Чечня благодаря своей нестандартности на общем фоне российских регионов вызывает постоянный интерес во всем мире. Республику отличают и особый уклад жизни, и темпы строительства, и рост производства. Грозный все чаще сравнивают с европейскими городами — красивый, восстановленный буквально из руин, он привлекает все больше туристов.
Министр Чеченской республики по национальной политике, внешним связям, печати и информации Джамбулат Умаров рассказал ТАСС о работе с молодежью в Чечне и в других регионах, а также о привлекательности Северного Кавказа для туристов.
— Не раз озвучивалось, что в Чечне не было за последние годы ни одного конфликта на межнациональной и межконфессиональной почве, хотя регион достаточно многонационален. Это результат определенной работы?
— Разумеется, на пустом месте ни мира, ни тишины, ни покоя не бывает, особенно в таком специфическом месте, как Северный Кавказ.
Именно межнациональную карту в свое время разыграли сепаратисты, когда нужно было выдавливать отсюда русскоязычное население. Эту же карту сегодня пытаются разыграть в Дагестане и в других краях и областях Российской Федерации. Гармонизация межнациональных отношений — это главная задача, которая сегодня должна обеспечить гарантию того, что мы сможем сохранить это государство в безопасности. Попытки разыграть межнациональную карту будут предприниматься постоянно, надеяться, что наши западные визави успокоятся и перестанут в этом направлении работать, было бы наивно.
Работа министерства в первую очередь направлена на то, чтобы установить в Чечне мир и согласие, чтобы этот процесс плодотворно влиял на соседние республики, да и вообще на всю страну, потому что Чеченская Республика — это место, к которому приковано всеобщее внимание.
Сегодня многие народы России ищут свою идентичность, ищут свое место в рамках этого государства. В том числе и титульная нация — русский народ, который достаточно большое количество времени пытается понять свой путь, и я думаю, ни один народ, включая чеченский, не должен оставаться в стороне от этого процесса. Мы должны помогать русским, мы должны всячески их поддерживать, потому что это именно тот народ, который собирал нас для того, чтобы мы создали великое государство.
В рамках взаимодействия с Русской православной церковью, в рамках взаимодействия с ДУМ (духовное управление мусульман. — Прим. ТАСС) и другими религиозными, конфессиональными, общественными организациями мы нашли некий консенсус, который устраивает всех. Созданы национально-культурные автономии, на базе которых этносы, проживающие в Чечне (а их насчитывается до 40) в той или иной численности, имеют не только право, но и благоприятную возможность, чтобы реализовывать свои этнические интересы.
Чеченская Республика сегодня является уникальной тканью, украшенной лоскутками других традиций, культур, этносов. Представители национальных культурных автономий постоянно участвуют во всех значимых мероприятиях в республике, они приняли решение, что Рамзан Кадыров является и их национальным и духовным лидером, который сумел всех нас сплотить. Само по себе министерство без воли Рамзана Ахматовича, без его патриотической и гражданской позиции ничего бы не достигло. Мы лишь исполнители той великой исторической миссии, которую он продолжает после смерти отца. Я это называю "фактор КРА".
Все помнят миллионные митинги, которые проходили в Чечне, когда регион пульсировал как центр консолидации, когда сердце России на тот момент переместилось в Чечню и именно в тот момент все народы страны, мне кажется, сделали для себя вывод, что обратного пути у нас нет, что нет России без русских, нет России без чеченцев, без народов Дагестана, прекрасных народов Севера, без всех тех народностей, которые сегодня в ней живут и в историческое формирование этого государства вносят свою лепту. Есть единая российская нация, и я уверен, что к пониманию этого единства мы придем рано или поздно.
— За пределами республики часто уроженцы Чечни фигурировали в различных конфликтах. Ведется ли работа в других регионах, чтобы не допускать такие ситуации?
— У нас 35 представительств Чеченской Республики. Они достаточно активно работают, особенно в последнее время в связи с актуализацией опасности террористической группировки "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ). Мы выезжаем в субъекты, встречаемся с молодежью, проводим телемосты, в рамках которых обсуждаем очень острые вопросы и конфликтогенные ситуации: ту же лезгинку или то, что недальновидные чиновники чинят препятствия даже не в строительстве, а в выделении клочков земель под строительство мечетей либо молельных комнат, где все мусульмане были бы как на ладони.
Это бы не позволило ребятам собираться в подворотнях и котельных, ведь именно там их находят так называемые черные эмиры. Мы должны понимать, что молодой мусульманин — максималист, не нужно заставлять его нервничать, надо, чтобы он спокойно приходил в легальные мечети, общался с имамами и имел доступ к религиозной литературе. Эта же история с Южно-Сахалинским судом, когда чуть ли не экстремистским было признано священное для нас писание Коран.
