Научная писательница и бердер (человек, который наблюдает за птицами) Дженнифер Акерман опровергает мифы о глупости и примитивности птиц. Хрупкие пернатые не просто выживают в угрожающей среде, заводят социальные связи, имеют свой язык, но еще и могут поразить нас изобретательностью. А это значит, их головы работают как надо. ТАСС выбрал фрагмент из книги, посвященный одному из самых распространенных видов птиц — домовым воробьям.
Мы называем их "парковочными птицами", — говорит мой друг, орнитолог-любитель Дэвид Уайт.
Где можно найти воробьиные гнезда? Под стропилами и скатами крыш, на держателях водосточных труб, в вентиляционных отверстиях, внутри уличных фонарей, в цветочных горшках на вашем крыльце. Складывается впечатление, что они предпочитают конструкции антропогенного происхождения. Одна воробьиная семья на протяжении многих поколений гнездилась в угольной шахте в сотнях метров под землей и питалась едой, которую приносили шахтеры. Однажды я обнаружила воробьиное гнездо в выхлопной трубе брошенной "тойоты". — Интересно, как они жили до того, как появилась человеческая цивилизация? — спрашивает Дэвид.
Как следует из его латинского названия Passer domesticus (воробей домовый), этот вид — полная противоположность перелетных птиц. Как навязчивый гость, он приходит, когда его приглашают, но злоупотребляет гостеприимством. Почти во всем своем ареале обитания он относится к оседлым видам и необычайно привязан к своей территории, на которой проходит весь его жизненный цикл, включая добычу корма и выведение потомства. Но вот парадокс: несмотря на оседлый образ жизни, воробьи расселились почти по всему миру.
В своей книге "Биология вездесущего домового воробья" Тед Андерсон приводит одну из гипотез происхождения воробьев, которая хорошо раскрывает их природу. Согласно этой теории, этот вид появился вместе с расцветом сельского хозяйства на Ближнем Востоке примерно 10 000 лет назад и всегда был "облигатным симбионтом оседлых человеческих сообществ".
Другая теория, опираясь на ископаемые останки, найденные в пещере вблизи Вифлеема в Палестине, утверждает, что воробьи как вид сформировались около полумиллиона лет назад. В любом случае воробьи проявляют такую поразительную способность адаптироваться к любой антропогенной среде, что их называют "гениями оппортунистического поведения" и "пернатыми спутниками человека".
Орнитолог Пит Данн называет Passer domesticus "тротуарным воробьем". До 1850 г. в Северной Америке не было ни одного представителя этого вида. Сейчас их там миллионы, надо отдать им должное. Первые 16 птиц были привезены в Бруклин в 1851 г., чтобы остановить распространение бабочек-вредителей. И если эта партия пернатых колонизаторов не покорила Новый Свет, то это определенно сделала следующая, более крупная. Ее доставили из Англии через год, и местное население и сообщества по акклиматизации новых видов всячески помогали птицам адаптироваться, стараясь заселить свои сады и парки растениями и животными из Старого Света.
Даже несмотря на их поддержку, успехи птиц в завоевании новой территории были просто ошеломительными. Новый континент с его обилием зерна и конского навоза пришелся по вкусу пернатым переселенцам. Они начали стремительно размножаться и расселяться по сельскохозяйственным угодьям, где с удовольствием ели все, что могли найти, включая мелкие фрукты, ягоды и сочные овощи, такие как молодой горох, репа, капуста, яблоки, персики, сливы, груши и клубника. Вскоре они превратились в серьезных вредителей. В 1889 г., всего через тридцать с небольшим лет после прибытия в Америку первых домовых воробьев, начали создаваться специальные воробьиные клубы с целью уничтожения этих птиц, а власти округов и штатов предлагали за голову убитого воробья по два цента.
Вскоре птицы распространились по всем Соединенным Штатам и Канаде, прекрасно чувствуя себя даже в таких экстремальных местах, как Долина Смерти в Калифорнии, которая раскинулась на 86 м ниже уровня моря, и в Скалистых горах в Колорадо, возвышающихся над уровнем моря более чем на 3000 м. Затем они двинулись на юг, в Мексику, заселили Центральную и Южную Америку вплоть до Огненной Земли и вдоль Трансамазонской магистрали проникли в глубь тропических лесов Бразилии. В Европе, Африке и Азии они расселились от российского Заполярья, севера Скандинавии до Южной Африки и, через всю Сибирь, до Тихого океана.
Сегодня скромный домовый воробей является самым распространенным на Земле диким видом птиц с мировой популяцией, насчитывающей около 540 млн особей. Он живет на всех континентах, кроме Антарктиды, и на островах по всем океанам, от Кубы и Вест-Индии до Гавайских и Азорских островов, включая острова Зеленого Мыса и даже Новую Каледонию. Как пишет Тед Андерсон, когда он сидит в своей гостиной и смотрит новости со всех уголков света, почти везде на заднем фоне он может уловить характерные "чирик-чирик" домовых воробьев.
Иногда в городах в воробьиных гнездах можно обнаружить сигаретные окурки. Благодаря тому, что окурки содержат большое количество никотина и других токсичных веществ, включая следы пестицидов, они эффективно отпугивают все виды паразитов и других вредных насекомых. Это один из наглядных примеров изобретательного использования новых материалов. Что касается добычи корма, то тут изобретательский гений домовых воробьев не знает себе равных. Они найдут еду везде, где она есть, неважно насколько далеко придется лететь и насколько она непривычна.
