Санкции, торговые войны, тарифы и скандалы. В мире достаточно стран, чье будущее напрямую зависит от исхода выборов в США. Одним поражение Трампа выгодно тем, за ним может последовать укрепление НАТО. Есть и другие, для которых важнее исход противостояний на Ближнем и Дальнем Востоке. Сторонники лобового столкновения с Ираном и Китаем все еще надеются на финишный рывок Трампа и многое потеряют, если в Белый дом возвратятся демократы.
Китайский тупик
Для Китая от отношений с США зависит продолжение экономического чуда, начавшегося четыре десятилетия назад при правлении Дэн Сяопина. Поднебесная нуждается в сохранении производственных цепочек между своими заводами и компаниями-заказчиками из Америки. Эту совокупность хозяйственных связей называют "Чимерикой" — объединением усилий двух стран, основанным не на геополитическом союзе или взаимной симпатии, а только и исключительно на коммерческом расчете.
С 2017 года против этого сотрудничества резко выступает президент Трамп. С 2020-го его позиция еще более ужесточилась: от критики частностей китайской политики он перешел к любовому наступлению на КНР по всем фронтам. Меры, принятые только за последние месяцы, впечатляют: Вашингтон ввел санкции против китайских чиновников за преследование мусульман-уйгуров, закрыл консульство КНР в Хьюстоне, лишил Гонконг торговых преференций и развернул международную кампанию по блокированию сервисов Huawei.
С 2017 по 2019 год роль посредника между американскими и китайскими властями выполнял крупный бизнес. Теперь эта функция утрачена. Генеральный прокурор США Уильям Барр объявил, что фирмы, пробующие лоббировать интересы Пекина, должны остановиться, иначе рискуют принудительной перерегистрацией в качестве иностранных агентов.
Однако как изменится американский курс, если закончится мандат Трампа? Вполне возможно, не так уж сильно. Тенденция делать виноватым Пекин прогрессирует и уже не зависит от Белого дома: по данным исследовательского центра Pew, число граждан США, негативно оценивающих Китай, достигло исторического максимума, составив 73%.
С давлением общественного мнения предстоит считаться и Джозефу Байдену, если он победит, — и сам политик-демократ это уже знает, поскольку успел адаптировать свою риторику к запросам избирателей. В выступлениях 2020 года он назвал председателя КНР разбойником (a thug), а саму Поднебесную — не партнером, но "серьезным конкурентом" для США.
Больше того: Байден пообещал и усилить давление на Китай по линии прав человека, и согласовать единую для всех стран Запада антикитайскую платформу. Кандидат от демократов даже успел обвинить Трампа, что тот... был слишком мягок с китайцами.
Несмотря на это, американские специалисты по кибербезопасности все-таки подозревают Китай в симпатиях к Байдену, с которым при президенте Обаме Поднебесная поддерживала дружеские связи. Нельзя исключать, что демократы Пекину более выгодны, но полной разрядки в случае их прихода к власти не последует.
Иранский узел
На Ближнем Востоке за исходом американских выборов с напряжением следит враг номер один президента Трампа — Иран. Положение Тегерана можно назвать неизвестной величиной: трудно прогнозировать, в состоянии ли страна вынести еще четыре года таких же суровых санкций, какие уже ввела против нее администрация США. После выхода в 2018 году из ядерной сделки последовал новый удар: Вашингтон объявил о возвращении всех без исключения действовавших до 2015 года ограничений (snapback), причем в международном масштабе, и пригрозил наказанием тем, кто продолжит действовать по старым правилам. Белый дом поставил крупный бизнес перед выбором: либо американский рынок, либо иранский, притом что разница в объемах между ними — многие десятки раз.
Подход американцев настолько жёсток, что де факто не предполагает переговоров с Ираном, а ведет к смене в нем политического строя. Такой сценарий исключать нельзя, если учесть массовые волнения, прокатившиеся по стране в конце 2019-го, а до того в начале 2018 года. Для их подавления тегеранским властям пришлось отключить интернет и взяться за оружие: точное число погибших в столкновениях людей до сих пор неизвестно. В случае если экономическая удавка останется на месте, волнения могут последовать и в предстоящие годы, и даже более того — разразиться в любой момент.
В отличие от Китая, конфликт с которым продолжится в любом случае, для Ирана от ближайших выборов зависит буквально все, ведь кандидат демократов Джозеф Байден настроен к нему сравнительно снисходительно. "Я предложу Тегерану надежный путь назад, к переговорам. И если он возвратится к строгому соблюдению условий сделки 2015 года, то США вернутся к ней снова", — предлагает спасение демократ. Для Ирана такой уникальный поворот сродни чудесной лазейке, а продолжение политики Трампа — напротив, напоминает смертельную угрозу.
