Актер Константин Хабенский впервые выступил в качестве режиссера — он снял исторический фильм "Собибор", посвященный восстанию в одноименном нацистском лагере в Польше в 1943 году. Также Хабенский сыграл в картине главную роль — советского офицера Александра Печерского, который и возглавил это восстание. Фильм выйдет в российский прокат 3 мая, а 9 мая будет показан в Берлине, в годовщину победы во Второй мировой войне.
В интервью ТАСС Константин Хабенский рассказал, как ощущает себя в кресле режиссера, планирует ли снова повторить этот опыт, а также сообщил, что не собирается уходить из МХТ имени Чехова и готовит там премьеру.
— Мировая премьера "Собибора" прошла 23 апреля в Варшаве. Вы сами представляли фильм, как считаете, понравилась картина?
— Та зрительская реакция, которую я ждал, была. Видел людей после просмотра фильма, смотрел внимательно на тех, кто выходит из зрительного зала. Мне кажется, этот фильм понятен польской публике, польскому зрителю. В конце была тишина. Это самая важная реакция — и для спектакля, и для фильма.
— Почему для своего режиссерского дебюта вы выбрали именно такую тяжелую тему?
— Эту тему предложили продюсеры. Не было такого, чтобы передо мной разложили сто сценариев и сто предложений. Нет, поступило именно это конкретное предложение. Тема — да, непростая и более чем драматичная. Но в любом жанре и в любой практически истории, если ты пытаешься рассказать про людей, это всегда будет сложная тема, непростая. Именно про людей. Поэтому здесь, в таком пиковом рубеже человеческих возможностей, мне показалось, что можно пофантазировать и почувствовать намного многограннее и разнообразнее, нежели в обыкновенной мелодраме.
— Какие фильмы стояли у вас перед глазами, когда вы начинали работать над "Собибором"?
— Среди моих ориентиров — те фильмы, в том числе военные, которые снимались про людей. Не про каких-то придуманных героев-функционеров, а про людей, про их переживания, недостатки. Вот это направление было для меня референсным, и я хотел идти именно этой дорогой, но со своими мыслями, со своими чувствами, со своей, может быть, иногда парадоксальной подачей каких-то ситуаций.
— Фильм ориентирован на зарубежный прокат или больше на российского зрителя?
— В первую очередь на отечественный прокат. Как бы ни складывалась фестивальная судьба этого фильма, я очень рассчитываю на любого зрителя, любой языковой категории, который умеет чувствовать. Это важно. "Собибор" — фильм для людей, которые умеют чувствовать, сопереживать, которые не боятся проявления своих эмоций. Вот на кого рассчитан этот фильм, а это любая возрастная категория и любая страна.
— Фильм выходит в один день с американской картиной "Мстители: война бесконечности". Как считаете, ваша работа сможет составить конкуренцию в борьбе за зрительское внимание?
— Шансы всегда есть. Другой вопрос — произойдет ли чудо? А чудо связано только с одним фактором. Какая бы правильная реклама ни была, самая правильная реклама — это сарафанное радио. Это то, что потом будет из уст в уста, в соцсетях передаваться. Тут очень важно, чтобы просто люди пришли, посмотрели, а дальше уже — будут они рекомендовать, не будут. Но я очень хочу надеяться на то, что этот фильм созидательный, он довольно по эмоциям правильно сложился.
Думаю, зритель проживет вместе с главными героями интересную историю, он станет внутренне богаче. А желание стать внутренне эмоционально богаче, мне кажется, хорошее желание
— Министр культуры РФ заявлен как автор идеи фильма. Каково его участие? Советы вам давал?
— Нет, советы мне давать бессмысленно. Я отвечаю за эту историю целиком и полностью. В титрах все написано: автор идеи — Мединский, но можно быть автором идеи, а можно снять кино... Владимир Ростиславович в какой-то момент предложил снимать эту историю, но это было еще до меня. Я занимался своим делом и на площадке, и в монтажке. И честно говоря, мне бессмысленно говорить, как нужно делать, что нужно делать. Я в такие игры не играю.
