Петр Фрадков: предприятия ОПК должны уметь конкурировать на внешних рынках

Российские предприятия оборонно-промышленного комплекса (ОПК) через 7 лет должны диверсифицировать производство и перевести половину выпускаемой продукции в гражданский сектор. Однако для выхода на зарубежные рынки необходимо преодолеть бюрократические трудности и правильно выстроить бизнес-модель. В этом оборонным предприятиям поможет Российский экспортный центр, сообщил в интервью ТАСС в рамках выставки-форума "Иннопром" руководитель РЭЦ Петр Фрадков.

— У Российского экспортного центра в этом году появилось новое направление работы — продвижение продукции оборонно-промышленного комплекса (ОПК) на зарубежных рынках. Какие перспективы у этого направления?

— Да, совершенно верно, это новое направление в рамках диверсификации деятельности российских предприятий ОПК, и мы отвечаем за экспортную составляющую. Пытаемся адаптировать инструментарий, который был нами разработан для гражданской продукции, для сферы ОПК. По некоторым оценкам, к 2025 году должен быть баланс 50 на 50: то есть участвующие в диверсификации предприятия должны выпускать 50% продукции гражданского назначения и еще 50% — военного. Это амбициозная задача, и не все относятся к ней однозначно.

Конечно, мы понимаем, что внутри России мы на такой объем продукции просто не найдем рынок сбыта, поэтому необходимо готовить эти предприятия, чтобы они умели конкурировать на внешних рынках. Здесь в первую очередь мы занимаемся маркетингом, пытаемся найти компаниям рынки сбыта по определенным направлениям. На данный момент мы сконцентрировались на двух направлениях: это электроника и медицинская промышленность. Сфокусироваться на этих направлениях могут многие наши предприятия. Мы пытаемся подсказать им формат работы не от предложения, а от спроса. То есть не то, что они могут производить или что им удобно производить, а то, что реально востребованно на внешнем рынке. Вот по этим направлениям мы сейчас работаем и пытаемся найти решение.

— С вашей точки зрения, по этим направлениям какая продукция может быть востребованна на внешних рынках?

Читайте такжеПутин назвал одной из ключевых задач наращивание выпуска гражданской продукции в ОПК

— В принципе, у нас даже здесь, на выставке, есть уже примеры экспортируемой продукции. Скажем, на стенде РЭЦ представлена медицинская техника, например дефибрилляторы, которые производит предприятие оборонно-промышленного комплекса в Удмуртии. Сейчас если не все, то большая часть карет скорой помощи, например в Джакарте, оборудована подобного рода дефибрилляторами. Мы применили соответствующие инструменты, которые помогли этот контракт выиграть. И много других примеров. Например, в области безопасности жизнедеятельности, начиная от контроля за пожарной безопасностью на предприятии и заканчивая вопросами идентификации личности. Все это пользуется спросом. Например, в аэропортах, в зонах массового скопления людей. Недавно подписали контракт с Египтом. И таких примеров достаточно много.

— На "Иннопроме" достаточно много международных делегаций — из стран Ближнего Востока, из Японии, Индии. Чувствуете ли вы интерес к этой продукции со стороны иностранных участников?

— Интерес есть, и, как я уже сказал, даже есть некоторые реализованные проекты. Мы видим интерес, потому что предприятия ОПК характеризует качество и высокий уровень инженерной мысли. Мы же не говорим о конверсии, как мы это понимали в конце 80-х годов.

— Вот здесь, кстати, интересно, потому что опыт конца 80-х годов нельзя назвать удачным. Как учитывается этот опыт в том, что вы делаете сейчас?

— Если совсем упрощенно, то никто не говорит о том, что мы должны заставить предприятия ОПК, производящие очень высокотехнологичный продукт, выпускать, прощу прощения, тазики, ведра и остальную такую номенклатуру, которая просто сама по себе не является технологичной, а при этом еще просто не имеет банально рынка сбыта нигде. Собственно говоря, чтобы не было тех историй из прошлого, когда сотрудники предприятий торговали выпускаемыми на них продуктами вдоль дорог, потому что эти товары им выдавали вместо зарплаты.

