Укрепление позиций государства в бизнесе, появление госкорпораций, расширение компетенций в социально-политической сфере приводит к появлению новых проектов, в которых готовы участвовать менеджеры с серьезным управленческим бэкграундом. Однако так было не всегда. В Советском Союзе долгое время любая работа была работой на государство. Частных предприятий не было, а закон "Об индивидуальной трудовой деятельности граждан СССР" вступил в силу только в 1987 году. В то же время система советских органов власти была выстроена с учетом руководящей роли Коммунистической партии, поэтому институт государственной службы был сформирован фрагментарно. По воспоминаниям чиновников тех времен (70–80-х годов), никакого специфического стремления работать на госслужбе не было — оклады были средние, социальная инфраструктура министерств также зачастую уступала производственным предприятиям. Переход в ведомство с другого места работы был связан в то время в основном с более высокой должностью на новом месте, а не спецификой организации.
Работа над правовым оформлением института государственной службы началась в конце 80-х, но затем страну захватили перемены, а потом она и вовсе перестала существовать. Вместе с распадом СССР развалилась и существовавшая партийно-номенклатурная система госуправления. Теоретики государственного строительства в своих исследованиях указывают, что в Союзе государственный аппарат был развит слабо, в нем отсутствовали многие управленческие функции. Обретение же суверенитета поставило перед новой страной новые задачи, которые потребовали дополнительного числа управленцев. В 1995 году был принят федеральный закон "Об основах государственной службы Российской Федерации". "В 90-е годы в государственных органах царила неразбериха, — рассуждает директор Центра развития государственной службы НИУ ВШЭ Николай Клищ. — Одни учреждения упразднялись или сокращали сотрудников, другие, напротив, появлялись и набирали силу. В этой ситуации ни о какой стабильности не могло быть и речи, поэтому был большой кадровый отток в коммерцию". Одновременно, по словам эксперта, в формирующиеся структуры начали приходить люди, понимающие, что работа в госорганах дает административный ресурс, который можно использовать.
С 1992 по 1997 год количество чиновников выросло вдвое и к концу 20-го столетия достигло 1,13 млн человек. Тогда же на государственном уровне начали возникать инициативы о сокращении госаппарата. В 2000 году Владимир Путин заявил о необходимости уменьшить количество госслужащих на 10%, а в 2002 году поручил правительству разработку концепции административной реформы, чтобы определить, от каких функций государство может отказаться. В ноябре 2002 года президентом была одобрена федеральная программа "Реформирование государственной службы РФ (2003–2005 годы)", предусматривающая "оптимизацию состава госслужащих". В результате этой реформы количество министерств сократилось с 23 до 16, зато увеличилось общее число федеральных ведомств — с 58 до 85. Выросло и общее число служащих. К концу 2005 года их насчитывалось 1,46 млн.
Увеличение количества госслужащих продолжилось и в дальнейшем. По данным Росстата, в 2009 году цифра выросла до 1,67 млн, в 2016-м — до 2,1 млн, а в 2019 году тогдашний первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко озвучивала цифру в 2,4 млн. Правда, по ее словам, под термин "служащие" в данном случае подпадают все работники федеральных и местных госорганов. При этом статус чиновников (то есть государственных и муниципальных служащих) имеет только половина из них.
В XXI веке популярность работы на государство переживала самые разные всплески и спады. Еще в начале 2010-х годов, согласно тогдашним исследованиям, в некоторых вузах конкурс на специальность "госуправление" превышал 150 человек на место. Однако уже к 2014 году опросы показывали, что лишь 16% студентов заранее готовили себя к госслужбе. Первые места в то время занимали такие отрасли, как консалтинг, финансы и добывающая промышленность. Впрочем, и в то время компанией, в которой они хотели бы работать, примерно четверть всех специалистов называла "Газпром".
Новый всплеск интереса к государственному сектору отмечался в 2016 году. Тогда чиновниками хотели стать почти 40% молодых специалистов. В 2018 году профессия чиновника была названа одной из трех наиболее престижных у россиян. А согласно прошлогоднему исследованию аналитического центра "Авито Работы", к середине 2020 года количество запросов контактов по вакансиям на госслужбе увеличилось за год на 107%. Похоже, сейчас наблюдается очередной подъем — COVID-19 сократил количество рабочих мест, а госкомпании всегда рассматривались как надежный и качественный работодатель именно в сложные, турбулентные с точки зрения экономики времена. Комментируя результаты исследования Facancy, Николай Клищ отметил, что необходимо разделять работу непосредственно в органах государственной власти и в госкорпорациях. "Это все-таки разные структуры, с разными задачами, и поэтому мотивация работать в них у соискателей тоже разная. Госслужба — это стратегическое управление социально-экономическими процессами. Госкорпорации — это больше про управление операционное", — напоминает он.
Исследование Facancy проводилось по двум категориям руководителей: топ и мидл (так называемый линейный менеджмент). Средний доход заинтересованной аудитории — от 200 тыс. рублей, опыт офисной работы составляет не менее трех лет, а одной из ключевых ценностей соискатели ставят позицию "карьерный рост".
Авторы исследования взяли за 100% средний коэффициент интереса, проявленный к имеющимся вакансиям. Анализировались отклики на актуальные предложения за последние шесть месяцев. Также с рядом соискателей проводились глубинные интервью. В итоге оказалось, что среди топ-менеджеров интерес к работе в государственной компании или ведомстве в два раза выше среднего (203,45%). Это второй по уровню показатель, более охотно топы хотели бы руководить только IT-компаниями (240,39%).
