Для многих музыкантов Ленинградский рок-клуб стал настоящей путевкой в жизнь — клуб давал возможность выступать публично, хотя для этого и приходилось получать сюрреалистическое (как может показаться сейчас, в современном мире) удостоверение настоящего рокера. Многие из тех групп, что составили основной пласт российской рок-сцены, начинали именно там, в здании на улице Рубинштейна, 13. Это группы "Кино", "Аквариум", "Зоопарк", "Пикник", "Алиса", позже — "АукцЫон", "ДДТ" и другие.
Как и кто принимал музыкантов в клуб? Насколько сильной цензуре подвергались тексты музыкантов? Кто был главной звездой этого движения, а кто так и остался незамеченным? В честь юбилея легендарного Ленинградского рок-клуба мы решили попросить музыкальных критиков порассуждать об этом и посмотреть на этот феномен с профессиональной точки зрения спустя годы.
— Почему появился Ленинградский рок-клуб, который стал подспорьем для рождения огромного музыкального движения в стране?
Артемий Троицкий (один из первых популяризаторов и деятелей рок-движения в стране, член жюри фестивалей ЛРК): Рок-музыка в то время была исключительно популярна в Советском Союзе среди молодежи, и тяга к этому жанру была огромной. Тогда рок был таким магнитом, центром притяжения для людей амбициозных, людей с нестандартным мышлением и с какими-то музыкальными и поэтическими амбициями.
При этом существовала совершенно естественная и понятная преграда для распространения рока: он считался идеологически вредным и ни в коей мере не поощрялся советскими культурными институтами. Тогда была какая-то эстрада, были так называемые вокально-инструментальные ансамбли, которые исполняли песни советских композиторов на стихи советских поэтов. И это считалось официальной альтернативой рок-музыке: они играли на электрогитарах и по звуку были такими слегка приближенными к року. Но, конечно же, это был не рок.
А между тем существовало огромное количество неофициальных (любительских или подпольных) ансамблей. Эта рок-сцена была во всех крупных городах, но самая мощная была, естественно, в Москве и в Ленинграде. В Северной столице возникла такая инициативная команда во главе с Геннадием Зайцевым, которая начала обивать пороги всевозможных институтов — комсомольских, профсоюзных, партийных и так далее, с тем чтобы учредить в Ленинграде клуб любителей рок-музыки. Эти попытки продолжались довольно долго, в конце концов завершились успехом в начале 1981 года.
Считается, что инициатором создания Ленинградского рок-клуба был местный КГБ, что они решили собрать всех этих подпольных музыкантов под один колпак, чтобы удобнее было за ними наблюдать и контролировать. Но инициатива на самом деле исходила снизу, а не от КГБ, а в какой-то момент там решили, что это может быть для них тоже полезно.
Почему в Ленинграде, а не в Москве? Думаю, потому, что в Ленинграде эта подпольная рок-община была гораздо сплоченней, чем в столице. Москва — город более крупный, разобщенный, и там никакого единого вектора не складывалось. Я сам жил в Москве, знал массу групп, но никакого желания объединить это движение воедино ни у кого не было. А в Ленинграде — было.
Алексей Певчев (музыкальный критик): Вообще, рок-клуб — это не первая такая организация, до этого, еще в 1971 году, возникла авантюрная "Поп-федерация", а рок-клуб появился уже позже. Понятно, что тайны из того, что контролировал работу рок-клуба Комитет государственной безопасности, никто не делал. Просто на каком-то этапе стало ясно, что все эти молодежные ансамбли существуют в бесконтрольном режиме и, конечно, на них как-то надо обратить внимание. Но никакого особого прессинга со стороны рок-клубовского руководства по большому счету музыканты не испытывали. Все были людьми молодыми, и, конечно, они хотели большего, чем им могли предоставить не только идеологически, но и просто физически. Тем не менее Ленинградский рок-клуб выполнил очень серьезную миссию. Он всех объединил, познакомил, порой перетасовал между собой и дал возможность молодым музыкантам-любителям профессионально и безнаказанно заниматься своим любимым делом.
