Андрей Кончаловский: "бороться" за премии — это пошловато

Фильм "Рай" Андрея Кончаловского выдвинут от России на "Оскар", который еще два года назад он называл "премией, чрезвычайно переоцененной определенной частью кинематографистов". После премьеры картины в Москве режиссер рассказал ТАСС, почему на этот раз согласился на выдвижение своей ленты, когда начнется работа над следующим фильмом, и поделился мнением о состоянии российского кино.

— Андрей Сергеевич, расскажите, пожалуйста, про ваш "Рай". Вы говорили, что картина о природе зла. Почему именно эта тема вас заинтересовала?

— Ну что я могу сказать про "Рай"...  Разговаривать пока не о чем. Смотрите кино. Что может режиссер рассказать про фильм, который уже снят? Пусть теперь критики рассуждают.

— В 2014 году вы отказались представить свой фильм "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына" в Российский оскаровский комитет для его выдвижения на премию. Вы говорили, что вам не хотелось бы бороться за "Оскар", а сейчас вы не против выдвижения "Рая"?

— Начнем с того, что я не борюсь ни за что, это абсолютно неправильная журналистская, отдающая пошлостью концепция — "бороться за премию". Пошло, потому что нельзя связывать получение премии с победой "одного" над "другими", ведь искусство — это не спорт. Тут нет и не может быть абсолютного критерия. Нельзя как в спорте — прыгнуть выше других или поднять больше тяжести. Художник, если он искренне пытается понять природу человека и смысл жизни, может быть великим, не получив никакого признания, ибо величие художника не в выигрыше, а в глубине его взгляда на жизнь. Может даже так быть, что поражение художника ему дороже всякой победы. Я вспоминаю саркастическую фразу Жан-Люка Годара: "Если великий фильм имеет успех, это значит, что публика его неправильно поняла". Режиссер сделал картину, ее взяли на фестиваль — прекрасно. Жюри смотрит, решает. Но за что бороться? Как "Мона Лиза" Леонардо да Винчи может победить "Давида" Микеланджело, не бред ли это?

— Можно переформулировать. Как вы сейчас отнеслись к выдвижению своего фильма?

— Вообще, честно говоря, меня не волнует "Оскар", меня волнует, что за последние два года западному зрителю вбили в голову, что хуже и опаснее России ничего на свете нет! Это меня волнует. И хочется, чтобы люди увидели мой фильм, увидели русский характер, действующий в определенных обстоятельствах. Вот это меня волнует. А растиражированное выражение "фильм поборется" или "фильм победил" — это очень упрощенно. 

Я согласился потому, что за эти два года на нашу страну идет такой накат всяческой грязи: "Путин тиран", "народ тупой", "культуры нет" и, вообще, "американцы выиграли Вторую мировую войну!".

И я, как русский человек и русский художник, хотел бы донести свое искусство до этого оболваненного зрителя.

Надо использовать любую возможность показать, что великая русская культура жива, российское кино есть и оно не обязательно делается по голливудским лекалам.

— По поводу антироссийского настроения. Но ведь в Венеции никакое антироссийское настроение не повлияло на решение жюри, которое вам вручило "Серебряного льва".

— Вы же спрашивали меня, почему я отказался выставлять свой фильм на "Оскар" в 2014 году, а в 2016-м согласился? Вот я вам ответил, именно потому, что сейчас имеет смысл всячески доносить русскую культуру до мирового зрителя, которому мозги промыли ложью и абсолютно тенденциозной пропагандой, я бы даже сказал, геббельсовского плана. Хочется уже поехать и лупить ботинком по трибуне, как Никита Сергеевич.

— Если ваш фильм включат в так называемый оскаровский "короткий список", вы поедете на саму церемонию?

— Я не знаю. У меня еще нет моего рабочего графика на будущее. Последнее время я не очень люблю летать через Атлантику.

— В целом как вы сейчас оцениваете российский кинематограф? Вам нравится то, что происходит, вы следите за ним?

— Я думаю, что у нас очень интересный и живой процесс. Конечно, еще очень сильна тенденция "догнать и перегнать Голливуд", завлечь в кинозалы как можно больше зрителей, которые жуют попкорн, но существует часть художников, которые творят независимое национальное киноискусство.

— Андрей Сергеевич, а по поводу вашего фильма о Микеланджело? Вы когда планируете приступать, в следующем году?

— Когда деньги найду. Найду деньги — буду приступать. Сейчас пока ищу в разных местах, потому что это вряд ли будет такой проект коммерческий. Люди должны понимать, что мы идем в неизвестном направлении.

— Думаете, у вас могут возникнуть какие-то проблемы с поиском денег?

— Ну конечно. Все это всегда довольно проблематично. Нужно найти людей, которые верят до конца, понимаете? Это очень важно. И главное — те люди, которые готовы терять деньги. В этом такие люди видят смысл их соучастия в создании произведения киноискусства.

— Вы в 2015 году предлагали создать студию безбюджетного кино, где режиссеры могли бы снимать фильмы без денег. На каком сейчас этапе этот проект?

— Сейчас молодые режиссеры получили возможность поработать у нас в студии. Они сейчас пытаются понять, на что они способны. И нас убедить. Я думаю, что перспективные режиссеры есть. Мы же не стараемся делать какой-то блокбастер, мы собираемся сделать работы за минимальное количество денег, хотим дать возможность авторам себя выразить. Это сейчас большая роскошь, правильно? И для них, да и для нас. 

Беседовала Наталья Баринова