С момента подачи первого заявления о зачислении в отряд космонавтов казахстанский летчик-испытатель Айдын Аимбетов своего полета к звездам ждал долгих 22 года. Совершил он его 2-12 сентября 2015 года. Став третьим казахом в космосе после Тохтара Аубакирова и Талгата Мусабаева и 545-м космонавтом мира, сейчас он занят тем, что внедряет космические технологии в экономику родной страны, верит в будущее космической индустрии Казахстана. В интервью корр. ТАСС Аимбетов признался, что хотел бы полететь в космос еще раз и верит в существование внеземных цивилизаций.
- Айдын Аканович, в этом году вы впервые встретите День космонавтики, встав в один ряд с теми, кто сумел-таки добраться до звезд. С какими мыслями будете отмечать праздник?
- Даже до поступления в отряд космонавтов, будучи летчиком во времена Советского Союза, я очень любил и уважал этот праздник, мы всегда его отмечали. Теперь же, став полноправным космонавтом, еще больше полюбил его. Тем более он стал международным. В Казахстане мы проводим Неделю космонавтики. Я участвовал в ней в Актобе (бывший Актюбинск - прим. ТАСС), там проводились детские конкурсы, где участники мастерили модели ракет, рисовали, собирали роботов. Они представили там такие поделки, что даже не верилось, что это сделано детскими руками, - модель ракеты со всей детализацией, международная космическая станция. Радует, что детей, как и раньше, очень интересует космос. В 2012 году во Дворце школьников в Астане мы открыли Школу юных космонавтов, где я преподавал. Многие тогда не верили, что придут дети: якобы немодно. Но очень сильно ошибались. Мне дали сначала один кружок, где я вел занятия два раза в неделю, а дети все шли и шли - добавили еще два дня. Записалось тогда до пятисот человек - больше уже просто нельзя было принять. Дети очень сильно интересуются астрономией, космосом, исследованиями, задают серьезные вопросы. Своим пытливым умом уже пытаются понять безграничность Вселенной, масштабность, расстояние светового года, законы космоса.
- Вы ведь в 2012 году руководили еще и кружком "3D-моделирование". Как удавалось тогда совмещать основную работу и занятия с детьми?
- Я тогда работал в институте космических исследований. К детям ездил во время обеда: быстро дела закончу и к ним - четыре раза в неделю по полтора часа. В настоящее время, к сожалению, уже не могу это себе позволить, не успеваю. Но и сейчас я считаю очень важной работу с молодым поколением.
- А у вас у самого желание стать космонавтом тоже было мечтой детства? Что повлияло на такой выбор?
- Безусловно. А повлияло, наверное, одно яркое событие. В детстве как-то с отцом смотрели в ночное небо, и пролетел "огненный вихрь" - болид. Увидеть такое редкое явление, тем более когда ты маленький, - это сильное впечатление. Отец тогда объяснил мне, что это гость из космоса. Стало очень интересно. После этого и появилась мечта стать исследователем этого самого космоса. А отец в этом плане меня поощрял всегда, говорил: "Давай, вперед! Справишься!" Ну и, конечно же, большую роль сыграло то, что отец с раннего детства нас с братом отдал в спортивные секции. Это, наверное, создало основу для хорошего здоровья, которое необходимо в нашей профессии.
- Вы родились в Советском Союзе, долгое время жили и учились в России, работаете в Казахстане. Кем себя на сегодняшний день ощущаете, куда больше тянет?
- Я живу в Казахстане, а потому домой и тянет всегда. Мне, честно признаться, не нравится заграница, сколько бы ни было зарубежных поездок, всегда хочется быстрее вернуться домой. Никогда не мог понять тех, кто мечтает жить за границей. Не тот менталитет у людей там. Но с Россией иначе. Я прожил в Звездном шесть лет. Весь отряд космонавтов, весь наш набор - друзья. Наверное, так комфортно нам потому, что ребята все одного возраста, одного времени, родом из Советского Союза, менталитет старый остался. Дружим тесно, общаемся, поздравляем друг друга в праздники, звоним на дни рождения. Причем знаем дни рождения даже детей друг друга. Мне, к примеру, первым в день рождения практически всегда звонит Олег Артемьев.
