В сирийском Идлибе не осталось умеренных оппозиционных сил, все они перешли под крышу террористов. Об этом, а также о подготовке "Белыми касками" провокаций с использованием химоружия и об отношении России к докладу спецпрокурора Роберта Мюллера о "российском вмешательстве" в президентские выборы 2016 года в США рассказал в интервью ТАСС заместитель министра иностранных дел РФ Олег Сыромолотов, принимающий участие в антитеррористической конференции ОБСЕ в Братиславе.
— Олег Владимирович, выступая на антитеррористической конференции ОБСЕ, вы призвали мировое сообщество присоединиться к функционирующему под эгидой российского Национального антитеррористического комитета Международному банку данных по борьбе с терроризмом. Есть ли положительная реакция?
— Конечно, есть. Масса международных организаций, в том числе ООН, присоединились, представительство постоянно увеличивается.
Осознание приходит не сразу. Все считали, что только их подходы реальные, но это не так. Площадка конференции ОБСЕ ценна возможностью обменяться оценками антитеррористической обстановки в мире, в каждой стране, лучшими практиками по борьбе с экстремизмом и терроризмом.
Исходя из опыта других стран мы тоже делаем для себя выводы. В своем выступлении на конференции я объявил о проведении на полях форума очень интересного мероприятия по "Белым каскам". Представители Фонда исследований проблем демократии, который возглавляет Максим Григорьев, посетили Сирию, они в течение месяца собирали информацию о преступной деятельности "белокасочников". Когда я в первый раз прочитал эти материалы, то был шокирован деяниями "Белых касок", хотя знал об их связях с террористами. В докладе рассказывается и о постановочных "химатаках" со ссылкой на свидетелей. "Белые каски" всегда находились рядом со штабами "Джебхат ан-Нусры" (запрещенная в РФ террористические организация — прим. ТАСС), то есть понятно, на кого они работали. Кроме того, были и преступления, как в Косово, — изъятия человеческих органов.
Максим Григорьев уже выступал в Женеве, проведена презентация в Нью-Йорке, в ООН. Затем хотим представить эти данные в Гааге, в Организации по запрещению химоружия (ОЗХО).
— Насколько велика угроза новых химических провокаций в Сирии?
— Эти данные [о подготовке провокаций] постоянно поступают. Засекается переброска химоружия, различных химических веществ в разные регионы Сирии. Мы часто предупреждаем, что в конкретном месте готовится провокация с использованием химических веществ.
Представленное ОЗХО расследование по сирийской Думе (7 апреля в этом городе якобы имел место инцидент с применением химоружия. США, Великобритания и Франция, обвинив этом сирийское правительство, 14 апреля нанесли удары по территории арабской республики — прим. ТАСС) несколько противоречит Уставу организации.
— Какова обстановка в Идлибе, какое количество террористов там присутствует? Как будет решаться данная проблема?
— В Идлибе очень приличный костяк террористического интернационала. Весь мир шумит, что надо оставить ситуацию в таком виде, но бесконечно это продолжаться не будет. В сентябре 2018 года мы подписали с Турцией меморандум, согласно которому турецкая сторона будет заниматься выводом оттуда оппозиционных сил. Хотя, на наш взгляд, оппозиционных сил уже не осталось, все они перешли под крышу "Джебхат ан-Нусры", а "ан-Нусра" — это "Аль-Каида" (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ТАСС).
Россия, Иран и Турция будут решать эту проблему.
Ситуация похожа на происходящее вокруг лагеря беженцев "Эр-Рукбан". Россия осуществила несколько гуманитарных конвоев с продовольствием, сейчас мы создали два коридора для выхода жителей. 90% жителей заявляют о своем желании выйти из лагеря, но их не выпускают.
Сейчас проводятся консультации, в том числе с США, чтобы вывести население. Однако, кроме лагеря "Эр-Рукбан", там находятся и еще бандформирования ИГ ("Исламское государство" — запрещенная в РФ террористическая организация — прим. ТАСС), которые никто не преследует, их обучают и лечат. Куда они потом деваются? ИГ совершают оттуда вылазки, потом некоторые оказываются в Афганистане.
— Каковы риски со стороны праворадикалов на Украине, увеличились ли они в связи с предстоящими 31 марта выборами в этой стране?
— Радикалы активизировались у себя в стране, у нас мы этого не чувствуем.
— Располагает ли российская сторона фактами возвращения с Украины россиян неонацистских взглядов?
— Мне о таком неизвестно, о таких вещах. Фактов нет. На нашей границе предпринят ряд мер, достаточно серьезных.
— В докладе спецпрокурора США отрицается связь предвыборного штаба Дональда Трампа с Россией, при этом говорится о неких российских хакерских атаках. Как вы можете прокомментировать эти данные?
— Вы знаете, нам еще ни разу не представили оснований для обвинений России. Хакерские атаки — какие, покажите, что это было? Нам говорят: это уже общеизвестно. Конкретных доказательств никаких нет.
Россия в плане информационной безопасности предлагает создать общие правила поведения государств в интернете. Когда они будут, тогда совершенно четко будут выявляться нарушители этих правил. Сейчас же берут наработки десятилетней давности, сделанные хакерами, какой-нибудь неизвестный центр их выпускает и говорят: вот это был "червь" российский, значит, Россия причастна.
Зачем России вмешиваться в выборы в США, какая цель? Я не вижу ее. Еще не начались выборы в европейских странах, так уже заявляют, что надо опасаться угрозы российского вмешательства.
Россия никому не угрожает и готова со всеми сотрудничать, об этом неоднократно говорил президент РФ Владимир Путин.
— В каком фокусе на конференции обсуждается кибербезопасность, предотвращение преступлений в этой сфере?
— Во многих выступлениях звучало, что радикализация во многом происходит через интернет. У нас такая же проблема. Нас 15 лет обвиняли, что мы блокируем террористический контент и так далее, что это нарушение прав человека.
В 2016 году на сессии Генассамблеи ООН премьер-министр Великобритании Тереза Мэй заявила, что блокирование данного контента демократично. За ней выступил президент Франции Эмманюэль Макрон, затем глава МИД ФРГ — и все говорят, что, оказывается, это демократично. Мы это делаем через решение судебных органов, а они автоматически.
Беседовал Григорий Сапожников