Ион Илиеску о Румынии и РФ: абсолютизировать неприятные воспоминания — это ошибка
Румыния готовится отметить 30-летие декабрьской революции 1989 года. В преддверии юбилейной даты в стране вновь вспыхнула давняя полемика о том, что произошло тогда в стране — народная революция или государственный переворот? Своими мыслями о тех событиях, о дальнейшем развитии Румынии, о российско-румынских отношениях с корреспондентом ТАСС поделился первый президент новой Румынии Ион Илиеску.
С его именем связана демократизация политической и общественной жизни в стране, появление рыночной экономики и частной собственности, первые шаги по интеграции в ЕС и вступление в НАТО. Сегодня Илиеску 89 лет, он регулярно попадает в больницу с сердечно-сосудистым заболеванием. Экс-президент практически не выходит на улицу (на недавних президентских выборах урну ему привезли на дом) и не дает интервью. Для корреспондента ТАСС Илиеску сделал исключение.
Вспыхнувшие в Тимишоаре 16 декабря первые протесты против тоталитарного режима Николае Чаушеску были жестоко подавлены. Митинг, созванный властями 21 декабря в Бухаресте для осуждения "беспорядков в Тимишоаре", стихийно превратился в антиправительственную демонстрацию. 22 декабря Чаушеску бежал на вертолете из окруженного толпой здания ЦК Румынской коммунистической партии (ЦК РКП).
Через несколько часов в румынских квартирах засветились телевизоры, и на экранах появился мужчина интеллигентного вида, которого диктор представил просто: "Ион Илиеску". Имя опального функционера компартии было хорошо известно в Румынии, только произносили его шепотом и опасливо оглядываясь.
В 1971 году после поездки в КНР и КНДР Чаушеску решил провести "культурную революцию" и в Румынии. Возражавший Илиеску, который тогда занимал пост секретаря ЦК РКП, был обвинен в "интеллектуализме" и изгнан из румынских коридоров власти. С тех пор его политические акции непрерывно падали, и в конечном счете Илиеску занял скромный кабинет директора бухарестского издательства технической литературы.
Многие тогда увидели в Илиеску оппонента и возможного преемника Чаушеску. Его имя звучало и в разговорах простых румын, мечтавших избавиться от ненавистного режима, и в дискуссиях дипломатов, строивших геостратегические планы. Поэтому появление Илиеску на экране телевизора 22 декабря 1989 года никого не удивило. "По умолчанию" он был признан лидером охватившего Румынию революционного движения, возглавил Совет Фронта национального спасения, а затем дважды был избран президентом Румынии — в 1992–1996 и 2000–2004 годах.
Проблемы появились позднее: упустившие власть правые политики обвинили Илиеску в том, что вместе с соратниками он организовал заговор. Они провозгласили лозунг: "Криптокоммунисты украли революцию!" Затем в стране сменилась власть, и против "группировки Илиеску" было выдвинуто обвинение в организации "террористического психоза", в результате которого в декабре 1989 года в Румынии погибло около тысячи человек. Теперь заведено уголовное дело и готовится судебный процесс.
— Господин Илиеску, в декабрьские дни 1989 года вы, вероятно, представляли себе как-то новую Румынию. Прошло три десятилетия, и вот она — новая Румыния! Отвечает ли вашим ожиданиям то, что вы видите сегодня?
— Конечно же, все, что я делал, начиная с 22 декабря 1989 года, было для новой Румынии. Да, социалистическая система была в кризисе. Я удивлен, кстати, как мало анализировались причины этого кризиса после 1989 года, большая часть таких анализов сводилась к идеологическим клише, далеким от сложной реальности.
