Тяжелые потери Турции в ходе вторжения в сирийскую провинцию Идлиб стали шоком для турецкого общества. Партнеры Турции в НАТО, к которым Анкара обратилась за поддержкой после гибели в ночь на 28 февраля сразу 33 своих военных, оказались не готовы к такому развитию событий. Из Анкары в течение последних суток доносится какофония официальных заявлений и частных мнений политиков и экспертов - от крайне воинственных до почти примирительных. От "за нашу историю мы уже 16 раз воевали с Россией и можем повторить" до "давайте вернемся к перемирию в Сирии на условиях сочинских договоренностей". В таком случае те, кто апеллируют к урокам истории, должны из них же почерпнуть информацию, к чему те 16 раз привели, а что касается перемирия в Сирии, то оно было сорвано в результате агрессивных действий поддерживаемых Турцией бандформирований исламистов, в руках которых пока остается половина Идлиба. Прежних условий теперь явно не будет.
Война и мир
Несмотря на все заявления, Турция не объявила войну Сирии и не попыталась вступить в прямую конфронтацию с Россией. Она не прервала консультации с РФ по Идлибу и усердно добивается контактов на высшем уровне для урегулирования конфликта. Ни США, ни НАТО в настоящий момент не готовы к военному вмешательству в дела Сирии. Идея введения бесполетной зоны над Идлибом - не более чем фантазия. Воплотить ее в реальность сейчас физически способна только Россия.
Еще есть ряд вопросов, которые требуют ответов. Чего добивается Эрдоган? Каких действий можно ожидать от ЕС и НАТО в ближайшей перспективе? Какой должна быть оптимальная стратегия действий России для разрешения этого кризиса?
Демократия переворотов
Из наблюдений за хаотичными действиями Анкары, складывается устойчивое впечатление, что власти Турции не знают, что предпринять, и лихорадочно ищут выход из создавшегося положения. Для главы государства, попытавшегося провести маленькую победоносную войну на чужой территории, а взамен получившего угрозу крупного конфликта и многочисленные жертвы среди своих военных, это крайне тяжелый политический удар. Он вдвойне серьезен для лидера Турции, где армия исторически является самостоятельной политической силой, а военные перевороты - сравнительно частый способ смены власти: с 1960 года в этой стране были совершены четыре удачные попытки переворота, а пятая, предпринятая в 2016 году, завершилась провалом.
Обращение Анкары за помощью к Североатлантическому альянсу тоже не принесло успокоения. После консультаций со всеми членами НАТО в пятницу в Брюсселе генеральный секретарь Йенс Столтенберг выразил от имени альянса глубокие соболезнования Турции, пообещал оказывать ей политическое и практическое содействие и в очередной раз призвал Сирию и Россию прекратить наступление в Идлибе, мотивируя это ужасающей гуманитарной ситуацией и страданиями мирного населения. Увы, на пресс-конференции Столтенберга, которая длилась 11 с половиной минут, российским журналистам не позволили задать ни одного вопроса. А очень хотелось спросить, что думали о страданиях мирного населения лидеры стран НАТО, когда подстрекали сирийский мятеж официальными заявлениями в духе "мясник Асад должен уйти", обучали, снабжали и финансировали боевиков для ведения гражданской войны, поддерживали провокации и инсценировки применения химического оружия, в которых обвиняли Дамаск.
Военные потери
Анкара поддерживает в Идлибе ряд террористических группировок, поставляет им вооружение и помогает в осуществлении вылазок против сирийских войск. В связи с этим турецкие военные с начала месяца оказывались мишенью ударов Дамаска. Если в первые недели активизации боевых действий в Идлибе число погибших военнослужащих ВС Турции в ходе каждого инцидента составляло по несколько человек, то 27 февраля Турция пережила самый смертоносный день за всю историю своего участия в сирийском конфликте. Согласно последним данным, не менее 33 турецких военных погибли, свыше 30 получили ранения. В условиях современного локального военного конфликта это очень серьезные потери, особенно когда речь идет не о боевиках, а о кадровых военных сил спецназначения.
Выходившие в ночь на 28 февраля новостные сюжеты всерьез потрясли Турцию и накалили обстановку в стране до такой степени, что уже казалось неизбежным объявление войны Анкарой Дамаску. Однако, несмотря на крайне агрессивный настрой турецких политологов и экспертов, которые в ту ночь комментировали произошедшее в эфирах провластных каналов, президент Турции Тайип Эрдоган, по всей видимости, принял решение не нагнетать обстановку и не идти на эскалацию отношений с Россией.
Утром 28 февраля у него состоялся телефонный разговор с российским лидером Владимиром Путиным. Примечательно, что об этом факте сообщила лишь Москва, а администрация Эрдогана так и не распространила итоговое коммюнике. Кроме того, президент Турции, который обычно никогда не скупится на слова, так и не отреагировал публично на гибель столь большого числа своих военных.
