Алексей Попогребский: хорошая история про Сахалин должна быть связана с темой свободы

В Южно-Сахалинске завершился 8-й Международный кинофестиваль "Край света". Корреспондент ТАСС поговорил с членом жюри фестиваля — режиссером и сценаристом Алексеем Попогребским — о том, каким должно быть островное кино, в чем особенность жизни на Сахалине, и о том, почему море делает человека свободным.

— Вы на Сахалине, насколько я знаю, впервые. На что здесь обратили внимание в первую очередь?

— Я еще на подлете к острову заметил, насколько здесь киногенична природа. Невероятно. И я пытался за эти дни вспомнить хотя бы один известный фильм, снятый на Сахалине. И не смог вспомнить ни одного. Конечно же, снимались фильмы на Дальнем Востоке — в Хабаровске, Владивостоке. Но не здесь. 

Потому что, когда мы знаем, как снимаются фильмы, мы понимаем, что завезти сюда съемочную группу, оборудование и прочее — далеко и дорого, но оно того стоит. И если здесь будет местный кинофонд и кинокомиссия, то я очень надеюсь, что мы увидим через какое-то время — может быть, года три-четыре — фильмы, снятые здесь. 

— А помимо природы какие-то особенности местной жизни успели заметить? Я, например, обратил внимание, что здесь достаточно много велосипедистов.

— Ну не так, как в Голландии.

— Не так, конечно. Но здесь достаточно большие расстояния, видимо, людям удобнее преодолевать их именно так.

— Я лично обратил внимание на то, что город Южно-Сахалинск — аккуратный и чистый. Здесь реально хорошие дороги. Это я не пытаюсь сделать комплимент ни в коей мере. И для меня самое важное — это люди вокруг. У меня нет ощущения того, что они оторваны от "метрополии", то есть Москвы и Санкт-Петербурга. У меня нет ощущения того, что это провинция. Что бы мы под этим словом ни подразумевали.

Южно-Сахалинск — город не очень большой, здесь всего 200 тысяч человек. Но такого глубокого разрыва по сравнению с жизнью в столице здесь, на удивление, не чувствуется. И для меня это большой вопрос: это заслуга фестиваля "Край света" и всего того, что здесь делают мои друзья Алексей Медведев и Алексей Агранович, или это изначально корни местной культуры. 

— Как думаете, что, если бы главный герой фильма "Коктебель" мечтал не о поездке к крымским горам, а о том, чтобы забраться на гору Лопатина, например?

— Сложно сказать. Почти каждый раз у меня получалось так, что я сначала придумывал историю. Еще до того, как я побываю на том месте, которое с этой историей связано. "Коктебель" я писал до того, как побывал в Крыму. Как и первый вариант сценария "Как я провел этим летом" — до того, как побывал на Чукотке. А "Простые вещи" я писал до того, как побывал в больнице. В больнице я побывал совсем недавно, к сожалению.

Конечно, нужно подумать, какую историю можно было бы снять здесь. Я постоянно вспоминаю великую книгу Владимира Арсеньева и фильм по этой книге "Дерсу Узала", который, естественно, был снят не здесь. А что-то такое про местный регион, конечно, очень хотелось бы снять. Но вряд ли получится. Потому что, во-первых, там очень мощный источник в виде книги Арсеньева. А во-вторых, это один из немногих фильмов, снятых в Советском Союзе и получивших "Оскар". 

— А в чем особенность островного кино, как вы считаете?

— Одно островное кино мы знаем — британское. Что здесь? Пока сложно сказать. Мой соавтор сценариев с недавних времен Лена Ванина преподает здесь у молодых начинающих сценаристов и режиссеров. Я, к сожалению, еще не смог посмотреть то, что они сделали. Но мне дико интересно, будет ли это чем-то иным в отличие от того, что я видел в Московской школе кино, например, где я преподаю.

Мне кажется, главное — это море. Когда мы ездили на озеро Изменчивое, я в какой-то момент заметил воду слева, справа и впереди. И это было озеро, океан и море. Знаете, на открытии "Края света" есть традиция бить в гонг и задавать вопрос, на который ты хотел бы найти ответ за время фестиваля. И я задал вопрос: "Как быть свободным?" 