- Такая дружба и схожесть менталитета помогают в космосе? Неужели в экстремальных условиях никогда не происходит ссор между космонавтами? Как было у вас на борту во время полета?
- В таких сложных условиях, безусловно, могут возникать разногласия. Но это не ссоры, а именно разногласия, некоторые отличия во взглядах на ту или иную ситуацию. Взрослые и интеллигентные люди при обсуждении вопросов, даже при различиях во взглядах на них, разговор ведут не повышая тона. Надо учитывать еще и тот факт, что до полета проводится большая работа по психологической подготовке, экипаж подбирается так, чтобы все психологически друг к другу подходили. Нужно учесть и высокую мотивацию. Думаю, ссор в космосе никогда не было и не будет.
- Каковы, на ваш взгляд, слагаемые удачи - из тысяч претендентов попасть в отряд космонавтов и полететь к звездам?
- Надо верить и не переставать работать. Первый раз в отряд космонавтов я подал заявление в 1993 году. Получается, 22 года я шел к полету. В 1998-м уже было соглашение между Казахстаном и Россией. В 2000-м начался отбор, три года медкомиссии. В 2003-м приступили к обучению. Первый полет должен был состояться в 2009-м. Но из-за кризиса его перенесли. После шести лет подготовки для меня это, конечно, было обидно, но это чувство быстро ушло. Понятно ведь, что все дело в объективных обстоятельствах. Вернулся в Казахстан и начал работать. Но в то, что полечу, верил на сто процентов. И полетел.
- Чем особенно запомнились вам эти десять дней в космосе?
- Работой. Программа была рассчитана на десять суток, а у нас стыковку со станцией изменили с короткой схемы на длинную: вместо пяти часов мы к ней летели двое суток. Решение было принято из-за безопасности, много было космического мусора. Временной диапазон сократился на 20 процентов, а объем работы остался прежним, программу нужно было выполнить обязательно.
- Во время полета вы провели целый ряд физико-космических экспериментов, в частности, "Ураган", "Релаксация", эксперимент по изучению влияния радиации на человека в космосе, а также космический мониторинг состояния экологии Аральского и Каспийского морей. Но наибольший резонанс получила дегустация в космосе казахских национальных блюд - эксперимент под названием "Дастархан-6".
- Это все благодаря журналистам. Но я же понимаю, что если бы написали, что "Дастархан-6" - это высокотехнологичный продукт, результат долгих исследований сублимированных продуктов питания… Простой человек прочитал бы, и особого интереса у него это не вызвало, поскольку написано больше для специалистов. Другое дело, когда пишут: казахстанский космонавт накроет дастархан в космосе, угостит бешбармаком. И это сразу привлекло внимание, люди начали интересоваться не только этим экспериментом, а всем полетом. А уже впоследствии, по мере поступления информации, пришло понимание, что в космосе испытывались продукты, которые могут дать толчок развитию пищевой промышленности, поскольку именно за сублимированными продуктами будущее. Они необходимы не только космонавтам, но и ученым, которые уходят в дальние экспедиции, альпинистам, представителям силовых структур. Такие продукты имеют малый вес, они питательны, уменьшают утомляемость, увеличивают работоспособность и адаптацию организма к стрессовым ситуациям. Взять хотя бы сухое кобылье молоко. Все знают его ценность, оно по составу максимально приближено к грудному женскому молоку, легко усваивается.
- В перечне продуктов все понятно: айран, твердый сыр из овечьего молока - иримшик, курт, сухое кобылье молоко, мясо по-казахски… Это все классика казахской национальной кухни. А почему суп-харчо?
- Да, был суп-харчо под названием "Джигит". Он был выбран как первое блюдо. Не совсем верно утверждать, что все продукты были исключительно казахские национальные. Это было полноценное питание с первым, вторым блюдами и десертом, в котором казахская национальная кухня занимала лишь большую часть. Помимо харчо, было, к примеру, еще десертное печенье, которое во всех кухнях есть.
- А у вас на борту было любимое блюдо?
