"Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! <…> Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!" — речь Сталина на параде в Москве, продлившемся 25 минут, была краткой. В руководстве СССР отдавали себе отчет о нависшей опасности. 29 октября 1941-го в Кремле погиб 41 человек — нацистская авиация сбросила бомбу на цитадель столицы. К отражению атаки готовились и 7 ноября. В случае, если бы она произошла, радиотрансляцию московского парада прервали бы: вместо нее готовилось прямое включение из Куйбышева (Самары). Одновременно с Москвой в этом городе также состоялся парад, и притом по числу участников даже больший — крупнейший в Советском союзе за время Великой Отечественной войны. Третий смотр (с участием будущего лидера СССР — Никиты Хрущева) в тот же самый день принимал прифронтовой Воронеж.
"Запасная столица" Советского Союза
В октябре, одновременно с началом немецкого наступления на Москву, Государственный комитет обороны (ГКО) принял решение о частичной эвакуации органов власти в Поволжье. Планы переезда при военной угрозе вглубь страны разрабатывались советским руководством еще в 1930-е годы. В распоряжении Сталина имелись сведения о по крайней мере пяти бункерах, строительство которых было начато на территории современной Самары. Приняв в расчет подготовительные работы, 15 октября ГКО распорядился "поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев" и "сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя Совета народных комиссаров т. Молотовым" в то же место. Об отъезде самого советского лидера сообщалось сухо, как о возможности: "Т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке". Но было известно: часть семьи Сталина — дочь Светлана и невестка Галина — уже в Куйбышеве. За день до официальной эвакуации в городе на Волге родился внук вождя — будущий народный артист России Александр Бурдонский.
К началу ноября в городе успели обосноваться официальный глава СССР Михаил Калинин и бывший нарком обороны Клим Ворошилов. Его отправку на Волгу иногда объясняли гневом вождя за неудачи на фронте. Сознавая это, Ворошилов был полон желания реабилитироваться. Организация парада стала его главной работой. Делу придавал значение лично Сталин, стремившийся подстраховать смотр войск на Красной площади еще одним в Куйбышеве. Из соображений безопасности оба назначили на раннее утро и постановили совместить. По причине разницы во времени московским восьми часам в Куйбышеве соответствовали девяти.
СССР сосредотачивается
Исходя из собственной обеспеченности личным составом и техникой Куйбышев недостаточно подходил для войсковых смотров, но его выручало превосходное положение внутри сети транспортных коммуникаций. Именно по этой причине город с населением 400 тыс. и был негласно выбран запасной столицей Советского Союза. Так что в распоряжении Ворошилова очень скоро оказались стрелковые дивизии, перебрасывавшиеся издалека под Москву. Им отдали приказ сделать остановку на Волге и в течение недели тренироваться — ради чего отвели место на ипподроме, стадионе и площадях.
В отличие от Москвы, перешедшей в режим прифронтового города, Куйбышев вполне мог позволить себе смотр военно-воздушных сил, не привлекая внимания противника, — тот был слишком далеко. Над площадью Куйбышева (превосходящей по размерам Красную) назначили к полету восемь авиаполков. Это производило впечатление. Наблюдателям становилось трудно уяснить себе, сколько машин в небе, что породило распространенную ошибку. Посчитав одни и те же самолеты трижды, один из западных дипломатов оценил их в 600 единиц вместо 233. Оценка другого была даже выше — 700 самолетов.
О танках Куйбышевского парада споры ведутся до сих пор. По официальной версии, Ворошилову удалось собрать вместе боевые машины практически всех доступных типов, но не все они запечатлены на видео- и фотохронике. Возможно, на парад отправили любые имевшиеся танки, включая устаревшие модели. Видеохроника зафиксировала, как по брусчатке Куйбышевской площади наряду с Т-38 проехали Т-26, заслуженные, но первоначально не планировавшиеся к участию в параде. Так в 1941-м бывало: оружие забирали даже из музеев.
