Американский военный историк полковник в отставке Дэвид Гланц считается лучшим в стране специалистом по Второй мировой войне в Европе. Его перу принадлежит множество книг и других исследований по данной теме, ряд которых переведены на русский язык. В преддверии Дня Победы он письменно ответил на вопросы корр. ТАСС.
- Насколько важен День Победы для американцев в сравнении с россиянами? Вы сами его отмечаете?
- Для американцев этот день намного менее важен по нескольким причинам.
Во-первых, США воевали и на тихоокеанском, и на европейском театрах, отдавая предпочтение первому из-за катастрофического для нас внезапного налета японцев на Перл-Харбор. На самом деле, если бы Гитлер после того налета не объявил войну США, американцы скорее всего еще дольше медлили бы со вступлением в войну против Германии.
Во-вторых, хотя Америка отмобилизовалась для войны и более 8 млн человек служили в вооруженных силах, а еще гораздо больше самоотверженно трудились во имя победы на домашнем фронте, по россиянам война прокатилась куда сильнее, чем по американцам. В 1941-1942 годах немцы и их союзники вторглись в Советский Союз на глубину, равную расстоянию от восточного побережья США до реки Миссисипи, причем по всему фронту протяженностью в то же восточное побережье, от штата Мэн до Флориды. Сверх того людские потери россиян - не менее 9 млн, а скорее до 14 млн военнослужащих и до 25 млн мирных жителей - гораздо сильнее обожгли души россиян, чем потеря более 350 тыс. человек убитыми отразилась на американцах. На самом деле война на Востоке трансформировалась в схватку не на жизнь, а на смерть, войну "культур", движимую идеологической, расовой и этнической ненавистью, тогда как войну на Западе и в Северной Африке один из немецких ветеранов сравнивал со "спортом".
Наконец, в нынешнюю эпоху растущей "политкорректности" многие американцы, особенно доминирующие в сфере образования, не одобряют военную тему как "аморальную" и "не подходящую" для нашей эпохи, когда преобладают мультикультурализм и социальная история. Поэтому традиционную военную историю, как и тему патриотизма, редко преподают на всех уровнях американской системы образования.
- Правильно ли в целом представляют себе американцы роль России во Второй мировой войне? Если нет, почему?
- Хотя сейчас гораздо больше американцев слышали о роли России в войне, чем в прошлые годы, население в целом по-прежнему не знает о вкладе России в победу над Германией и Японией. Можно объяснять это простым этноцентризмом. то есть склонностью населения любой страны фокусироваться прежде всего на достижениях собственных вооруженных сил, но в этом прямо проявляется и воздействие "холодной войны" на наше понимание истории.
Коротко говоря, эмоции, порождавшиеся во время "холодной войны" соперничеством между США и НАТО, с одной стороны, и Советским Союзом и организацией Варшавского договора, с другой, препятствовали объективной и сбалансированной оценке хода европейской войны. Американцы подчеркивали собственную роль, россияне делали то же самое.
Более сбалансированное понимание того, кто, что и с кем делал во время войны, появилось лишь в конце 1980-х годов, когда "холодная война" пошла на спад, и особенно в 1990-х, когда она канула в прошлое. К сожалению, тенденции последнего времени в американском образовании, прежде всего ослабление внимания к традиционной и особенно военной истории, сильно затрудняют достижение более сбалансированного представления о второй мировой войне и роли в ней России.
- А россияне, на Ваш взгляд, правильно представляют себе американскую роль во Второй мировой?
- Скорее всего, нет - в основном по тем же причинам, что и у американцев. Россияне по названным выше и вполне естественным причинам сконцентрированы на своей Великой Отечественной войне. К тому же, прежде всего из-за идеологического и политического воздействия "холодной войны", российские исторические труды о войне сфокусированы почти исключительно на роли Советского Союза и Красной Армии, а вклад союзников в победу, как в военно-оперативном плане, так и с точки зрения помощи союзников СССР по ленд-лизу, почти не упоминается.
В частности, даже самые лучшие и популярные российские труды по военной истории преуменьшают значение войны на Тихом океане, в Китае, Юго-Восточной Азии и Северной Африке, где сражались сотни тысяч американцев. Вместо этого большинство из них сфокусировано на пресловутом отсутствии крайне необходимого второго фронта в Западной Европе вплоть до лета 1944 года.
И хотя в последнее время новое поколение грамотных российских гражданских историков написало сотни книг, гораздо более объективно, чем прежде, раскрывающих новые аспекты советско-германской войны, книг об операциях на других театрах боевых действий по-прежнему почти или совсем нет.
- Как Вы считаете, написан ли уже окончательный вариант истории Второй мировой войны в Европе? Все ли архивы и другие источники доступны? Если бы Вы могли получить доступ к любому дополнительному источнику, что бы выбрали?
- Нет, не написан. "Окончательные" варианты истории по определению написать почти невозможно, поскольку мысли людей, особенно знаменитых политических и военных лидеров, остаются по большей части непроницаемыми. Так что историкам остается лишь копаться во всех доступных первоисточниках, стараясь делать это объективно.
В этом отношении американские и немецкие архивы уже несколько десятилетий сравнительно открыты, хотя последние еще до конца и не изучены. По сравнению с ними советские архивные материалы до конца 1980-х годов оставались в основном недоступными. Это вынуждало историков, пишущих о советско-германской войне, "читать между строк" имеющихся в публичном доступе российских военно-исторических трудов, сверять написанное в них с немецкими и другими архивными источниками, а также выискивать и по возможности добывать более точные закрытые исследования, подготовленные Генштабом советской армии.