Вмешательство Рамзана Кадырова в итоге привело к тому, что, оттолкнувшись от этой ситуации, не только Коран, но и священные писания всех религий были признаны неприкосновенными в законодательном порядке. Разве это не прорыв? Это идеологическая революция духа и сознания, которая сыграет роль в объединении вокруг такого понятия, как "Россия — единое государство". Это как раз та долгожданная поддержка для нас, подпитка для нашего сознания, с помощью которой мы можем противостоять разного рода информационно гибридным технологиям, которые сегодня применяются против нас.
— Вы упомянули ИГ, в связи с этим хотелось бы узнать, что сделано и делается для того, чтобы оградить молодежь от его влияния?
— Практика показывает, что не только Северо-Кавказские регионы сегодня являются объектом пристального внимания вербовщиков, есть проблема неофитов, так называемого русскоязычного населения.
Наблюдается тревожная тенденция: симпатизантов становится все больше. Если говорить именно о молодежи Северного Кавказа, здесь, мне кажется, больше такой ментальный эффект. И тут играют не только на национальных противостояниях, но используются и социальные невзгоды, в том числе безработица, с которой мы продолжаем бороться, и достаточно динамично.
Говорить, что эти ребята продались за доллары, неправильно — лучше ничего не говорить. На самом деле тут борьба не за деньги, хотя ими идет подпитка. Финансировать надо что-то, и это что-то как раз является легкодоступной, простой в понимании идеологией, то есть протестные настроения, которые формируются в ходе нелегкой жизни.
— Помимо национального вопроса вы еще отвечаете за информационную политику, а Чечня довольно часто становится поводом для громких заголовков. Стоит ли перед вами задача защищать регион от информационных нападок?
— Если такие министерства и ведомства, которые занимаются информационной политикой, не будут возглавлять люди, имеющие свою патриотическую позицию, вряд ли я поставил бы даже слабую двойку, если бы оценивал. Потому что у министра, руководителя или чиновника, занимающегося информационной и национальной политикой, обязательно должна быть точка зрения, должна быть идеологическая платформа.
Самое главное — быть консолидированными, трезво смотрящими на вещи, быть мужественными и стойкими, несмотря на все эти волны, которые постоянно двигаются на Чечню, чтобы уравнять ее со всеми остальными регионами и заставить замолчать.
Глава региона — большой руководитель, у которого много работы; сколько у него таких министерств. Поэтому каждый должен брать на себя ответственность и не бояться ошибок. Он нас всегда направляет. Мы стараемся быть чуткими и внимательными к каждому слову Рамзана Кадырова, для того чтобы транслировать его. Мы не ходим за ним по пятам и не спрашиваем, что здесь написать или как это сказать. Он задачу поставил, идеологию создал, пути указал, дальше мы уже, опираясь на свой профессионализм, движемся вперед.
Команда Рамзана Кадырова — это братство, люди, у которых есть ощущение общей цели и есть весь инструментарий и вся методика для ее достижения. Самое главное — быть консолидированными, трезво смотрящими на вещи, быть мужественными и стойкими, несмотря на все эти волны, которые постоянно двигаются на Чечню, чтобы уравнять ее со всеми остальными регионами и заставить замолчать.
— На ваш взгляд, почему такое пристальное внимание и интерес к Чеченской Республике?
— Интерес вызывается нестандартностью, будь то явление или человек, которые не набили оскомину. То, что способно молниеносно отвечать запросам, высказать мысль — не ту, которая наскучила в этом хоре отчетов и галочек, а мысль, которая отдает живостью, органичностью. И все это у нас есть благодаря нестандартным решениям Рамзана Кадырова, его видению, позиции и заявлениям, в которых вы не найдете нафталина.
В этих неакадемических фразах живого Кадырова очень многие люди как раз и видят некое подобие эликсира, который мог бы излечить нас от многих российских ран, ран, которые связаны с национальной и конфессиональной политикой.
— Что может предложить Чечня туристам?
— У нас есть все для отдыха. Если я захочу поправить здоровье, поеду на целебные источники курорта Серноводск-Кавказский.
Восторгаться ландшафтами можно в Шаройском, Итум-Калинском, Шатойском или Галанчожском районах. На Кавказе огромное количество прекрасных регионов и помимо Чечни: Северная Осетия, Дагестан, Ставропольский край, чего стоит одно Джейрахское ущелье в Ингушетии. Эти башенные комплексы, строгие и таинственные ущелья, прекрасные реки, которые несутся, словно стихия. А как наши орлы парят в небесах и потом на макушках этих башен вытанцовывают свою орлиную лезгинку! Кавказ — это край великой поэзии, край великих нардов и исполинов, которые оставили нам великое наследие.