Артур Гаспарян (редактор музыкального отдела газеты "Московский комсомолец"): На самом деле такое могло произойти, конечно, где угодно. В любом крупном советском городе, поскольку рок-музыка к тому времени была уже частью жизни, частью музыкального ландшафта страны. Пусть это был жанр тогда гонимый, преследуемый, официально не допущенный, но тем не менее это было течение, которое никакими цензурными ограничениями и репрессиями невозможно было остановить.
Артисты были везде, просто Москва и Петербург все-таки главные столицы, где удельный вес музыкантов был значителен по сравнению с другими городами. И так получилось, что Ленинград оказался впереди планеты всей. Сама атмосфера города, конечно, тоже повлияла, это был самый по своему духу свободолюбивый и в какой-то степени анархистский город по ауре и ментальности людей, которые там жили
Потом надо понимать, что это как раз были первые постолимпийские месяцы, а благодаря Олимпиаде-80 в СССР случилась некоторая оттепель, очень ненадолго — лютая цензура в отношении творческих людей на некоторое время чуть ослабила волчью хватку. И в это узкое "окно возможностей" как раз очень удачно и вовремя въехала вся эта история с Ленинградским рок-клубом. Произошло нечто революционное и неслыханное по тем временам. Замешкайся ее инициаторы на пару-тройку месяцев, и могло бы ничего не случиться. Или случиться уже намного позже.
— Почему бунтари решались вступать в организацию, которую контролировал КГБ?
Артемий Троицкий: Музыканты были неизбалованные — им на самом деле очень хотелось выступать, а Ленинградский рок-клуб предоставлял им уникальную возможность. Поэтому, выбирая между тем, чтобы идти под колпак или прозябать в безвестности, совершенно очевидно, что практически все ленинградские музыканты предпочли пойти на этот небольшой компромисс и взамен получить обширнейшее поле деятельности. И я считаю, что они абсолютно правы, сделав это. Да и время показало, что, хотя там и шла такая игра в кошки-мышки, но все эти большие злобные коты под названием КГБ, комсомол и так далее в результате оказались хитрыми мышонками объегоренными.
Артур Гаспарян: Музыканты, которые жили роком и хотели играть рок, меньше всего думали про КГБ. У них появилась возможность создать для самих себя некое культурное, творческое, социальное пространство, в котором они могли бы творить. Все прочее, в том числе и КГБ, в Советском Союзе воспринималось как данность, которую невозможно преодолеть или изменить. Все жили в рамках и под давлением этой данности, понимали, что другого ничего быть не может, такова реальность, устройство жизни, как луна, которая сменяется солнцем в суточном графике, и бороться с солнцем или луной бесполезно. Но зато можно использовать этот естественный цикл в своих интересах — при наборе определенных объективных и субъективных обстоятельств.
С этой точки зрения, они не шли на какой-то компромисс с КГБ, они просто использовали страхи КГБ, его паранойю и стремление держать все под колпаком, в том числе в духовной и творческой жизни общества и людей. Вольнодумство считалось главным врагом, шпионом и угрозой системе. Конечно, и рок-клуб был взят под колпак, а возможно, и само его создание было спровоцировано, чтобы как раз и держать всех в одном месте под этим самым колпаком, раз предотвратить расползание "рок-заразы" было уже невозможно. Я лично так это воспринимаю и сейчас, и в принципе подобные же ощущения испытывал и тогда.
Все прекрасно понимали, что их "пасут", что все находятся под колпаком, но раз им дали столь неожиданно и щедро такое пространство свободы — очень относительное, ограниченное стенами рок-клуба в здании на Рубинштейна, 13, то с большим удовольствием пользовались этим обстоятельством, поскольку лучше хоть так, чем ничего. Эта была вечная советская история игры в кошки-мышки.
