9 февраля в России отмечается День работника гражданской авиации. Всего по итогам 2018 года российские аэропорты обслужили порядка 205 млн человек — максимум за 95 лет существования гражданской авиации в нашей стране. Так, во время чемпионата мира по футболу во Внуково был поставлен рекорд по числу операций за один час: 16 июля с 12:00 по 13:00 мск было выполнено 62 взлета и посадки.
О профессии авиадиспетчера известно не так много, их работа почти не заметна пассажирам, однако их слово в эфире — закон для экипажа любого воздушного судна. Ведь без их участия не может состояться ни один полет.
От детской мечты до реальных рекордов
Во время ЧМ по футболу диспетчерам помогла погода. "Я был диспетчером "Старта", работали перед финалом. У меня получилось 52 самолета в час — вот такая плотность была", — рассказывает ТАСС диспетчер аэропорта Внуково Евгений Астахов, при этом признается, что тогда "помог немножко ветер". У диспетчеров есть варианты работы с использованием двух взлетно-посадочных полос, и они выбираются в зависимости от ветровой обстановки.
Вот как раз в дни футбола был самый нужный ветер, самый правильный. Работали с самым удобным вариантом, минимальные интервалы были, поэтому у нас так хорошо получилось. Если бы ветер подул с востока, скажем так, то у нас бы такая плотность просто физически не получилась. Аэропорт не смог бы "переварить"
Для обычных условий 52 операции — это очень много. Для сравнения: в среднем считается, что если больше 40, то уже начинаются "маленькие проблемы". "Это значит, что при таком большом движении могут возникнуть пробки на рулении, на маршруте и так далее. Ну такие же, как в Москве", — смеется Астахов.
Он работает во Внукове диспетчером "Старта" уже больше 15 лет — с 2003 года. Общий стаж — больше 25 лет, в профессию пришел в 1988 году. Специальность в дипломе — "диспетчер по управлению воздушным движением". Евгений родился в Донецкой области, затем родителям предложили осваивать Север, и они переехали в Надым.
Как и многие мальчишки, мечтал стать пилотом. С другом они занимались авиамодельным спортом, ходили в кружок. Практически все свободное время после школы ребята строгали и пилили. "Два раза ездили в Тюмень на соревнования по авиамодельному спорту. Это было интересно: всю зиму делать самолет своими руками, чтоб потом поехать и посмотреть, как это чудо летает", — вспоминает он. И вместе ребята потом пошли поступать на штурманов. В советское время была очень строгая медкомиссия и жесткий отбор. Друзья не прошли по двум показателям. "И было такое: если не годны на штурманов, тут же предлагали на авиадиспетчера. Но желание-то осталось, и мы пошли. Не жалеем, даже лучше", — говорит Астахов.
Для летчиков требовалось 100-процентное здоровье. Как у нас в профессии говорят, большая часть диспетчеров — это те, кто не смог стать пилотом или штурманом
После окончания средней школы в 1988 году Евгений поступил в Рижское летно-техническое училище. А в 1992 году уехал на работу в родную Тюменскую область. Первый год работал в аэропорту Медвежье, затем — в аэропорту Надым.
"Стал поочередно допускаться на старте, на подходе — на различных рабочих местах. У нас в профессии, чтобы вырасти в классе, необходимо получать допуска на смежных секторах", — вспоминает он. В 1997 году его перевели в аэропорт Ямбург (заполярный вахтовый поселок). К этому времени у Астахова уже выработался стаж — он получил первый класс. В 2002 году появилось место в Москве во Внукове.
Личная статистика и "блинчик"
По мнению Астахова, самые главные критерии профессии — ответственность и работа в команде. "В работе ты отвечаешь не только за себя, а за жизнь многих людей. И одна из немаловажных еще функций — умение работать в коллективе, в команде. Когда ты работаешь один — это одно, но твое рабочее место связано с соседним. Тебе нужно слышать, понимать соседа, что скажет он сейчас, чтобы ты немножко помогал ему, а он — тебе", — отмечает диспетчер.
Нас иногда называют небесными регулировщиками. Движение регулируем в небе, а находимся на земле
Астахов вспоминает случай, когда семь лет назад у него за один час у трех самолетов подряд на взлете срабатывала индикация открытия двери багажного отсека. "Я так предполагаю, что там техник был молодой и плохо закрывал двери", — говорит он. Критические ситуации очень редки, но, бывает, и техника ломается. И как правило, это происходит, когда на управлении несколько самолетов. "А когда их очень много, идет плотный поток, не знаю почему, но обычно все происходит хорошо. Как только поток начинает спадать, остается несколько бортов, вот обязательно жди "чего-то такого", что-то у кого-то отказывает", — говорит о своей личной статистике Астахов.
Самое опасное, что может быть на полосе во Внукове, это когда встречаются два борта: один заходит на посадку, а второй начинает взлет. "И бывают ситуации — один борт начинает разбег, а другой принимает решение уйти на второй круг. Эта ситуация называется "блинчик", — рассказывает Евгений. — Здесь главное — быстро отреагировать и отвернуть в сторону борт, уходящий на второй круг, поскольку его скорость больше".