За эти три десятилетия Румыния изменилась, и в целом я назвал бы итог положительным, хотя нельзя игнорировать и негативные стороны перемен. Я выступал за смешанную экономическую модель — социальную рыночную экономику. Жизнь тогда распорядилась иначе. После 1996 года внутренний консенсус в Румынии был разрушен, и началась ускоренная приватизация [госсобственности] практически за бесценок. Это процесс, о котором и в России сохраняется достаточно неприятных воспоминаний. Шоковая терапия, которой не избежала ни одна восточноевропейская страна, была настоящей катастрофой. Некоторые очнулись быстрее и успели что-то поправить, другие и сегодня считают, что экономический шок в Румынии был слишком слабым. У нас ведь демократия, свобода мнений гарантирована!
После распада СССР и Югославии западные лидеры поняли, что оставлять бывшие социалистические страны вне процесса европейской интеграции опасно.
За определенную плату и на определенных условиях они открыли западноевропейский рынок Восточной Европе. К сожалению, сейчас ЕС означает только рынок, зону свободной торговли, где социальные аспекты отодвинуты на второй план и растет неравенство. Поэтому ЕС должен вернуться к истокам, на этот раз вместе с Восточной Европой, учитывая ее особенности — кризис идентичности и коммунистическое наследие.
Процесс преобразования Румынии далек от завершения, а содержание предстоящих перемен зависит от новых поколений. Жизнь заставит молодежь созреть, отказаться от разнузданного индивидуализма, который она афиширует сейчас, и понять, что современные угрозы можно отразить только коллективно. И что без государства и без демократии нельзя. Мне трудно понять, как через три десятилетия после революции половина румынской молодежи может быть согласна с тоталитарным режимом твердой руки, думать, что это решит проблемы, порожденные слабостью государства, которое утратило социальный характер. Мы знаем, что тоталитаризм — это не часть решения, а часть проблемы. Я не хотел бы, чтобы нынешней молодежи пришлось узнать это на собственном опыте.
— Наряду с очевидной прозападной ориентацией Румынии вы всегда выступали за нормальные отношения с Россией. События, однако, пошли другим путем. Как вы оцениваете нынешнее состояние двусторонних отношений и как должны были бы выглядеть эти отношения нормальным образом?
— Отношения между Румынией и Россией сегодня ни по каким критериям не могут быть названы нормальными и удовлетворительными. Хочу заметить, что жизнь рядом с империей никогда не бывает удобной для таких стран, как Румыния, и не все исторические воспоминания очень приятны. Но самой большой ошибкой было бы абсолютизировать эти неприятные воспоминания и не находить в прошлом ничего хорошего. По сути, это означает механизм вето на любую попытку нормализовать отношения.
В нашем случае причиной такого вето является золотой запас. Да, это нерешенная проблема, и поэтому мы договорились с президентом Владимиром Путиным создать для дискуссий на эту тему определенный механизм и передали проблему историкам. К сожалению, она вернулась в политику.
В 1917 году, когда Румынии, воевавшей в Первой мировой войне на стороне Антанты, угрожала германская оккупация, бухарестские власти решили вывезти главные ценности страны на хранение в союзную Россию. В двух железнодорожных составах был золотой запас Национального банка Румынии, культурные, исторические и художественные ценности. Во время революции и гражданской войны хранившиеся в Кремле сокровища, в том числе румынские, были вывезены в Сибирь.
Об их дальнейшей судьбе в исторической литературе высказывались различные гипотезы, однако ни одна из них пока не нашла окончательного подтверждения. Румынская сторона неоднократно поднимала вопрос о возвращении золотого запаса, и часть ценностей была возвращена в Бухарест советскими властями в 1935 и 1956 годах. В ходе подписания в 2003 году В.Путиным и И.Илиеску политического договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между РФ и Румынией было решено вынести исторические проблемы, в том числе проблему румынского золота, за рамки договора. Тогда же была создана Совместная общественная комиссия историков для изучения вопросов, связанных со всем комплексом двусторонних отношений, в том числе вопроса о золоте. Комиссия приступила к работе в октябре 2004 года.