Что Турция делает в Идлибе?
Это как раз тот вопрос, который ранее обычно никогда не возникал в Турции, и именно его на протяжении нескольких последних недель корреспондент ТАСС в Анкаре стал слышать практически каждый день повсюду, где бы ни находился. Турецкое общество разделено: часть населения искренне верит заявлениям властей о том, что законный президент Сирии Башар Асад является "убийцей", в связи с чем Анкара просто не может "закрывать глаза на происходящее в Идлибе". Но совершенно точно можно сказать, что все большее число представителей разных слоев населения задается вопросом, какие цели может преследовать Турция, находясь на территории чужого государства.
Эрдоган на протяжении всего конфликта оказывал поддержку вооруженным формированиям так называемой сирийской оппозиции, которые всячески пытались узурпировать власть в стране. Пока существовала вероятность того, что боевики победят в гражданской войне или хотя бы не позволят Дамаску восстановить контроль над всеми районами арабской республики, Анкара могла даже рассчитывать на фактическое присоединение части сирийской территории. Это могло стать осуществимым, если бы в Сирии с благословения и при поддержке Запада реализовался ливийский сценарий, когда центральная государственность уничтожена, а некогда цветущая страна превращена в ничью землю, где тянется гражданская война между местными лидерами. В этом случае Анкара могла бы организовать там марионеточное государство под полным турецким контролем. Опыт есть, Северный Кипр тому живое свидетельство.
Сегодня этой возможности более не существует. Москва и Дамаск уже предельно ясно дали понять, что намерены завершить восстановление территориальной целостности Сирии и имеют все ресурсы для завершения этого процесса. Сочинские соглашения, в сущности, давали Анкаре возможность и частично удовлетворить свои амбиции и, не потеряв лицо, выйти из конфликта. Турция, которая имеет влияние на остающихся в Идлибе боевиков, должна была произвести фильтрацию, отделить радикальных исламистов, от неких условных умеренных сил. Далее террористов полагалось бы разоружить и предать суду, а умеренных - оформить в партию и ввести в сирийский политический процесс, на который Турция получила значительное влияние. Турция одновременно смогла бы создать для себя особенно сильные позиции в администрации северных провинций страны.
В сущности, можно предположить, что Турция даже попыталась это сделать в конце прошлого года. Многие эксперты в европейских столицах ломают головы, задаваясь вопросом, зачем Эрдоган попытался вмешаться военным путем в крайне непредсказуемую ситуацию в Ливии. А ответ прост - он попытался убить одним выстрелом двух зайцев. Не разоружать радикалов Идлиба, а вывести их из Сирии и отправить служить интересам Турции в Ливии. Однако, видимо, масштабы влияния Анкары на боевиков Идлиба оказались недостаточны. В итоге Анкара не повела процесс разоружения и реинтеграции боевиков, а была вынуждена пойти у них на поводу, втянувшись в начатые ими боевые действия. Зачем, кстати, эти боевые действия были начаты? Без всякой причины, просто потому что местные бандформирования умеют и могут только воевать.
Мечта о буферной зоне
Весьма вероятно, что Турция и сегодня рассчитывает "заморозить" на неопределенный срок созданный террористами в Идлибе анклав, чтобы иметь на севере силу, способную в случае необходимости противостоять курдским отрядам "Сил народной самообороны" (СНС). Турецкие власти считают их сирийским ответвлением запрещенной в республике Рабочей партии Курдистана (РПК). Ранее Эрдоган уже провел три трансграничные военные операции в соседнем государстве. Если первая, получившая название "Щит Евфрата", действительно хоть как-то напоминала борьбу с экстремистской группировкой "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ), то две другие - "Оливковая ветвь" и "Источник мира" - были главным образом направлены против СНС. В результате боевых действий была создана буферная зона безопасности между пограничными городами Аазаз и Джараблус, оккупирован Африн, а также взята под контроль территория к востоку от реки Евфрат.
Таким образом, если президенту Турции удастся сохранить ныне существующий расклад сил в Идлибе, то де-факто Анкара сможет контролировать существенную часть севера Сирии. Согласно утверждениям турецких официальных лиц, республика никогда не претендовала на сирийские территории, но создание буферной зоны помогло бы ей исключить риск возникновения угроз для национальной безопасности. Стоит напомнить, что дискуссия о создании буферной зоны началась еще в 2013 году из-за кризиса в Сирии. Тогда рассматривался вариант создания бесполетной зоны и зоны безопасности на сирийской территории, где могли бы укрываться беженцы. К этой идее в Анкаре возвращаются практически ежегодно, однако каждый раз по ряду причин данным планам было не суждено сбыться.