Каждая рабочая смена начинается с обязательного медконтроля — выходя на дежурство, "небесные постовые" должны быть абсолютно здоровы. Если есть какие-то сомнения, то врач может посоветоваться с терапевтом и отстранить от работы. Соответственно, категорически не допускается запах алкоголя.
"Нас регулярно проверяют. Если здоровье пропало, то тебе говорят до свидания, — рассказывает Астахов. — У нас, как и у пилотов, практически такая же врачебно-летная комиссия, но требования чуть пониже. Полное обследование, начиная с органов зрения и слуха и заканчивая диагностикой внутренних органов". Могут даже положить на обследование до 20 дней, где все проверят с соответствующим заключением. До 40 лет обследования проходят раз в четыре года, от 40 до 50 — раз в два года, после 50 — ежегодно, независимо от диагноза. Также есть годовой медосмотр и полугодовой.
У диспетчеров Внукова шестисменный график работы: день, утро, ночь и три выходных. "То есть завтра я заступаю в дневную смену, послезавтра у меня утро, потом я иду в ночь, затем я с ночи и два дня выходных получается", — говорит Астахов.
Могу сказать, что ночные смены (с 21:30 до 08:00) лет до 40 даже не ощущаются. Еще лет в 35 после ночной смены я даже умудрялся ездить в гости, на даче помогать, силы оставались, нормально было
В смене диспетчеры работают не больше двух часов, потом идет подмена. Есть регламентируемые перерывы для приема пищи или просто на отдых.
"В небе очень мало места"
Работа диспетчера начинается еще до запуска двигателей самолета. Когда экипаж полностью готов и прошла загрузка, он сначала выходит на связь с Delivery ("Деливери", диспетчерский пункт обслуживания вылета — прим. ТАСС), где ему дают условия выхода. Диспетчер вводит в систему информацию о данном экипаже, она появляется строчкой у диспетчера по рулению. Он это видит, борт выходит с ним на связь, и диспетчер разрешает буксировку и запуск.
После этого экипаж сообщает, что готов выруливать. Диспетчер анализирует взлетный курс, занят или свободен маршрут, и выдает ему указание. Экипаж доезжает до предварительного старта (граница взлетной полосы), самолет останавливается и происходит передача следующему — диспетчеру "Старта". Дальше он анализирует воздушную обстановку, если есть безопасный интервал, то разрешает экипажу занять полосу, убедившись, что на полосе никого нет и после выдачи метеоинформации (плюс бывают еще дополнительные условия) разрешает взлет.
Самолет разбегается и взлетает. После чего, набрав определенную высоту (от 200 до 600 метров), экипаж сразу выходит на связь с диспетчером "Круга".
У диспетчеров на вышке есть плановая таблица. Выставляются все в списке по очередности. И соответственно, когда меня борт вызывает, со мной никто не согласовывает. Просто со мной он выходит на связь, я голову поднял, посмотрел, убедился, что это он и на какой рулежке стоит. И решаю, кто у меня первый поедет на полосу
На вышке во Внукове все диспетчеры "Старта", "Руления", "Посадки" и "Деливери" сидят вместе, а диспетчеры "Круга" и "Подхода" — в другом здании. "То же самое на прилет. "Круг" подводит его к четвертому развороту, как правило, на удалении 11–12 километров, и передает диспетчеру "Посадки". Он его заводит на посадку, также спрашивает диспетчера "Старта", свободна ли полоса, и разрешает посадку. Борт сел, пробежал по полосе, как только он ее освободил, то передается другим диспетчерам", — рассказывает Астахов.
Кстати, бывают ситуации, когда диспетчеры ведут рейсы со своими родственниками на борту. "Единственное, если я знаю, что они улетают, буду стараться аккуратно, ничего не нарушая, выпустить их первыми. Постараюсь их "без очереди"… ну так аккуратненько поставить, чтоб они побыстрее улетели", — улыбается Евгений. При этом он подчеркивает, что на работе каких-то переживаний нет, а "переживаешь, когда кто-то другой это делает". Если, к примеру, семья улетает из Домодедова. Тогда он открывает сайт "ФлайтРадар" и начинает следить за их рейсом онлайн.
У каждого диспетчера свой сектор. В воздушном пространстве проходит очень много трасс, соответственно, в зависимости от их длины и количества пересечений все разделено на различные сектора. У диспетчера бывает сектор и 100 километров, а бывает и 200. К примеру, если самолет летит из Внукова в Калугу, его ведут семь человек.
Небо как соты. Оно все порезано ими. Так вот, люди смотрят — неба много, а на самом деле там очень мало места. Там тоже такие же дороги нарисованы, такие же перекрестки. И вот на них управляют диспетчеры
Астахов отмечает: из-за того, что в Европе очень плотное движение, пилоты начинают переходить на "небо без диспетчеров" (говоря по-русски). "Они общаются с ними сообщениями. Чтобы получить от диспетчера команду, нужно выйти на связь. А в Европе очень плотная связь, и там бывает, что экипаж даже не может вклиниться в эфир. И поэтому там есть система: в режиме сообщений они запрашивают указание, получают и выполняют", — рассказывает он. В России пока такого нет. Была информация, что где-то на Дальнем Востоке уже попробовали эту систему, но пока, по мнению Астахова, "нам хватает диспетчеров и неба много".
