами для доставки в Россию. Они сохраняют свежесть около 60 дней — что вдвое больше, чем бананы из других стран, — и лучше переносят длительную транспортировку. Во-вторых, доставка из Эквадора в Россию значительно удобнее и выгоднее других направлений.
С точки зрения мер торговые сети поставляют бананы из Эквадора напрямую, заключая с производителями прямые долгосрочные контракты с фиксированными ценами. Это позволяет обеспечивать устойчивый уровень цен.
— В поставках каких еще товаров Россия полностью или существенно зависит от одной-двух стран?
— Здесь могу назвать кешью, какао-бобы и кофе. Например, почти 90% поставок кешью приходятся на Вьетнам. Основные поставщики какао-бобов в Россию — Кот-д’Ивуар и Гана, а наибольшая часть поставок зернового кофе приходится на Вьетнам и Бразилию. Также мы полностью импортируем цитрусовые, авокадо, манго, но здесь стран-поставщиков гораздо больше.
— Требуется ли сокращение или расширение перечня товаров для параллельного импорта?
— На наш взгляд, перечень охватывает все необходимые категории товаров в достаточном объеме, поэтому очевидной необходимости в его сокращении нет.
— Много лет назад ведущие российские торговые сети вводили "заморозку цен" на основные потребительские товары, не допуская изменения цен на наиболее востребованную продукцию. Следует ли сейчас вводить мораторий на изменение цен на те или иные виды товаров?
— Заморозка цен — это шоковая терапия для розничного рынка, которую нельзя применять часто и на длительный срок. А на постоянной основе ретейл и так принимает меры: сети сдерживают инфляцию за счет собственной маржи, сами устанавливают дополнительные ограничения наценок, выступают с адресными мерами социальной поддержки. Механическое ограничение торговой наценки разрушит эту систему, в том числе механизм внутреннего субсидирования цен. А это уже приведет к автоматической трансляции роста отпускных цен производителей в рост стоимости товара на полке.
Более того, если смотреть данные на конец первого квартала этого года, средняя наценка на социально значимые товары в сетях, состоящих в АКОРТ, составляла 6,11% — это почти втрое меньше, чем три года назад
Но, повторюсь, усилий одной торговли в вопросе сдерживания роста цен явно недостаточно. Хотелось бы, чтобы инициативы по сдерживанию инфляционного давления на покупателей поддерживались и другими участниками потребительского рынка.
И еще надо понимать: чтобы регуляторные меры приводили к повышению доступности продуктов, необходимы обязательства поставщиков по сдерживанию отпускных цен. Наглядный пример — соглашение по заморозке цен на подсолнечное масло, которое заключалось в декабре 2020 года. После подписания соглашения в течение короткого периода времени отпускные цены на небрендированное подсолнечное масло эконом-сегмента выросли с 79–83 рублей до максимально допустимого тогда уровня в 95 рублей за литр.
— Как раз переходя к теме регулирования сферы торговли: есть ли здесь аспекты, которые, по мнению АКОРТ, следовало бы изменить?
— Важно задуматься об изменении подхода к регулированию торговли. Лет пять-шесть назад все говорили: "Торговля давит поставщиков". Сейчас же на рынке серьезно поменялся баланс сил: в производстве появились национальные чемпионы, которые могут диктовать объемы и условия поставок, например, куриного мяса, яиц, подсолнечного масла, круп, макарон, сахара. Фактически создаются условия, при которых поставщик получает возможность при любых обстоятельствах прекратить поставки в торговые сети по причине якобы превышения сетями объемов заказов.
Законодательные инициативы, построенные на мнимой слабости производителей и поставщиков в отношениях с торговыми сетями, однозначно являются избыточными. Одна из таких инициатив — предложение сократить сроки оплаты продуктов более чем вдвое. Это обяжет сети задолго до фактической продажи выплачивать поставщикам стоимость почти четверти ассортимента продовольственных товаров. В результате можно спрогнозировать возникновение кассовых разрывов и нехватку оборотных средств у ретейлеров, а это уже лишит сети возможности инвестировать в ассортимент и низкие наценки на продукты первой необходимости. В текущее непростое время, с сохраняющимися санкциями, нужно избегать любых дополнительных рисков нарушения устойчивости работы потребительского рынка.
— Сейчас обсуждается введение "российской полки" в магазинах — минимальной доли отечественных товаров. Какую долю в среднем в торговых сетях занимает российская продукция?
— Если говорить про продовольственный сегмент, ассортимент здесь более чем на 90% состоит из отечественных товаров. Исключение составляют продукты, которые не производятся и не растут у нас в стране. С непродовольственным сегментом сложнее — по большинству категорий производственная база только начинает формироваться. Но у нас хорошо развито производство стеклянной посуды, лыж, пластиковых контейнеров, хлопчатобумажной одежды. Активно растет производство бытовой химии, средств гигиены, мебели и стройматериалов.
При этом высокая зависимость от импорта сохраняется в таких категориях, как бытовая техника и электроника, косметика и парфюмерия, детские товары, одежда и обувь, кухонная утварь. В такой ситуации принудительные нормативы по обеспечению наличия товаров российского производства приведут, напротив, к сокращению ассортимента или ухудшению его качества. Нельзя исключать и риски роста цен: себестоимость производства отечественных товаров, которые нужно будет ввести на полку, может быть значительно выше зарубежных аналогов. Более эффективным было бы стимулирование внутреннего производства, увеличение предложения. Вслед за этим розничная полка естественным и органичным путем сама заполнится российскими товарами.