Алексей Певчев: Но были и рок-группы, которые сознательно не вступали в клуб. Для кого-то считалось зазорным иметь дело с ЛРК как с организаций, которая что-то контролирует, в то время как они занимаются рок-н-роллом — самым свободным видом музыки. Для панков такие правила соблюдать было немыслимо. Я имею в виду группы "Автоматические удовлетворители" или "Народное ополчение". Было бы странно, если бы эти блестящие команды получили литовки на свои тексты. При этом концерты они все-таки играли, и случалось, что и на фестивалях ЛРК.
Это абсолютно нормально, точно так же, как в Америке или в Англии панк-группы не сильно стремились идти на мейджор-лейблы, а пытались выпускаться на независимых фирмах, а то и вовсе следуя принципу D.I.Y (Do It Yourself — сделай сам). Для этих команд любой компромисс и контакт с официозом были неприемлемы.
— Как музыкантов принимали в рок-клуб?
Артемий Троицкий: Группа подавала заявку на вступление в Ленинградский рок-клуб, там было свое жюри, комиссия, состоявшая в основном из музыкантов, которые уже были участниками рок-клуба, например члены "Аквариума", "Зоопарка", члены других групп, авторитеты среди музыкантов. Они прослушивали эту группу, и если им казалось, что это сильный и интересный коллектив, то они его принимали в рок-клуб.
После этого группа представляла свои песни — тексты в первую очередь, потому что к музыке особых претензий не было, а вот тексты надо было подвергать цензуре. И музыканты предоставляли в распечатанном виде слова своих песен, которые проходили некоторую редактуру. Был штатный цензор рок-клуба, который просматривал их, и если не находил там ничего особо крамольного, то все это дело украшалось подписью и печатью. Если были к текстам какие-то претензии, например какие-то политические намеки, какие-то матерные слова, это все, естественно, вымарывалось, после чего опять же ставилась подпись и печать.
Крайне редко случалось, что какие-то песни вообще запрещали исполнять. У группы "Телевизор", например, были такие случаи — по политическим мотивам песни запрещались, но это были исключения, а не правила.
После всего этого группа получала на руки документы о том, что они официальные члены Ленинградского рок-клуба и имеют право на публичные выступления. С этими документами ленинградские группы могли выступать как у себя в родном городе, так и гастролировать по другим.
Артур Гаспарян: Удивительно и забавно, что членам клуба выдавались специальные удостоверения членов Ленинградского рок-клуба. Такие совершенно советские бюрократические картонные "корочки" с протокольными фотографиями, печатями, подписями. Ибо, как шутили советские поэты, "без бумажки ты какашка". Организационно-бюрократическая сторона вопроса всегда была краеугольной скрепой любой официальной советской организации, а Ленинградский рок-клуб после своего утверждения именно такой официальной советской организацией и стал — со всеми сопутствующими атрибутами, аксессуарами и процедурами.
Звучит все это по нынешним меркам сюрреалистично, но все устройство Советского Союза было сюрреалистичным, и этот сюр в значительной, если не фундаментальной степени был и питательной средой для абсолютно авангардного, андеграундного, прогрессивного рок-творчества, в том числе питерских музыкантов. И надо сказать, что творческая энергия, порожденная этим сюром, в рок-клубе тогда просто кипела.
— Между группами была конкуренция или вражда? Например, на фестивалях, которые проводил рок-клуб. Кто был самым ярким из всех участников?
Артемий Троицкий: Конкуренция между группами была, но я не сказал бы, что она была какая-то острая, тем более — конкуренция за какие-то места и лауреатство на фестивалях, которые проводились каждый год в рамках рок-клуба. Все прекрасно понимали, что настоящий свободный рок-фестиваль должен проходить без всякого жюри и без всяких наград, что лучшая награда — это реакция публики.