- Мне очень нравились все виды супов.
- Как изменилась ваша жизнь после полета?
- Очень круто изменилась. Как выяснилось, я оказался не тем человеком, кому нравится известность. Мне она, честно признаться, даже в какой-то мере стала мешать жить и работать как прежде.
- Раздражает?
- Скорее, смущает, когда за спиной слышишь: "Смотри, космонавт идет". Это уже не дает повода расслабиться. Мы же все люди, бывает, что на улицу выскочишь не причесавшись или идешь, в лужу наступишь, потом ботинок грязный. А теперь задумываешься: нельзя ни в коем случае. Но еще сложнее, думаю, будет детям. На них уже поставили ярлык "дети космонавта", будут всегда сравнивать с другими. Будет трудно чего-то самостоятельно добиться, придется слышать: "Отец-космонавт помог". Но мы это уже обсудили и договорились не обращать внимания на разговоры и работать.
- У вас трое детей, кто-то уже изъявил желание пойти по стопам отца?
- Старший сын в этом году оканчивает школу, он выбрал авиационный путь - будет пилотом. Дочери пока маленькие, для них пока главное - учеба.
- Люди на земле не перестают верить в то, что мы во Вселенной не одни. А вас такие мысли во время полета посещали?
- А я уверен, что существует внеземной разум. Мы не должны быть единственными на просторах Вселенной, рано или поздно контакт произойдет. Может быть, братья по разуму живут не в других галактиках, а в других измерениях. Мы ведь сейчас знаем четыре измерения: высота, длина, ширина и время. Но существует теория, что их больше, а мы пока просто не можем пробиться туда. Это сравнимо, скажем, с тем, как объяснить средневековому человеку работу наших современных гаджетов. Прогресс идет, и, возможно, когда-нибудь мы встретимся с братьями по разуму.
- Не так давно вы приступили к исполнению новых для себя обязанностей в должности вице-президента по созданию и эксплуатации космических систем национальной компании "Казахстан Гарыш Сапары" ("Казахстанский космический путь"). Каков круг ваших задач сейчас?
- Это целый блок космических технологий. В Казахстане существует дистанционная система зондирования земли: у нас два спутника - среднего и высокого разрешения. Мы занимаемся тем, что внедряем космические технологии в сельское хозяйство, городской кадастр, геодезию, картографию. Везде нужны спутниковые снимки. Причем не просто сырые данные, а геопродукты с высокой добавленной стоимостью. Внедряем это в экономику, и, надо сказать, уже есть отдача. В частности, наши технологии востребованы при возникновении паводковых ситуаций, когда департаменту по чрезвычайным ситуациям нужна оперативная информация с большой площади. С помощью спутниковых снимков легко определить масштабы ситуации, скорость нарастания угрозы и другое.
- У Казахстана сегодня вообще довольно амбициозные планы в области космонавтики. На ваш взгляд, успевает ли страна реализовывать поставленные цели и задачи?
- Казахстанская космонавтика имеет большой потенциал не только за счет наличия легендарного космодрома Байконур, но и благодаря тому, что подготавливает свои кадры для космической отрасли. В ведущих университетах страны открыты космические кафедры, которые обучают молодых специалистов, они проходят стажировку в ведущих международных учебных и производственных центрах. Казахстан уже имеет свои спутники, а в Астане строится стационарный космический центр со сборочно-испытательным комплексом и специальное конструкторское техническое бюро по производству спутников: от легкого до тяжелого класса. Имеется национальный центр космических исследований и технологий. То есть у нас уже есть научный и производственный задел, мы планомерно идем по всем направлениям.
- Когда, вы думаете, следующий казахстанский космонавт полетит к звездам?
- Время назвать сложно. Сейчас проводится и анализируется очередная научная программа на основе полученных результатов, при необходимости полетит следующий космонавт.
- А вы сами в космос еще раз хотели бы полететь?
- С удовольствием. Тем более что через 10-15 лет основной упор будет сделан на лунную программу. Поучаствовать в таком проекте, думаю, мечта всех космонавтов.
Беседовала Светлана Тумакова, Астана