— Звучали предложения о введении и "региональной полки" — о закреплении за локальными региональными поставщиками некоей доли в ассортименте сетей. Как вы оцениваете такие идеи?
— Сейчас доля локальных производителей в обороте продуктов питания в крупных сетях в среднем уже превышает 25%, а в таких категориях, как хлеб, мясо, молочная продукция и сезонные овощи, может достигать 90–99%.
Безусловно, федеральный ретейл заинтересован в наращивании поставок от местных производителей — их продукция пользуется высоким спросом и доверием у населения. Но в силу географических, климатических и национальных особенностей производство продовольственных товаров распределено по территории России неравномерно.
Объективно невозможно обеспечить собственное производство овощей или молочных продуктов в регионах арктического пояса или тундре. Поэтому принудительное введение обязательной доли продуктов местного производства в размере 25% в каждом регионе — невыполнимая задача
— С мая в России в несколько раз выросли акцизы на тихие и игристые вина, и ставки продолжат увеличиваться. Как повышение акцизов повлияло на этот сегмент?
— Если говорить про спрос, пока прогнозы делать сложно. Однако замечу, что в преддверии повышения акцизов с мая ретейлеры сформировали значительные запасы тихих и игристых вин. С точки зрения стоимости, учитывая возмещение акцизов для российских виноделов и повышенные импортные пошлины, рост цен может быть более заметным в категории импортных вин, особенно в бюджетном сегменте.
— А насколько покупатели чувствительны к изменению цен на вина?
— Более чувствительны, чем в сегменте виски или коньяка. Но у некоторых европейских сортов и марок есть свой лояльный покупатель, который вряд ли сразу перестанет их пить даже после повышения цен.
— Ранее звучало предложение ввести заградительные пошлины в отношении вин из "недружественных" стран. Как АКОРТ относится к подобной инициативе?
— Мы всецело поддерживаем стимулирование потребления российского вина. Более того, его доля в продажах уже сейчас внушительна. Чтобы рассказывать покупателям об отечественной продукции, сети проводят разные акции, например, "Дни российских вин". Однако станет ли популярность российского вина долгосрочным трендом, будет сильно зависеть не только от его доступности, но и качества. И с этой точки зрения, и в вопросе насыщения рынка в масштабах всей страны введение заградительных пошлин может не иметь эффекта. Учитывая высокие акцизы, резкий рост пошлин де-факто закроет доступ на полку винам из Франции, Италии, Испании, Австрии, Германии. При этом они занимают порядка трети объема импортной винной продукции. Их роль особенно значима в нижней и средней ценовой категориях.
Сейчас торговые сети активно расширяют поставки вина из альтернативных направлений: Чили, Аргентина, ЮАР, Армения, Азербайджан, Грузия, Сербия. Мы ожидаем, что спрос продолжит планомерно смещаться в сторону российского вина и продукции "дружественных" стран. Но резкая блокировка доступа европейских вин на полки может ухудшить ситуацию для российских покупателей. Заградительные пошлины оправданны, если рынок насыщен качественной альтернативой, а для этого нужно время.
— АКОРТ ранее выступала против разрешения онлайн-продаж алкоголя в России. Меняла ли ассоциация свою позицию?
— Нет, мы по-прежнему не поддерживаем эту инициативу, поскольку видим серьезные риски при отсутствии видимых плюсов. Есть масса нерешенных вопросов, которые касаются процесса заказа, покупки, лицензирования продаж алкоголя через интернет. Нет четкого механизма контроля продукции, соблюдения закона о запрете продаж алкоголя несовершеннолетним — список можно продолжать. При этом исследования показывают, что значимого обеления категории и поступления дополнительных доходов в бюджет в случае легализации онлайн-продаж не произойдет. А лазейки для недобросовестных предпринимателей точно возникнут.
В отличие от традиционной офлайн-розницы, где контроль продукции отлажен на всех этапах, в интернет-среде для торговли алкоголем пока нет безрисковых решений
— Периодически появляются сообщения о возможном уходе крупных зарубежных ретейлеров с российского рынка. Есть ли у АКОРТ информация о подобных планах?
— Я склонен придерживаться мнения, что те, кто хотел покинуть рынок, уже ушли, а оставшиеся компании намерены работать в России всерьез и надолго. Среди членов АКОРТ есть торговые сети "Ашан", Metro, Globus, которые неоднократно подтверждали свои намерения продолжать работать и развиваться на российском рынке. Каких-либо предпосылок к сокращению их присутствия мы не видим.
— Нужно ли законодательно регулировать маркетплейсы?
— Не совсем верная постановка вопроса: регулировать нужно не маркетплейсы, а отношения между всеми участниками этого сегмента. Онлайн-торговля уже достаточно длительное время развивается при существенно меньшем регулировании, чем офлайн. Есть конкретная проблематика, масштабы которой растут вместе с масштабами этой отрасли, есть рынок торговли, который развивается и трансформируется при активнейшем участии маркетплейсов. Сейчас правовых норм, снимающих большинство текущих рисков и вопросов в отношениях между участниками товаропроводящей цепочки, на этом рынке нет. Мы это все уже проходили, когда принимался закон о торговле, думаю, что наработанный опыт будет использован в новом регулировании.