Тем не менее, поскольку все это происходило в контексте советской культуры, получалось, что если есть фестиваль, то должны быть награды, лауреаты, жюри. Я был в жюри всех фестивалей, начиная с самого первого, и на самом деле я бы не сказал, что решение жюри было для музыкантов особенно важным. Это скорее было каким-то анекдотом и предметом всяких шуток и издевательских комментариев. Тем не менее все понимали, что без жюри и без дипломов в Советском Союзе обойтись невозможно.
Что касается конкуренции, то она скорее шла по музыкальным кланам. Например, были группы новой волны и панк-рока, то есть это "Кино", "Зоопарк", до некоторой степени "Аквариум", "Алиса". Второй клан — группы такого более традиционного рока, хард-рока, например "Россияне" или "Мифы". И между новой волной и традиционалистами была некоторая конкуренция и была некоторая антипатия между разными группами. Например, если я правильно помню, группа "Кино" не очень любила группу "ДДТ" как раз по той причине, что "Кино" были модники — такие новые романтики, постпанки, а "ДДТ" — была такая сермяжная хард-роковая группа. Так что конкуренция на этом уровне существовала, но такое совершенно естественно, это была борьба за аудиторию. Успех имели группы самых разных направлений вне зависимости от стиля, но зато в прямой зависимости от таланта этих групп.
Артур Гаспарян: Самого яркого исполнителя назвать невозможно, это неправильно, потому что само рок-творчество — сугубо индивидуально, нестандартно. Лично моими любимцами были "Пикник" и "Поп-механика". "Поп-механика", к сожалению, ушла в историю со смертью Сергея Курехина, а "Пикник" по-прежнему остается в строю, не растеряв ни творческого потенциала, ни вольного духа, ни изящества и глубины в своем творчестве. Все или большинство групп рок-клуба при этом были, каждая по своему, яркими, самобытными, имели свою особенность и прелесть. А КПД и количество тех музыкантов и групп, кто вышел из рок-клуба, стали большими звездами и остаются ими до сих пор, просто беспримерно: "Аквариум", "ДДТ", "Алиса", "АукцЫон"...
А "Кино" и сам Виктор Цой, буквально сцементировавшие собой не только советский, но и постсоветский социально-музыкальный ландшафт! "Перемен" — песня тех времен, которая до сих пор остается актуальным гимном, песней-плакатом и рупором свободомыслия на всем постсоветском пространстве. Это не только говорит о многом, но и дорогого стоит.
— Есть ли какое-то имя из Ленинградского рок-клуба, которое незаслуженно осталось не замеченным историей музыки?
Артемий Троицкий: Это в некоторой степени можно сказать про Александра Башлачева, он не был ленинградцем и в Ленинградский рок-клуб он вступил в 1986-м, а в начале 1988 года погиб. Так что относить ли Башлачева к плеяде рок-клубовской — вопрос спорный, но он — несомненный гений. Это крупнейший поэт всего русского рока, причем совершенно вне конкуренции, это поэт уровня Маяковского, Мандельштама, великий русский поэт.
При этом у него не было своей группы, он выступал один, выступил он на фестивале Ленинградского рок-клуба единственный раз, это было в 1987 году.
Александр Кушнир (продюсер, автор книг о советской и российской музыке): Группа "Выход", первая советская панк-рок-группа "Автоматические удовлетворители", "Стереозольдат" выпустили очень интересный альбом, где играли и Курехин, и музыканты "Алисы". А еще группа "Петля Нестерова". Они разогревали "Кино" на стадионном концерте в Питере, играли модную новую волну гитарную. Мои знакомые еще говорили, что был вопрос, чье выступление было ярче — "Кино" или группы, которая играла в первом отделении.
— Почему Ленинградский клуб так быстро закрылся и никто и никогда больше не смог возродить его снова?