Однако там, где в Тегеране видят выгоду для себя, другие страны региона ждут убытков. Уход Трампа способен ударить по Саудовской Аравии — давней противнице Ирана, и не только потому, что поможет ее врагу. Отношения престолонаследника саудовцев принца Мухаммеда бен Салмана с окружением Байдена далеки от дружеских. В случае избрания демократу придется учитывать уже данное им обещание "пересмотреть" отношения с Саудовской Аравией из-за дела убитого в 2018 году журналиста Джамаля Хашкаджи. В октябре 2020-го Байден коснулся этой темы снова: публично взял на себя обязательство быть требовательным с нефтяной монархией.
Если уйдет Трамп, в накладе останется Израиль. Трамп своей бескомпромиссной позицией по Ирану заслужил горячее одобрение Тель-Авива. К яркой произраильской риторике президент добавил беспрецедентные уступки: признал Иерусалим столицей, а Голанские высоты — неотъемлемой частью Израиля.
На Святой земле в долгу не остались: в честь Трампа израильтяне назвали поселение на Голанских высотах. После такого сближения приход на пост президента другого человека и отход от политики одностороннего благоприятствования может показаться Тель-Авиву горькой пилюлей.
От того, останется ли Трамп у власти, многое зависит и для палестинцев. Заручившись поддержкой союзника в Белом доме, Израиль в любой момент может возвратиться к планам аннексии территорий на западном берегу реки Иордан. Если же место республиканца займет демократ, этим намерениям в обозримом будущем не дано осуществиться.
Европейская дилемма
В ЕС от победы Трампа выиграют сторонники полномасштабной интеграции Старого Света. В течение всего своего президентства Трамп, сам к тому не стремясь, усиливал именно их, демонстрируя пренебрежительное или равнодушное отношение к трансатлантическим обязательствам своего государства. В авангарде тех, кто "услышал" Белый дом, выступает Франция. С 2017 года президент Макрон предлагает проекты ускоренного сближения государств зоны евро, включая введение общих налогов, единых (а не по странам) списков на выборах в Европарламент и создание совместной армии. Как до нынешнего экономического кризиса, так и после его начала инициативы Макрона наталкивались на скепсис большинства членов ЕС, рассчитывавших "переждать" турбулентную пору Трампа. Но что если республиканцу предстоит удержаться у власти? Тогда шансы французского президента и его проектов повышаются.
В Евросоюзе влиятельны те, кто считает положение младших партнеров США, в общем-то, необидным и очень необременительным для себя — ведь в таком случае можно сэкономить не только на войсках, но и на взносах в общеевропейский бюджет. Не далеки от такого подхода немцы, которые к Трампу отнеслись, пожалуй, хуже всех в Евросоюзе. В отличие от Макрона, Ангела Меркель не пробовала наладить приемлемые отношения с республиканцем и дистанцировалась практически ото всех предложенных им инициатив, включая некоторые направленные против Китая.
По другую сторону этого спора вышедшая из ЕС Великобритания. Ее действующему правительству сохранение республиканцев у власти обещает чуть облегченные переговоры по торговой сделке с США, а приход Байдена, напротив, чреват мучительным затягиванием с подписанием соглашения.
Мировая равнодействующая
В запутанной мозаике сторонников и противников Трампа зависимость от внешних рынков — один из важных критериев. Страны с развитым внутренним спросом — Бразилия, Индия и в последние годы даже Мексика — сумели выстроить взаимоприемлемые отношения с американской администрацией. Напротив, экспортно ориентрованные экономики, особенно немецкая и китайская, не нашли в курсе Трампа ничего притягательного. По стечению обстоятельств к этой группе примкнул и Иран, хотя его резоны — особого рода: как страна, после 40 лет международного давления накопившая отставание, он остро нуждается в выходе на мировые рынки.
Еще одна победа Трампа могла бы отсрочить эти планы, европейцев подтолкнуть к интеграции, а Китай — к дальнейшей переориентации на внутренний рынок. И тогда по прошествии еще четырех лет деглобализирующие перемены, затеянные Трампом, могли бы уже стать необратимыми — и в своем роде всемирными.
Победа Байдена, напротив, вызвала бы стремление вернуть мир обратно к тем временам, когда тон в Белом доме задавал Барак Обама, а европейцы, американцы и китайцы сравнительно легко ладили между собой в рамках глобальной экономики, пусть и ценой того, что часть их соотечественников не находила для себя в ней места.
Ближайшее будущее покажет, реально ли возвращение в такое прошлое.
Игорь Гашков