Внутренний фактор
Есть у Эрдогана и внутриполитические задачи, которые он пытается решить, демонстрируя силу в Сирии. Несмотря на довольно внушительную поддержку со стороны населения, Эрдогану все же приходится считаться со всеми политическими силами в стране. Оппозиционные партии довольно скептически и, можно даже сказать, критически относятся к политике Эрдогана в Сирии. На своих партсобраниях, которые также транслируются на телевидении, они задаются вопросом, почему турецкие солдаты продолжают гибнуть в Идлибе. Основная оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП) выступает категорически против отправки военных в регион на севере Сирии и принятия новых беженцев. Депутаты НРП также призывают Эрдогана восстановить дипломатические отношения с соседней страной и приступить к диалогу с президентом Башаром Асадом во благо региона.
Однако Народно-республиканская партия, хоть и призывает правительство к прямым переговорам с Дамаском, в то же время крайне негативно относится к политическим взаимоотношениям с РФ. По мнению лидера НРП Кемаля Кылычдароглу, Тайип Эрдоган взял политический курс, который во многом очень зависим от позиции Москвы, и этот факт не позволяет республике проводить сильную и независимую политику. Кылычдароглу - это политик с ярко выраженным прозападным настроем. Если он окажется у руля, следует ожидать заметного потепления отношений Турции с партнерами по НАТО.
В то же самое время президент Турции и возглавляемая им Партия справедливости и развития (ПСР) находятся под давлением другой оппозиционной Партии националистического движения (ПНД), с которой Эрдоган, ко всему прочему, сформировал политическую коалицию. Именно этот альянс, по мнению ряда экспертов, позволяет Эрдогану удерживать власть в стране.
Лидер ПНД Девлет Бахчели считает, что Анкара должна, наоборот, выстроить более жесткую политику по отношению к Дамаску и Москве. И в данный момент турецкий лидер стоит перед выбором: либо ему нужно придерживаться своего сторонника Бахчели, либо переступить через себя и наладить все-таки отношения с Сирией. Хотя совершенно не исключено, что столь опытному политику в лице Эрдогана вновь удастся найти способ, как усидеть на двух стульях.
Безусловно, сейчас ощущается некоторая наэлектризованность в отношениях между Москвой и Анкарой из-за ситуации в Идлибе, однако стоит признать, что президент Эрдоган на данном этапе является наиболее выгодным турецким президентом для России по сравнению с другими политиками. Это отчасти связано с тем, что та же Народно-республиканская партия, которая хоть и призывает правительство к прямым переговорам с Дамаском, в то же время крайне негативно относится к политическим взаимоотношениям с РФ. По мнению лидера НРП Кемаля Кылычдароглу, Тайип Эрдоган взял политический курс, который во многом очень зависим от позиции Москвы, и этот факт не позволяет республике проводить сильную и независимую политику.
Запад бдит
Что касается позиции ЕС, НАТО и США, то в обозримом будущем, если интенсивность боевых действий не будет серьезно возрастать, можно с высокой уверенностью говорить, что они не рискнут на практике вмешиваться в ситуацию в Сирии. Слишком сильны там сейчас позиции Москвы и Дамаска.
НАТО и ЕС сейчас реально заинтересованы в скорейшем прекращении боевых действий. Европа продолжает бояться мигрантов, причем не важно, будут ли это реальные мигранты из сегодняшнего Идлиба, или часть тех 3,5 млн сирийских беженцев, которые уже находятся в лагерях в Турции, и которых Анкара может пропустить в Европу. Плюс НАТО всерьез озабочена рисками прямого военного столкновения Турции с Россией, в маловероятном случае серьезной эскалации которого альянсу будет все труднее оставаться в стороне. И при этом сохранять свою военно-политическую состоятельность.
Военного столкновения альянс не хочет со всей определенностью. Но вот чем глубже окажется дипломатический конфликт России и Турции, тем больше выгод рассчитывает получить от него НАТО. Так, постпред США при альянсе Кей Бейли Хатчисон уже бесхитростно заявила, что Анкаре пришло время отказаться от российских С-400. Что характерно, свои Patriot США Турции тоже пока не дали. Рано еще.
И, конечно, Запад предпочел бы заморозить Идлиб как зону вне полного контроля Дамаска на долгие годы, поскольку он рассматривает победу России и Сирии в этом регионе как свое поражение. Почти исключительно имиджевый момент. Экономический интерес только один - немножко повысить для России стоимость победы в Сирии.
Впрочем, свой финансовый интерес есть у США. Пока Идлиб не под контролем сирийских властей, им гораздо проще сохранять собственное военное присутствие на месторождениях на северо-востоке Сирии. И качать там нефть. Ибо после возвращения Идлиба им будет задан вопрос, что они делают на территории суверенной страны, война в которой закончена.
Денис Дубровин, Денис Соловых