Алексей Певчев: Для меня это большая загадка: у них огромные связи были налажены по стране, по гастролям, они могли стать очень мощной коммерческой организацией, зарабатывать деньги. Думаю, что осевой состав совета рок-клуба не был готов перейти на новые коммерческие рельсы. Нужна была свежая кровь, молодые специалисты и менеджеры. После наступления новой коммерческой эпохи и снятия идеологических запретов защитный буфер в виде ЛРК оказался не нужен и группы перехватили бойкие, современные коммерсанты-устроители, работавшие с менеджментом этих команд без посредников.
Артемий Троицкий: Главной пользой от существования Ленинградского рок-клуба была его площадка, где все могли выступать, и, конечно, лицензии на публичные концерты. А начиная со второй половины 1987-го все эти бумаги, лицензии стали не нужны.
Кроме того, появилось огромное количество клубов и концертных залов и в Ленинграде, и в Москве, где можно было выступать. Некоторые группы даже могли ездить и за пределы СССР без всяких документов, потому потребность в рок-клубе отпала
Александр Кушнир: Резко все поменялось. Огромное количество людей, которые ходили на "Аквариум" или "Телевизор", ходили теперь на "Мираж", "Ласковый май". Последние, на кого еще ходили худо-бедно, — это была группа "Кино", но отчасти потому, что у группы поменялся директор. Но в августе 1990-го Виктор Цой разбился — и все: группы "Кино" нет. "Аквариум" — то Гребенщиков в Америке, то они распадаются и объявляют о последнем концерте, "Зоопарк" тоже практически распался, Майк пьет. Те группы, которые еще оставались на плаву, например "Телевизор", были очень востребованы в Европе. Для них все это уже было в глубоком прошлом.
С другой стороны, получилось так, что частично рок-клуб задушило кооперативное движение. Хотя странным образом эстафету подхватила Москва, а в 1986–1987 годах появилось огромное количество рок-клубов в других городах: Московская рок-лаборатория, Свердловский рок-клуб, Новосибирский рок-клуб. Была шикарная рок-артель в Киеве — это "Вопли Видоплясова", "Раббота Хо". Включилась страна, появилось много региональных фестивалей, приезжай, играй не хочу.
— Среди современных исполнителей есть ли те, кого вы могли бы назвать последователями ЛРК?
Артемий Троицкий: Я так думаю, что если говорить о российской рок-музыке, то почти вся она из Ленинградского рок-клуба и вышла, тем более очень многие классические "восьмидесятнические" ленинградские рок-группы существуют и по сей день: "Аквариум", "ДДТ", "Телевизор", даже группа "Кино" скоро начнет снова давать стадионные концерты. Так что, в общем, это все продолжается, и, слава богу, конца-края этому не видно.
Алексей Певчев: Мне, наверно, по душе в силу возраста группы типа "Сплин", Tequilajazzz, Markscheider Kunst. Некоторые участники этих команд, кстати, успели побывать членами ЛРК. Из более молодых, но сейчас уже маститых артистов, на кого повлияли группы ЛРК, нельзя не назвать Василия Васина ("Кирпичи"), черпавшего вдохновение в творчестве Майка Науменко ("Зоопарк"), Илью Лагутенко, неизменно отдававшего должное песням Бориса Гребенщикова ("Аквариум") и звучанию "Странных игр", Земфиру, всегда упоминающую в качестве своего учителя Виктора Цоя, группу "Пилот", изначально отталкивавшуюся от песен Константина Кинчева. В регионах в те годы тоже возникли свои рок-клубы. Группы, входившие в них, тоже равнялись на команды ЛРК. Лидер "Чайфа" Владимир Шахрин, Сергей "Чиж" Чиграков всегда говорили, что из русскоязычных музыкантов для них важнейшим ориентиром были песни Майка Науменко.
Из таких современных — я думаю, что неукротимые "Порнофильмы" — четкие последователи панк-традиций, которые в разных формах жанра в Ленинградском рок-клубе закладывали "протестные" группы "Телевизор" и "Объект насмешек".
Беседовала Кадрия Садыкова