Конечно, как я уже сказал, нужно отталкиваться от спроса, и в первую очередь должен быть задействован инженерный потенциал этих компаний. Поэтому мы говорим исключительно о высокотехнологичной продукции. Где-то она двойного назначения, как какие-нибудь полупроводники или конденсаторы — они применимы и в военной, и в гражданской сфере. Есть чисто гражданские, но опять-таки на основе военных разработок. В общем, мы видим этот потенциал, и уже есть примеры, и я их, в принципе, вам привел.

— Те возможности, которые предоставляет цифровая экономика, в частности "интернет вещей", роботизация и так далее, — каким образом оборонные предприятия могут эти возможности использовать?

— Здесь нет никаких исключений. Мы, например, сейчас смотрим на внешние рынки не с точки зрения отдельных поставок каких-то товаров либо услуг. Мы говорим о комплексных проектах под ключ, которые Российская Федерация в виде крупных интеграторов может представить за рубеж. Скажем, госзакупки в какой-нибудь стране организовать. Мы понимаем, что здесь может быть большая доля наших IT-решений, наших решений по hardware (компьютерным комплектующим. — Прим. ТАСС) так называемому и так далее. Предприятия оборонно-промышленного комплекса здесь принимают самое активное участие. Либо система выборов в дальнем зарубежье — ну такие системные интеграционные решения.

Читайте такжеВ Новосибирске создадут совет научных институтов для изучения проектов диверсификации ОПК

Но можно посмотреть еще шире. Большинство наших партнеров, я имею в виду исторических, — Юго-Восточная Азия, Латинская Америка, Индия — вступило в стадию глобальной модернизации. То есть речь идет не о разовых, точечных поставках, речь идет о модернизации железной дороги. Это огромный комплексный проект, который предполагает, помимо поставок вагонов, рельсов и каких-то еще традиционных контрактов, налаживание системы безопасности. Это вполне тема, которой могут заняться наши предприятия ОПК: сигнальные системы, автоматизация и многие другие вопросы. Или модернизация металлургии, электроэнергетика, например, во Вьетнаме или в Индонезии. Это тоже не предполагает исключительно поставки турбин или каких-то отдельных элементов, а это комплексное решение, которое предполагает гораздо более высокий уровень компетенций.

— При поставках высокотехнологичной продукции, в частности медицинского оборудования, очень остро стоит вопрос о постпродажном сервисе, и наверняка потенциальные покупатели эти вопросы задают. С этой точки зрения — насколько готовы предприятия ОПК к предоставлению таких сервисных услуг?

— Это как раз то, что мы пытаемся вместе с коллегами обсуждать. Принцип "продал — забыл" давно закончился, в нем нельзя и невозможно существовать. Сейчас более-менее серьезные проекты наши иностранные партнеры рассматривают только в контексте многолетних программ по поддержке, по постпродажному обслуживанию, где-то, может быть, даже по строительству определенных точек локализации, где-то по созданию сервисных центров. Системные поставки в хорошем смысле отягощены этим, по-другому это просто не работает. Поэтому, конечно, взаимодействуя с коллегами из оборонно-промышленного комплекса, все это проговариваем, рассказываем, что гражданские виды продукции имеют свою специфику относительно военных поставок, проводим обучение, в том числе у нас есть отдельная программа для менеджеров. Пытаемся работать на уровне холдингов, потому что в любом случае оборонная промышленность выстроена в вертикально интегрированные холдинги.

— Как бы вы охарактеризовали самые мощные конкурентные преимущества, которые есть у наших предприятий ОПК на международных рынках? Потому что в советское время, наверное, это в какой-то степени была цена и простота изделий. Вот сейчас в чем они заключаются?