На трибуне почетных гостей Ворошилов чувствовал себя за главного. Его речь к бойцам, которых ожидала немедленная отправка на фронт, прозвучала одновременно со сталинской на расстоянии в 1 тыс. км: "Мы защищаем свою родину, свой дом, наше великое будущее. Мы будем биться, истреблять фашистских разбойников, сколько бы их ни было, и так долго, сколько требуется для их полного уничтожения. <...> Советский Союз в борьбе с германо-итальянским фашистским империализмом является теперь центральной силой, вокруг которой порабощенные славянские и другие свободолюбивые народы Европы группируются в единый мощный фронт", — провозглашал Ворошилов. Ему внимали 25 тыс. бойцов.
Подземелье Сталина
Спустя всего две недели после завершения парада ГКО вернулся к организации эвакуации на Волгу. В постановлении под номером "945 сс" сообщалось о выделении средств на строительство специальных убежищ одновременно в Саратове, Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Сталинграде и Куйбышеве. В последнем городе работы развернулись с февраля по октябрь 1942 года. В их результате был полностью обустроен подземный комплекс, в обиходе получивший прозвание "бункера Сталина" — хотя хорошо известно, что сам вождь в городе во время войны ни разу не появлялся.
Подробности строительства до конца не ясны, как и то, какую роль в нем сыграли метростроевцы столицы и шахтеры Донбасса, а какую — заключенные. По преобладающей версии, жителей окрестностей пришлось отселить. Вплоть до конца XX века владельцев квартир в доме 167 (через него проложен вход в бункер) не ставили в известность, что они живут над строго засекреченным стратегическим объектом. В наши дни в бункере Сталина музей. Каждый может спуститься на лифте в сооружение, больше всего напоминающее многоэтажный дом, опрокинутый в глубину. На уровне минус 12-го этажа — приемная Сталина и рядом с ней — зал для заседаний. Это настолько глубоко (минус 34 м), что даже при падении бомб на поверхности до бункера не долетело бы ни отголоска.
Марш Воронежа
В тот же день, 7 ноября 1941-го, когда Ворошилов принимал в Куйбышеве парад, военный смотр состоялся еще в одном индустриальном центре СССР — Воронеже. Необходимость в проведении третьего парада интригует историков. В отличие от куйбышевского, его разнесли по времени с московским. Когда на площадь в Воронеже вывели бойцов, Сталин уже завершил свою речь в Москве, и ее транслировали из репродукторов.
Принимать парад назначили сменщика Ворошилова на посту — бывшего наркома Семена Тимошенко. В его тени находились другие допущенные на трибуну, включая члена военного совета фронта Никиту Хрущева. До начала войны он управлял партийной организацией и хозяйственной жизнью в столице, где курировал строительство первой линии метро.
В отличие от московского и куйбышевского парадов, фото- и видеосъемка в Воронеже не велись. Поэтому нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть воспоминания современника, утверждавшего, что накануне смотра Тимошенко слег с ангиной, по причине чего произнести речь доверили начальнику штаба Юго-Западного фронта Ивану Баграмяну. Текст утвердили заранее. "Дорогие товарищи! Враг коварен и силен. Методы его борьбы подлы и мерзки, но силы нашего народа, героизм наших славных бойцов велики и неисчерпаемы. Наш народ непобедим! <…> Победа будет за нами! Порукой этому является героизм советского народа, правое дело, за которое мы боремся", — прозвучало с трибуны.
Параду благоприятствовала погода. Похолодало рано, температура опустилась ниже нуля, и начал расходиться туман. Плохая видимость снижала риск вражеской атаки. Как и в Москве, в Воронеже прямо с военного смотра солдаты отправлялись на войну — до нее было рукой подать. Враг подступил к городу на расстояние в 200 км.
Три больших парада, состоявшихся одновременно, показывали решимость Красной армии, подчеркивали боеспособность и подводили к мысли о временности ее неудач. Это было послание, адресованное всему миру. Из 22 стран, чьи представители наблюдали за парадом в Куйбышеве, 2 — Японская империя и Турция, рассматривали возможность вступления в войну на стороне Германии против СССР. В конечном итоге обе приняли решение и далее оставаться наблюдателями.
Игорь Гашков