Правда, как и в общедоступных российских исторических трудах, в этих более подробных исследованиях сохраняются большие "пробелы", то есть исторические события, "стертые" или скрытые от общественности по политическим или идеологическим причинам. Большинство из этих, как я их называю, "забытых сражений" были военными поражениями - слишком позорными для предания огласке или угрожавшими репутации знаменитых современников.
К радости военных историков с начала 1990-х годов в Российской Федерации рассекречивалось все больше архивных материалов. Однако, хотя такие случаи до сих пор происходят, примерно с 2001 года поток заметно обмелел.
Наглядным проявлением этой тенденции служат публикации издательства "Терра" за период с 1993 по 2001 год. Например, судя по порядковым номерам, документы Ставки за 1941-1942 гг, опубликованные двумя томами в 1996 году, были почти полными. В то же время документы Ставки за 1943-1945 гг, напечатанные двумя томами в 1999 году, приведены гораздо более выборочно. То же относится и к документам Наркомата обороны и Генштаба Красной Армии, а также к собраниям документов о конкретных военных операциях. Их, как ожидалось, должно было набраться гораздо больше, чем на сорок томов. На деле же после публикации в 1996-2001 годах пяти томов процесс внезапно оборвался.
Перечень тем, которыми мне хотелось бы заняться, слишком обширен, чтобы его здесь приводить. Ограничусь одним небольшим примером. Меня в последнее время очень заинтересовала умелая операция по форсированию реки, проведенная силами 2-й ударной армии Ленинградского фронта 25 июля 1944 года и приведшая к взятию города Нарва.
В рассекреченном ныне отчете наступавшей армии приводится весьма подробное описание этой операции. В официальной истории 2-й ударной армии события изложены попроще. То же самое - и в истории 8-й армии, также участвовавшей в операции. Однако в обоих источниках рассказ обрывается на 30 июля, когда, как справедливо указывают авторы, наступление столкнулось с более ожесточенным сопротивлением немцев.
Параллельно с этими повествованиями существуют эстонские исторические источники, в которых говорится об ожесточенных сражениях на подступах к Синимяэ, где было остановлено русское наступление. Чтобы разобраться, из-за чего оно на самом деле застопорилось, мне нужны ежедневные сводки 2-й ударной и 8-й армий, а также сводки Ленинградского фронта за период с 26 июля по 8 августа, когда, насколько известно, прекратились бои. Пока получить их мне не удается. Для сравнения немецкие сводки за тот же период имеются, хотя и неполные. А если бы у меня возник схожий вопрос о небольшом событии на Западном фронте, материалы можно было бы свободно получить по почте из Национального архива США.
- Сохраняются ли еще какие-то тайны в истории Второй мировой войны? Если бы Вы могли получить ответ на любой вопрос, о чем бы спросили?
- Загадки, конечно, есть, хотя в отношении Западного фронта разгадывать их на базе архивного доступа легче, чем Восточного. Среди них - те же "забытые сражения", ждущие своих исследователей, а также взаимосвязь между военными операциями и политическими решениями в Москве и Берлине. Для меня эти "забытые сражения" важны прежде всего тем, что правда о них прольет свет на забытые жертвы сотен тысяч солдат Красной Армии, которые до сих пор числятся "без вести пропавшими". Я сам бывший солдат и считаю, что это тягчайшее преступление перед этими солдатами и их близкими.
- Какие уроки для настоящего и будущего нашим странам следует извлечь из военного прошлого?
- Первое и главное - нам следует осознать, что в общем и целом люди, изучающие войны или участвующие в них, гораздо лучше понимают, насколько те могут быть напрасными и деструктивными. Поэтому они и не столь склонны безоглядно пускаться в боевые действия.
Это действительно правда, что за редкими исключениями бывалые солдаты - самые искренние пацифисты, наиболее склонные к осмыслению собственного опыта.
Сегодня, когда в США лозунг "мы больше не станем изучать войны" остается одним из основополагающих принципов "политкорректности", люди, затвердившие этот лозунг, зачастую более склонны с легкостью начинать войну, не задумываясь о последствиях. И наоборот: если война становится необходимой (как часто бывает при пресечении агрессии), как раз люди, исповедующие данный принцип и не изучающие войну, вести-то ее с неизбежностью и не смогут - или окажутся ее жертвами.
- В своем электронном адресе Вы используете название русского города Ржева. Откуда такой выбор?
- Я выбрал Ржев, потому что при внимательном изучении немецких архивных документов в начале 1990-х годов совершенно случайно обнаружил следы операции Красной Армии под кодовым наименованием "Марс". Это было крупное советское наступление в районе Ржева и Сычевки в ноябре-декабре 1942 года - северный аналог операции "Уран" под Сталинградом.
Операция "Марс" в конечном счете провалилась, и это было скрыто от народа. Вскоре после издания книги об этой операции в 1999 году я узнал от мэра и горсовета Ржева, что они многие годы добивались признания российской исторической наукой этой и других крупных операций в районе Ржева.
Тогда я вместе с мэром и его коллегами стал добиваться доступа к архивным материалам об этих операциях, которые сохранились в советских, а затем и в российских архивах. В конце концов эти усилия увенчались успехом: российские власти признали факт провального наступления и ожесточенных боев в районе Ржева. Город получил признание, которого он заслуживает, а моя книга была в 2005 году издана на русском. После этого мэр Ржева прислал мне на память ковер, который и теперь у меня в кабинете, и подарил мне ключи от города.
Со своей стороны я посвятил книгу десяткам тысяч солдат Красной Армии, которые пали в этой и других забытых операциях. По сути, это безвестные и непризнанные жертвы той жестокой войны. Мой электронный адрес - молчаливая дань уважения их жертвенному героизму.
Беседовал Андрей Шитов
(Вашингтон, ТАСС)