— Что может привнести изначально военная прошивка — это более высокое качество, потому то изначально все предприятия заточены на мелкосерийное, но качественное производство, потому что там требования качества стопроцентные всегда были, и они просто привыкли так работать. Но это не только плюс, но и вызов, потому что, когда мы говорим о коммерциализации, важно, чтобы качество не снижалось, поскольку коммерциализация предполагает массовость, поток. Сохранение качества и экономически оправданное массовое производство — это тот баланс, который нужно попытаться соблюсти.

— Вы будете разрабатывать какие-то новые бренды для продукции предприятий оборонно-промышленного комплекса?

— Вполне возможно. Где-то это выгодно экономически, где-то политически. Плюс где-то есть, конечно, нюансы санкционные: у нас большинство предприятий ОПК имеют ограничения. Поэтому это везде может быть, и весь мир таким путем идет. Мы же не первопроходцы в этом смысле. Мы недавно анализировали международный опыт. Многие компании, многие страны прошли через эту составляющую, поэтому все ответы есть, здесь просто нужен план действий, который мы и реализуем.

— Но один бренд уже создан — Made in Russia. Вы будете просить увеличения финансирования этой программы на ближайшие годы?

— Скажем так, мы не то что будем просить увеличения, мы будем просить или предлагать придерживаться плана, который изначально был нами разработан. План, конечно, по мере роста экспорта в стране предполагает рост расходных статей. То есть большие объемы предполагают большие траты, но, с другой стороны, большие траты предполагают выход на большие объемы экспорта. Пока мы констатируем хорошие объемы экспорта. Рост продолжается. Буквально на днях мы получили последнюю статистику по 5 месяцам, и она показывает, что рост несырьевого неэнергетического экспорта продолжается, хорошие темпы достаточно. В первую очередь в области машиностроения, что для нас очень важно, по нашим приоритетным отраслям — это и автомобилестроение, и железнодорожное машиностроение.

— Какой там рост?

— Больше 15% точно.

— По тем отраслям, которые являются для вас приоритетными?

— Совершенно верно. При этом продолжился рост и по легкой промышленности, и по пищевой переработке. Это все отрасли значимые. Еще рано говорить, но надеюсь, что на полгода мы выйдем тоже с хорошей динамикой.

— А у вас есть ориентир, на сколько несырьевой экспорт может вырасти по итогам года?

— Я думаю, если все будет развиваться по тому сценарию, который мы видим, то те ориентиры, которые мы обозначили в проекте, то есть рост 6–8% по стоимости, мы достигнем. В несырьевом экспорте мы приоритезируем такие особенные отрасли, которые требуют отдельной поддержки. Это автопром, сельхозмашиностроение, АПК и т. д. И весь наш инструментарий именно на это и заточен, чтобы из этих отраслей сделать локомотивы роста несырьевого экспорта.

— Программное обеспечение рассматриваете как перспективное для экспорта направление? И какие меры государственной поддержки здесь потребуются?

Читайте такжеМедведев: к 2030 г. ОПК должен выпускать не менее половины гражданской продукции

— Конечно. IT-отрасль в этой фокусной группе одна из позиций. Мы предпринимаем сейчас попытки стимулирования роста экспорта именно этой продукции. В первую очередь мы опять-таки затачиваем наш инструментарий, мы разработали спецпрограмму поддержки по линии банка именно для этой отрасли. Другой вопрос, который мы тоже уже, по сути, проработали и начали реализовывать, — это помощь IT-компаниям в патентовании результата своей интеллектуальной деятельности. Существует большой риск для компаний, которые выходят за рубеж, потерять право или, в силу недобросовестной конкуренции, столкнуться с недоброжелательными действиями со стороны представителей местного рынка. Мы помогаем финансово и по линии страхования, помогаем консультационно. И если такие случаи бывают, а они бывают, это помощь в судебном разбирательстве при решении этих вопросов.