"Любители вольного языка"
"Самое сложное в работе, наверное, как и в жизни, — это работать строго по документам. Некоторые это называют итальянской забастовкой, — смеется Астахов. — Менталитет у русских людей такой — любят где-то немножко слегка нарушить… Бывают такие ситуации. Взлетная полоса, допустим. Можно освобождать на эту рулежку — направо сюда и направо сюда, а вот дальше нельзя. Ну там нет забора, но иногда можно… если надо".
У диспетчеров есть нормы и федеральное правило по порядку ведения фразеологии радиообмена. Поэтому все технологические процессы, которые происходят, зарегламентированы и под них разработана фразеология, которую использует не только диспетчер, но и весь экипаж воздушного судна. Все говорят на одном нормированном языке, используя стандартные фразы.
Если диспетчер говорит, что он взлет запрещает, это означает только одно: он запрещает взлет — и все. Это не переспрашивают, это знают точно. Если этой фразы недостаточно, то можно дальше объяснять, что случилось
Диспетчеры признаются, что бывают случаи, когда необходимо отступить от этого, и тогда используются бытовые выражения. "Но почему-то вот пилоты частной авиации, любители вольного языка, любят "пошалить". И если знание языка не позволяет понять, у некоторых бывает такой ступор, когда ты слышишь такую необычную фразу и не понимаешь, что экипаж хочет", — говорит Астахов.
Согласно Воздушному кодексу, в воздушном пространстве РФ допускается использование двух языков — русского и английского в международных аэропортах и трассах. Право выбора языка общения возложено на диспетчера, но если экипаж российской авиакомпании заговорит по-английски, то на этом же языке ему и ответит диспетчер. Астахов уточняет, что, к примеру, в Болгарии весь радиообмен даже со своими болгарскими пилотами происходит только по-английски. "Возможно, это больше дисциплинирует и больше понятно, когда все говорят на одном языке. Поэтому английский язык у нас должен быть, конечно, не на 100%, но допускается четвертый уровень", — говорит диспетчер.
"Доброе утро, Ясенево!"
Внуково — необычный аэропорт. Кроме международного терминала там обслуживаются и бизнес-авиация, и вертолеты, и правительственные борта. Проходят торжественные встречи официальных делегаций и глав зарубежных государств. Поэтому здесь специфика работы у диспетчеров особая и даже, можно сказать, секретная. "У нас часто бывают задержки, так как авиакомпании знают, что у нас работает специальный авиаотряд, планируются какие-то важные рейсы с соответствующими ограничениями на вылет, мы просто вводим эти ограничения и запрещаем всем вылет — и все, вне зависимости от погоды", — говорит Астахов.
Еще одна достаточно закрытая тема — взаимодействие с военными во время репетиций и проведения парада Победы 9 мая. "Нам просто небо закрывают — и все. Мы сидим молчим. Они сами управляют и сами летают. Недели за две становится известно, что аэропорт будет закрыт на какое время. И авиакомпании заранее сдвигают расписание, — рассказывает Евгений. — Если идут репетиции, то ограничения вводятся по разным участкам и какой-то аэропорт может работать. У нас во Внукове закрывали на час практически все".
С недавнего времени во Внукове в ночное время запрещены полеты авиации с двигателями, которые по шумовым показателям не проходят определенные нормы. Тем не менее на службы аэропорта иногда жалуются жители близлежащих московских районов Ясенево и Переделкино. Однако у современных турбореактивных самолетов распространение звука идет вдоль фюзеляжа, поэтому когда они пролетают над районом Ясенево, то шума практически нет. Диспетчеры признаются, что если сейчас, к примеру, запустить советский Ил-86, то можно оглохнуть. Хотя всего несколько лет назад так и было.
Когда у нас самолеты были похуже, скажем так, Ту-134 и Ил-86, которые очень медленно набирали высоту. При взлете с полосы 06, набор высоты проходил над Ясенево. У авиакомпании "Атлант-Союз" на Ил-86 в 6 утра было три подряд рейса на Египет и Турцию, мы это называли "доброе утро, Ясенево!"
Отвечая на вопрос, почему складывается такое ощущение, что самолеты очень низко летят, Астахов улыбается и поясняет: "Район Ясенево, если брать у нас по документам, самая малая высота, на которой он может там пролететь — это 400 метров". Но борта не заходят на территорию города, практически летят над МКАД, но не ближе.
"Кто-то купил квартиру в Переделкине, метро выкопали, все хорошо. Но когда покупали — было тихо, а мы летали через Ясенево. А тут неожиданно ветер поменялся, человек приходит домой и видит, что самолеты летают, а их раньше не было, и начинает писать на нас. Людям же не объясняют, что здесь тоже иногда летают самолеты", — смеется диспетчер.
Роман Азанов
ТАСС благодарит за помощь в организации интервью и проведении фотосъемки сотрудников ФГУП "Госкорпорация по ОрВД" и филиала "Московский центр автоматизированного управления воздушным движением"