Мне кажется, на сегодняшний день я сделал максимум того, что понимаю, того, что чувствую, и того, как думаю. Относительно кино и именно этой тематики. Я больше уже ничего на данный момент сделать не могу.
— Есть ли уже какие-то мысли по поводу будущих режиссерских проектов? Насколько вам комфортно в роли режиссера?
— В нашей профессии не может быть комфортно. Если комфортно — значит, неинтересно. Это было очень тяжело, чертовски интересно. И вот это "чертовски интересно" перевешивало "очень тяжело". Но я немного не из этих ребят, которые начинают браться за все проекты. Я считаю, что у меня есть своя зона актерской ответственности за те работы, на которые уже дал согласие. Если начну мешать одно с другим, по горячим следам дальше пытаться продвигать себя в качестве режиссера, это будет неправильно.
Давайте выпустим эту историю, пусть она пойдет своей дорогой, найдет своего зрителя, посмотрим на ее судьбу, выдохнем. Дальше будем думать.
— Я правильно понимаю, что истории, которую вы бы с детства мечтали снять, условно — экранизировать "Войну и мир", у вас нет?
— Нет, у меня нет такой истории.
— Все журналисты знают, насколько вы закрытый человек и как не любите общаться с прессой. Перед началом проката "Собибора" вам приходится ездить по городам, давать пресс-конференции. Тяжело дается?
— Я скажу так: когда внимание по делу и вопросы по делу, я достаточно хорошо себя чувствую в режиме диалога. Когда внимание не по делу, я закрываюсь, мне это не интересно. Я максимально открыт в театре и в пространстве кино. Здесь, наверное, не возникнет вопросов по поводу того, честно или нечестно я веду себя в этом пространстве. Все остальное пространство, я имею в виду не касающееся ни сцены, ни кинопространства, — это моя личная жизнь. Я думаю, что каждый человек имеет право на свою личную жизнь, имеет право отвечать или не отвечать на те или иные вопросы.
— Вы сами заговорили про театр, сейчас в МХТ имени Чехова, где вы играете, пришел новый худрук Сергей Женовач. Как думаете, какое развитие получит театр после смерти Олега Табакова? Сложится ли у актеров диалог с Женовачом?
— Я не Кассандра, не провидец. В театре начинается новый этап, новый период жизни Московского художественного театра. Пришел Сергей Васильевич Женовач, мне интересно, что он, как он и куда мы пойдем. Я никуда из театра не собираюсь уходить. Мне пока еще нравится моя профессия, мне интересно то, что я делаю на сцене. По крайней мере, мне это интересно. Посмотрим.
— А сами что-нибудь будете ставить в МХТ?
— У меня планируется премьера детско-юношеского музыкального спектакля "Поколение Маугли". Я уже частично весной показывал его труппе МХТ. В постановке будут заняты все студенты колледжа Табакова, все курсы и актеры МХТ. И я сам буду играть, конечно. Также выступаю как режиссер-постановщик этого спектакля. Фантазируем новую историю.
— Ходят слухи, что на закрытом сборе труппы в МХТ все-таки была не очень доброжелательная атмосфера, не будет ли там скандальных ситуаций?
— Эти вопросы надо задавать непонятным сайтам и людям, которые об этом писали. Это был закрытый сбор труппы, на котором решались внутренние вопросы. Я не могу вам сейчас ничего сказать, потому что 23 апреля Сергей Васильевич знакомился с труппой и говорил какие-то слова, я был в это время на мировой премьере "Собибора" в Варшаве. Что, как, о чем говорили — не знаю. Что думают мои коллеги — не знаю. Я вернусь в Москву после майских праздников и наверняка что-то пойму.
— Тогда вернемся к вашему фильму. Что должно произойти, какая реакция на картину должна быть, чтобы вы сказали себе: "Константин, тебе все удалось"?
— Я отталкиваюсь от собственного ощущения. То, что касается именно этого фильма, если меня этот фильм трогает и оставляет неравнодушным, значит, все — работа окончена. Больше я ничего не могу сделать. Что-то придумывать специальное, чтобы еще чем-то себя удивить, я считаю, что это неправильно. На сегодняшний день "Собибор" — это максимум того, что я могу сделать в режиссуре.
Беседовала Наталья Баринова