24 месяца или 24 года — европейская дилемма для Киева разворачивается именно в этих пределах. Накануне саммита Евросоюз — Украина 3 февраля премьер постсоветского государства Денис Шмыгаль объявил об "амбициозной цели" — вступлении в Евросоюз к началу 2025 года. Ждущие того же в течение 18 лет Северная Македония и 36 лет — Турция придержали критику, зато их молчание подкрепили своим 15 еврокомиссаров, прибывших на встречу в Киев. Сроки следующего этапа, позволяющего стать ближе к Европе, объявлены, несмотря на торжественный характер встречи, так и не были. Из этого можно сделать вывод: впустить Украину, а не оставлять ее в ожидании неопределенно долго политической воли у государств Европейского союза не находится.
Ожидание затягивается
В начале февраля выступления двух политиков, обсуждавших европейское будущее Украины, прозвучали контрастно. Президент Зеленский 3 февраля объявил, что его страна, не имея официального статуса, тем не менее уже "говорит как член ЕС". Незадолго перед этим вице-спикер Европарламента Катарина Барли призвала взглянуть на положение под иным углом. "Многие государства уже очень давно ожидают вступления и просто неправдоподобно много реформ успели провести. И если бы мы взяли и поставили весь процесс вверх дном ради одной-единственной страны, то это было бы нечестно по отношению ко всем этим кандидатам", — политик имеет в виду Албанию, Сербию, Северную Македонию и Черногорию.
Скептицизм Барли отражает мнение ее однопартийца по Социал-демократической партии Германии канцлера Олафа Шольца, видящего перспективы вступления Украины в ЕС только спустя десятилетия, и главного партнера немцев в Европе — президента Франции Эмманюэля Макрона. Вместо быстрого членства Париж уже в течение почти года предлагает Киеву формат европейского политического сообщества со всеми странами региона, кроме России и Белоруссии, но без права голоса при принятии Евросоюзом решений и без субсидий.
Денежный вопрос всерьез способен сделаться камнем преткновения. Ведь в случае, если вступление состоится, Киев может стать крупнейшим получателем субвенций ЕС, исходя из традиционно низких экономических показателей и постоянной потребности в помощи. Государствам — донорам Евросоюза такое взаимодействие невыгодно. Их больше устраивает безвизовый режим, позволяющий получать из Украины квалифицированную рабочую силу, не инвестируя в ее систему образования. Полноценное членство означает, что придется платить, притом наличие в бюджете Евросоюза отдельного фонда по помощи агросектору предполагает, что дотации именно украинцам на деле могут оказаться выше, чем даже предполагают размеры их государства. Налогоплательщикам найдется о чем задуматься.
Денежные злаки
Другая трудность, удерживающая ЕС от быстрого расширения, также касается финансовых потерь, но взятых с другой стороны. Выход на европейский рынок беспошлинных украинских аграрных товаров несовместим с сохранением действующей модели фермерского хозяйства: долей, уже занятых на нем отдельными восточноевропейскими государствами. Когда в 2022 году Брюссель приостановил действие тарифов, чтобы поддержать Киев, на рынок Старого Света хлынуло резко подешевевшее украинское зерно и семена подсолнуха. Обрушение цен чувствительно задело местных производителей. Те обратились к Европейскому союзу с требованием компенсировать убытки.
Крестьян услышали на самом верху. В феврале на площадке Совета Евросоюза министры из Польши, Болгарии, Чехии, Венгрии, Румынии и Словакии призвали ввести в разумные пределы украинский экспорт, который, как в случае с семенами подсолнечника, за несколько месяцев подскочил в 20 раз. По самой бедной стране ЕС — Болгарии, удар пришелся особенно болезненно. Посевы оказались на грани потери рентабельности при общем снижении доходности на 50%.