— Какие факторы влияют на позиционирование российской продукции за рубежом и как вы с этими факторами работаете? Например, глава АвтоВАЗа Николя Мор ранее рассказывал ТАСС о том, что для компании совершенно неожиданно открылся рынок Ливана в связи с действиями российских войск в Сирии, которые большинством населения Ливана воспринимаются положительно.

— Факторов достаточно много. Их, наверное, в хорошем смысле системно не обрисуешь. Мы сейчас максимально используем наши возможности, чтобы экспортеры могли пользоваться в том числе нашими ресурсами по выходу на внешние рынки через презентацию себя, через продвижение брендов. Но есть, конечно, ситуационные какие-то вещи, на которые мы реагируем. Например, если взять рынок Юго-Восточной Азии, в том числе Китая, мы имеем сейчас просто огромный рост спроса в Китае на продукцию сельхозпереработки, товары народного потребления, включая продукты гигиены, товары для детей. С чем это связано? В Китае реально растет платежеспособность спроса именно населения, и отмена запрета на второго ребенка вызвала просто огромный рост спроса на товары для детей.

Но при этом мы параллельно должны проводить программы по повышению узнаваемости наших брендов, потому что, наверное, АвтоВАЗ знают лучше, чем, скажем, какой-нибудь шампунь. Но когда конечные потребители сталкиваются именно с нашей продукцией, они достаточно часто начинают переходить на нашу продукцию на постоянной основе, потому что объективно по многим позициям наша продукция не хуже по качеству и при этом дешевле.

— Вы запустили контейнерные перевозки в Китай. Как вы видите будущее этого направления, как планируете увеличивать прибыль?

Читайте такжеРогозин: ОПК является единственным локомотивом для новой индустриализации в России

— Да, это тоже большой для нас проект. Сейчас отправление проходит лишь раз в две недели, к сожалению. Но мы только накатываем, потом будем выходить на два раза в неделю. Это отдельный контейнерный поезд, количество контейнеров растет каждый раз. Наши коллеги по РЖД пошли нам навстречу по административному сопровождению — там достаточно много технических вопросов. Это по тарификации помогает. Китайские наши партнеры, с которыми мы работаем, тоже пошли навстречу по тарификации. Там несколько составляющих, но главная цель достигнута — сейчас имеем железнодорожную отправку, по стоимости сопоставимую с морской, но по срокам в три раза более быструю. И точка назначения, это тоже очень важно, это не привычные наши районы севера Китая либо центральной части, это юг Китая. Это очень важно. Раньше таких отправок не было вообще никогда. Может быть, какие-то разовые и были в другие части Китая, потому что юг Китая самый промышленно развитый. Это Гуандун, Гуанчжоу. Это развитый центр потребления и центр транзита на Юго-Восточную Азию. Это наша следующая будет задача.

— Если говорить про рынки в целом, какие еще новые возможности открываются?

— Огромный потенциал в Латинской Америке — Куба, Аргентина, Парагвай, Бразилия, в Юго-Восточной Азии, в Иране, в СНГ. Ну и, конечно, потенциально Африка. В Сенегале огромный интерес к нашей продукции: это те же грузовые машины, КамАЗы, какие-то определенные позиции по сельхозпереработке.

— Каким образом продвижению экспорта будет способствовать Национальная байерская программа, которую Минпромторг представил совместно с вами здесь, на "Иннопроме"?

— Основная задача байерской программы — поддержка российских компаний по выстраиванию партнерских контактов с зарубежным бизнесом. В рамках программы на "Иннопром" в этом году приехало около 200 делегатов из разных стран. Все они — потенциальные покупатели российской промышленной продукции, представленной на "Иннопроме". Это гости из Центральной и Юго-Восточной Азии, Африки, с Ближнего Востока, из Южной Америки, стран ЕАЭС. Безусловно, такая адресная поддержка налаживанию бизнес-коммуникаций будет способствовать появлению новых экспортных проектов.

Беседовали Глеб Брянский, Мария Дорохина