По сути, отношения являются хорошими тогда, когда мы хотим, чтобы они были хорошими. Пока в Румынии не существует необходимости в хороших отношениях с Россией. В Венгрии — да. В Польше — да. В Чехии, Словакии — да. Даже в балтийских странах. И, между прочим, думаю, что у этих стран может быть намного больше претензий к России, учитывая общее прошлое. Но поскольку есть необходимость в нормальных отношениях, история там больше не используется в качестве инструмента вето. И я не думаю, что эти страны стали в результате менее ответственными членами НАТО или ЕС. Просто внешняя политика Румынии переживает сейчас неудачный момент, ей не хватает перспективы и воображения.
Надеюсь, румынские политики поймут, что нормализация отношений с Россией, помимо торговли и культурных обменов, расширит возможности Румынии участвовать в решении проблем в соседних странах, в том числе в Молдавии и на Украине, где, естественным образом, у нее есть интересы.
Нормальность в румыно-российских отношениях — это взаимное уважение, признание законными интересов другой стороны, если они находятся в пределах, допускаемых международным сообществом. Я не уверен, что принимаемые в одностороннем порядке санкции приносят какой-то результат. А если они лишь демонстративные, чтобы нас не упрекали, что мы ничего не предпринимаем против России, то это — цинизм, которого в этой смутной международной обстановке, когда послевоенный порядок, институты и договоры расшатываются или игнорируются, нам совсем не нужно. Я лично надеюсь, что Россия, с ее дипломатической традицией, не поддастся, в свою очередь, соблазну пересмотреть договоры, которые не позволили превратить холодную войну в горячую, с апокалиптическими последствиями.
— Многие констатируют сегодня кризис либерального общества и появление суверенистских тенденций. Конечно, глобализация — мировой процесс, но никто не отменял и национальных интересов. Какой путь, по вашему мнению, следует выбрать Румынии?
— Так называемое либеральное общество находится в кризисе по причине провала неолиберальной экономической модели, с которой оно себя легкомысленно отождествило. Политический либерализм означает уважение гражданских прав и свобод, главным гарантом которого является государство, а разнузданный экономический либерализм пытался свести государство к простой формальности, чтобы беспрепятственно получать максимальные прибыли. Так что суверенизм — это всего-навсего ярлык, который призван демонизировать тех, кто выступает за самостоятельность наций. Нельзя униформизировать планету, нельзя уничтожать национальную и культурную самобытность, это значило бы, что мы не вынесли никаких уроков из прошлого.
У глобализации есть как положительные, так и отрицательные стороны. Считаю, однако, что этот процесс должен развертываться по определенным правилам, акцент в которых следует сделать на социальные аспекты. Мотором роста румынской экономики сегодня является именно глобализация — благодаря многонациональным компаниям. К сожалению, слишком малая часть получаемой прибыли остается в стране для развития румынской части производства и повышения общего благосостояния. Этот механизм уж точно превращает глобализацию в нашего врага! Так что следует осуждать не процесс как таковой, а тех, кто им злоупотребляет. А применение протекционистских мер лишь создает дополнительные проблемы, как это недавно узнали США, которые ведут торговую войну с Китаем.
— Вы — почетный председатель Социал-демократической партии. СДП — крупнейшая партия Румынии, представляющая интересы большинства румын. В последнее время однако ситуация внутри СДП оставляет желать лучшего. Как вам видится будущее этой партии?
— Не секрет, что мои отношения с партией в последние годы стали прохладными. Причина — в ценностях, в принципах. К сожалению, даже в партии сейчас не понимают, почему Румыния вышла из коммунизма налево вместо того, чтобы выйти направо, как другие бывшие социалистические страны. Только у правой политики, например, в Венгрии или Польше, были сильные социальные акценты, которые не только не исчезли, но и усилились. В Румынии же социальная политика зачахла, а экономический либерализм принимает поистине экстремистские формы.