Так вот море — это свобода. И когда такое количество его окружает тебя, видимо, нужно из него вырастать. Я знаю, что здесь не так много людей, которые здесь родились. Но я очень надеюсь, что если будет придумана хорошая история про Сахалин, то она будет связана именно с темой свободы. 

— Перед открытием фестиваля вы сказали, что даже если фильм вам не понравится, вы будете голосовать за него. А смогли бы снять фильм, тема которого была бы вам не близка или даже неприятна, но при этом вы бы чувствовали необходимость рассказать эту историю?

— Я пытаюсь снимать фильмы, которые в первую очередь меняют меня. И фильм, который был бы мне неприятен, я не смог бы сделать, потому что у меня должна быть очень важная тема. Алексей Герман — старший как-то сказал, что когда ты близишься к концу работы над фильмом, он становится похож на страшно неприятную старуху. 

И каждый раз так и бывает. Все-таки мы фильму посвящаем минимум года два. Ты его пишешь, снимаешь, монтируешь и все остальное. Конечно, в какой-то момент оно тебе становится отвратительно. Правда. 

— Я имею в виду немного другое. Допустим, возьмем конкурсный фильм "Соблазнитель": главный герой там — в общем-то, персонаж не очень положительный. Но до самого финала мы об этом не знаем. Могли бы вы снять что-то подобное, имея к главному герою не самые приятные, возможно, чувства?

— Это другое. Это моя любимая тема — герой, который не идеален, который имеет изъяны. И есть прекрасный пример. На фестивале "Край света" был показан корейский фильм "Пылающий", его представляла член жюри — сценаристка фильма О Чжун-ми. Так вот режиссер "Пылающего" Ли Чан-дон в начале своей карьеры снял один из наиболее парадоксальных фильмов, который назывался "Мятная конфета". 

Ты начинаешь смотреть эту картину с пониманием того, что главный герой тебе неприятен, что ты его ненавидишь и не можешь быть с ним рядом. А история в этом фильме рассказана в обратной хронологии. Поэтому постепенно ты понимаешь, почему же это произошло. 

В этой картине через такую небанальную структуру рассказана история Южной Кореи. Мы понимаем, насколько социум создал того героя, которого мы видим и изначально не принимаем. Но по мере того, как развивается картина, ты начинаешь его любить все сильнее и сильнее.  

— В марте здесь же, в Южно-Сахалинске, но на другом фестивале — "Утро Родины" — вы получили Гран-при за сериал "Оптимисты", но не смогли приехать. Вместо вас был продюсер Валерий Тодоровский, который сказал, что идут переговоры о втором сезоне. После этого не было никаких комментариев. Все-таки продолжение будет?

— Я надеюсь, но не могу сказать точно. Мы сейчас активно разрабатываем второй сезон, даже здесь, на фестивале, с моим соавтором Леной Ваниной чуть-чуть успели поработать. По планам продюсерской компании Тодоровского продолжение будет в следующем году. 

— А какова судьба другого вашего проекта — фильма "И-Сайдер"?

— Проекта "И-Сайдер" не будет, будет совсем другой проект. "И-Сайдер" оказался большим, дорогим и не очень актуальным в тот момент, потому что проваливались одна за другой франшизы, связанные с темой подросткового постапокалипсиса. А я очень надеюсь, что мы с моим сопродюсером Романом Борисевичем сделаем все возможное, чтобы это было успешное, в том числе и коммерчески, кино. 

Сейчас с Леной Ваниной мы пишем принципиально новую историю, в которой были некоторые пружины и задумки из "И-Сайдера". Но новый фильм будет гораздо более локальным и не будет стоить столько денег. И надеемся, будет гораздо круче, чем "И-Сайдер". 

— Получается, то, о чем вы говорите, находится пока на этапе идеи?

— Нет, у нас уже есть поэпизодник. 

— В таком случае когда стоит ожидать готового фильма?

— Пока не могу сказать. Посмотрим.

Беседовал Тимур Фехретдинов