Их рацион питания необычайно широк: они едят как растительную пищу (в основном семена, но также цветы, почки и листья), так и животную (насекомых, пауков, ящериц, гекконов и даже новорожденного мышонка), не говоря уже о разнообразии бытового мусора. Их методы кормодобывания в равной степени нестандартны. Они методично воруют насекомых из паучьих сетей, увивающих ограждения вдоль набережной реки Эйвон в Англии. На гавайском острове Мауи они профессио нально воруют деликатесы у туристов, завтракающих на балконах многочисленных пляжных отелей. Вместо того чтобы облетать сотни балконов на побережье и караулить каждый номер в отдельности, воробьи цепляются за бетонные стены между балконами и ждут, когда подадут завтрак со свежими булочками.
Такая тактика позволяет им сэкономить массу сил. Но, пожалуй, больше всего поражает воображение следующая их победа над человеческой технологией. Несколько лет назад двое новозеландских биологов в изумлении наблюдали за тем, как воробьи раз за разом открывали автоматическую раздвижную дверь кафетерия на автобусной станции. Некоторые птицы медленно пролетали мимо датчика и зависали перед ним, другие садились на датчик и наклонялись над ним, пока их голова не активировала сенсор. За 45 минут они проделали это 16 раз. Новая автоматическая дверь была установлена всего два месяца назад, но воробьи быстро разобрались, как она работает. Вся верхняя часть датчика была покрыта птичьим пометом.
Впоследствии тот же трюк в исполнении воробьев зафиксировали и в других частях Новой Зеландии. Один наблюдатель сообщил, что на его глазах воробей открыл двойную автоматическую дверь, ведущую в кафе Художественного музея Доуз в Лоуэр-Хатт. Через несколько минут он активировал оба датчика, чтобы вылететь наружу. Оказалось, что работники кафетерия хорошо знали этого воробья (они называли его Найджелом). Они сказали, что он самостоятельно открывает дверь вот уже девять месяцев. Хотя похожие автоматические двери с датчиками есть во многих странах, ниоткуда больше не поступало сообщений о том, что воробьи умеют их открывать.
"Возможно, орнитологи из других стран просто не сообщают о таких случаях, — пишут исследователи, — или же воробьи в Новой Зеландии умнее, чем где бы то ни было".
Что касается незнакомых предметов, то большинство позвоночных либо боятся их, либо к ним равнодушны. Но домовых воробьев новизна, похоже, нисколько не смущает. Когда Линн Мартин из Университета Южной Флориды в Тампе решил проверить реакцию воробьев на новые предметы (резиновый мячик и игрушечную пластмассовую ящерицу), поместив их рядом с чашками для кормления, он был поражен.
Странные предметы не только не смутили воробьев, но, наоборот, привлекли: птицы охотнее подходили к чашкам с семенами, когда рядом лежал мячик или ящерица. Мартин отмечает, что это первый зарегистрированный случай, когда новый объект был воспринят позвоночным животным (не человеком) как привлекательный. Что ж, если вы собираетесь колонизировать новые земли, любовь к новизне — ценное качество.
Это же относится и к стайному образу жизни. Воробьи — птицы коллективные, которые не любят одиночества. Они предпочитают все делать группами — гнездиться, кормиться и даже купаться. Находя корм, они немедленно зовут своих сородичей присоединиться к ним. Они гнездятся колониями, которые могут насчитывать от нескольких десятков и сотен до нескольких тысяч особей. Групповая жизнь обеспечивает воробьям и другим видам птиц очевидные преимущества. Одно из них — защита от хищников (у крошечного воробья много врагов, поэтому чем больше бдительных глаз, тем лучше). Еще одно преимущество — быстрое обнаружение корма. Когда одна из птиц возвращается в стаю с явно полным желудком, это показывает ее сородичам, что она нашла богатый кормовой участок, а также указывает к нему направление.
Кроме того, большие группы воробьев решают проблемы быстрее, чем отдельные индивиды и даже небольшие группы, — по крайней мере, это показало недавнее исследование Андраша Ликера и Вероники Бокони из Паннонского университета в Венгрии. Исследователи обнаружили, что группы из шести птиц легко и стабильно опережали группы из двух птиц при решении такой задачи, как вскрытие сложного контейнера с семенами.
Контейнер представлял собой прозрачную коробку из плексигласа с просверленными сверху отверстиями. Каждое отверстие было закрыто крышкой с приклеенной к ней черной резиновой кнопкой. Чтобы добраться до семян, воробьям нужно было либо сдвинуть крышку, либо снять ее, энергично клюя кнопку. Команды из шести воробьев справились с заданием лучше во всех отношениях — они открыли в четыре раза больше крышек, в одиннадцать раз быстрее догадались, что нужно делать, и в семь раз быстрее получили доступ к семенам. В целом эти команды были в десять раз успешнее, чем пары. Ученые объясняют бóльшую успешность групп тем, что они могут состоять из птиц с разными способностями, опытом и темпераментом: "Более многочисленные группы преуспевают, поскольку включают индивидов с широким набором характеристик, и каждый из них вносит свой вклад в решение задачи".
Это касается и людей. Исследования показывают, что небольшие, но разнообразные группы численностью от трех до пяти человек решают интеллектуальные задачи намного быстрее, чем даже самые умные индивиды по одному. Психолог Стивен Пинкер даже утверждает, что общественный образ жизни наших предков и предлагаемые им возможности взаимного обучения заложили основы для эволюции человеческого интеллекта.