Пока европейский комиссар по сельскому хозяйству поляк Януш Войцеховский и министры задетых разрушением привычной ценовой среды стран ищут выход, очевидной становится преграда, которую Европе придется преодолеть, если она намерена видеть Украину в своем составе. Квалифицированные украинские мигранты успели доказать полезность европейской экономике, но вот наплыв дешевых аграрных товаров, напротив, дестабилизирует местные рынки. Болгарским и польским фермерам придется искать общий язык с украинскими. На то, чтобы выработать формулу сосуществования, требуются сроки, заведомо превышающие промежуток в несколько лет, на который надеются в Киеве. И нужно провести реформы,а те еще даже не объявлены.
Слишком восточная Европа
Другие реформы — на этот раз структурные — понадобятся Евросоюзу как целому в том случае, если центр его тяжести вместе с принятием Украины сместится на восток. Даже после того, как в 2020 году Евросоюз покинула Великобритания, критическое большинство голосов в нем по-прежнему сохраняют страны Западной Европы. Присоединение Киева угрожает этому балансу. Перспектива внутреннего сдвига раскалывает государства Европейского союза по линии Восток — Запад. Хорошо известно: восточноевропейцам легче договариваться друг с другом, и, если ЕС пополнит Украина, возможности Берлина и Парижа диктовать свою волю Варшаве и Бухаресту заметно снизятся, а пропорции изменившегося Евросоюза сместятся.
Для находящихся у власти в Польше твердых правых из партии "Закон и справеливость" (ЗиС) появление любых союзников — уже удача. С 2015 года местные власти подвергаются давлению за попытки подчинить судебную власть исполнительной и законодательной, борьбу с абортами и злоупотребление европейскими фондами. Стремящиеся привести Польшу к общим европейским стандартам западноевропейские столицы отдают себе отчет, что при вступлении Украины их задача еще более осложнится, к тому же решать ее придется и в отношении самой Украины. Исходя из этого, Париж, Берлин и Рим заранее предлагают реформу всей архитектуры Евросоюза: отказ от принципа единогласия при принятии решений и, как следствие, упразднение автономии стран-членов по целому списку вопросов: от миграционной политики до отношения к меньшинствам. В восточноевропейских столицах на такое урезание не согласны, но запад ЕС не видит перспектив в бесконтрольном разрастании блока, если полномочия общих органов власти останутся ограниченными. Без внутренних реформ, дают понять в Берлине, никакого расширения ЕС может и не последовать — сначала следует навести порядок в собственном доме.
Те же и США
С другой стороны, именно такой — рыхлый и нестабильный, Европейский союз полностью в интересах Соединенных Штатов, не желающих столкнуться в лице Старого Света с опасным политическим конкурентом. Более тесная интеграция узкого круга западноевропейских держав могла бы привести к появлению новой сверхдержавы. Напротив, увеличение номинальной площади ЕС за счет стран с принципиально различающимися установками осложняет принятие любых решений, препятствует формированию общей идентичности и позволяет Вашингтону влиять на политику ЕС изнутри через своих доверенных партнеров, таких как Польша.
На таком фоне не вызывает удивления, что еще в первой половине 2000-х США настаивали на расширении Евросоюза на восток. В наши дни кандидатура Украины находит полное понимание в Белом доме. Поэтому войдет ли Украина в состав ЕС и насколько быстро это произойдет, соизмеряется с влиянием американцев на принятие решений. В интересах США ускорить процесс и возложить долговременное финансирование Киева на Европу.
Та, в свою очередь, колеблется. На это указывает разница не только в поставках вооружений, но и в финансовой помощи, которую Киев получает от Вашингтона с одной стороны и своих европейских соседей с другой. При сходстве общих цифр эти вложения не равнозначны. Америка чаще финансирует Киев безвозмездно, а Европа — в долг. Прагматический тон, с самого начала взятый Старым Светом, подсказывает, что переговоры о вступлении в европейскую семью обещают быть долгими.
Игорь Гашков