Стараясь "реформироваться", стать "европейской левой партией", СДП сдвинулась к центру, а другие крупные и мелкие партии — вправо и даже на крайне правый фланг. Многие бывшие избиратели СДП после присоединения Румынии к ЕС уехали на Запад и теперь голосуют за правые партии.
Самое скверное, однако, что СДП теперь функционирует не идеологически, а лишь как инструмент власти. Думаю, жизнь заставит СДП вернуться к идеологии, укрепить внутреннюю демократию и восстановить свой электорат, исходя из нынешних социальных структур. Румыния, как и страны Восточной Европы в целом, не могут позволить себе отказаться от левой политики.
— В Румынии не прекращается полемика о декабрьских событиях 1989 года, некоторые и через 30 лет требуют открыть "правду о революции". Более того, эти споры перекочевали теперь с газетных страниц в залы суда: вы и ряд ваших соратников обвиняетесь в "преступлении против человечества". Как вы оцениваете этот своеобразный подход к истории, не считаете, что эти обвинения носят политический характер?
— Правда о революции проста, и ее знают все: жесткие меры экономии 1980-х годов привели к росту недовольства в обществе, которое вылилось в декабре 1989 года в яростное восстание и затем стало революцией. Правда о революции включает в себя также и неспособность румынского общества создать политико-гражданскую альтернативу, как в Польше, Венгрии или Чехословакии, которая обеспечила бы мирный переход к демократии.
Так называемое дело революции — это абсурдный набор фактов, который в целом ничего не доказывает, но который может быть использован в политических целях для внутреннего употребления. Концепция "преступление против человечества", в котором меня обвиняют, — это изобретение одного румына, она признана Европарламентом, но включена только в законодательство Румынии, где никто не знает, какое в нее вложить содержание.
(Ион Илиеску имеет в виду румынского правоведа Веспасиана Пеллу (родился в 1897 году в Бухаресте, умер в 1960 году в Нью-Йорке), который в период между двумя мировыми войнами развивал идею международного уголовного судопроизводства против глав государств, признанных виновными в преступлениях против человечества, путем создания специального международного трибунала — прим. ТАСС).
Для поставленной цели, однако, — демонизации некоторых политических лидеров — эта концепция подходит идеально: "Левые силы совершают преступления против человечества, левые силы — плохие! Не голосуйте за них!" Все очень просто. Ни один серьезный юрист не будет себя компрометировать, присоединяясь к подобным манипуляциям. А теперь еще, как я вижу, они хотят использовать эту концепцию и против тех, кто защищает государство в случае агрессивных манифестаций, угрожающих общественной безопасности.
(Здесь Ион Илиеску имеет в виду антиправительственную манифестацию на бухарестской площади Виктории 10 августа 2018 года, которая вылилась в беспорядки и была разогнана жандармами. После этого в Румынии развернулась ожесточенная полемика между правящей коалицией и оппозицией о правомочности действий жандармов. Представители СДП обвинили оппозицию и президента Клауса Йоханниса в попытке свержения законного правительства, тогда как оппозиция утверждала, что беспорядки были устроены СДП, чтобы положить конец уличным протестам. Румынские прокуроры в связи с вмешательством жандармов возбудили уголовное дело — прим. ТАСС).
Главные проблемы Румынии — экономическая отсталость, бедность, социальная поляризация — не могут быть решены при помощи фантастических обвинений и сфабрикованных дел. Румынская революция была проявлением национального достоинства. Народ хотел тогда свободы, демократии и уважения его труда, этого же он хочет и сегодня. Некоторые, однако, забывают, как произошел социальный взрыв 1989 года, и сегодня идут путем, который проложили политики, виновные в страданиях румынского народа. Это неправильно. Отрицание истории, манипулирование ею приведут нас туда же, если мы не будем внимательны и не будем подходить к делу с ответственностью.
Беседовал Николай Морозов