В свою очередь, менеджеры среднего звена относятся к возможности поработать на государство гораздо спокойнее. Среди их предпочтений лидируют благотворительные компании и некоммерческие организации (коэффициент интереса 260,52%). Госструктуры же занимают скромное шестое место (164,39%), уступая также компаниям из области искусства, ЖКХ, отельно-ресторанного и медийного бизнеса.
По словам Николая Клища, это вполне объективная картина. Уровень задач, которые ставятся перед высшим руководством, позволяют рассчитывать на привлечение кадров с высокой мотивацией, причем деньги в мотивировке далеко не на первом месте. В то же время линейные менеджеры думают о зарплате более приземленно, а государственные конторы далеко не всегда могут завлечь рыночными условиями. Отсюда и не самый высокий интерес к вакансиям. "Что касается стремления трудиться в НКО или благотворительных организациях, то и здесь все объяснимо. С одной стороны, это тоже своего рода полезная государству деятельность. Причем со сопоставимыми ведомственными зарплатами. С другой — это возможность людям реализовать свои потребности в помощи и поддержке других людей. И таких желающих, особенно среди молодого поколения менеджеров, немало", — резюмирует Николай Клищ.
Кто откуда
Наиболее часто сменить частную компанию на государственную стремятся топ-менеджеры из таких отраслей, как консалтинг и профессиональные услуги (12,42%), а также работники многопрофильных холдингов и компаний, управляющих активами (9,83%).
Линейный менеджмент чаще всего ищет новые вызовы как раз внутри государственных структур — практически каждый пятый (19,89%) предпочел бы сменить конкретное место работы, но не систему. Более подробные сведения приведены в таблице.
Охотнее всего на работу в госорганы берут представителей таких отраслей, как консалтинг, банковская система, девелопмент, IT и сырьевой сектор. При этом чаще переход происходит на позициях линейных менеджеров, чем на топ-уровне: 69% против 31%. Другими словами, топ-менеджера из другой отрасли скорее возьмут на работу с понижением, чем предложат тот же уровень.
В качестве основных причин, по которым они стремятся на работу в госкорпорации, белые воротнички называют: "участие в масштабных проектах уровня страны", "работу со смыслом, которая меняет жизнь человечества или регионов" и "большие деньги".
"В отрасли сложилась уникальная ситуация, — отмечается в исследовании, — мотивация на приход на госслужбу и на уход с нее совпадает". В качестве причин ухода респонденты называют: "денег оказалось меньше, чем ожидал", "искал работу со смыслом, а меня завалили бюрократией, бумагами", "думал, что иду на большие проекты, а их не дали". "О зарплатах в госсекторе сказать однозначно нельзя. Одно дело — служба чиновником в государственном ведомстве. Здесь оклады заметно ниже рынка, и идут сюда в основном за опытом и связями, — рассказал ТАСС бывший сотрудник Банка России, занимавший позицию линейного руководителя. — А если говорить о корпорациях с госучастием, банках например, разумеется, там уровень зарплат находится на рыночном уровне". Что касается причин выгорания, то, по словам собеседника агентства, зарегулированность процедур работы над проектами в госсекторе — действительно основная причина того, что проактивные сотрудники ищут себе работу, более ориентированную на результат, а не вязнущую в многочисленных согласованиях".
Уровень текучки
Также в исследовании Facancy рассчитывается "коэффициент тревожности" — соотношение желающих переходить из конкретной отрасли к среднему показателю желающих переходить по всем отраслям. Результаты показали, что топ-менеджмент, уже работающий на государственные интересы, не торопится покидать свою индустрию. Их "коэффициент тревожности" составил 67,91%, что почти в три раза ниже коэффициента индустрии-лидера "Производство промышленных товаров и машиностроения" (159,11%). Как отмечается в исследовании, это 30-й показатель среди 36 наблюдаемых отраслей.
К большей подвижности склонны менеджеры линейные. Их "коэффциент тревожности" даже выше среднего (117,33%), и это девятый показатель из 36. Подробные данные приведены в таблице.
Кто куда
Куда же стремятся уйти разочарованные в работе на госкорпорации управленцы? Руководители высшего звена в качестве приложения своих дальнейших усилий в первую очередь рассматривают благотворительные и некоммерческие организации (20,32%), образовательную и академическую деятельность (13,13%). Лишь на третьем месте — сохранение места в окологосударственной системе (12,12%). Эти же три направления рассматриваются и начальниками линейного уровня, хотя распределение мест другое: государственная служба (21,39%), образование и академическая деятельность (19,24%) и благотворительные проекты (17,25%). Авторы исследования делают вывод, что, таким образом, линейный менеджмент демонстрирует чаще усталость от работы в конкретной госкомпании, а не в отрасли в целом. В это же время топ-менеджмент, напротив, показывает усталость и пытается покинуть не конкретную компанию, а отрасль в целом.
Эксперты отмечают и еще одну современную тенденцию. Нередки случаи, когда крупных специалистов привлекают из госкорпораций в госорганы для работы над конкретными масштабными проектами. После запуска проекта такие менеджеры возвращаются на прежнее место работы.
"Работа на государство всегда ценилась своей стабильностью. Кроме того, сегодня государственная служба привлекает мотивированных людей. Они готовы сознательно пожертвовать своими возможными рыночными доходами в пику возможностям решать стратегические задачи", — заключает Николай Клищ.
Евгений Мазин