"Первый, кого я увидел в театральном училище". Сергей Жигунов о Василии Лановом
Сергей Жигунов — о первой встрече с Василием Лановым и "беге на длинную дистанцию" в актерской профессии
Родной человек на лестнице
Я познакомился с Василием Семеновичем во время поступления в институт, в августе 80-го года. Это был первый человек, которого я увидел в театральном училище имени Щукина. Я открыл дверь, зашел, было почему-то абсолютно пусто. А по лестнице спускался Лановой. Я сказал ему: "Здравствуйте". Он мне кивнул. Я очень расстроился, потому что мне показалось, что это грубо.
У меня было тогда полное ощущение, что мы очень давно и плотно знакомы, как и у любого, наверное, зрителя. Так странно, что такой близкий человек, почти родственник, пробегая по лестнице, так сухо реагирует на твое приветствие. Я на всю жизнь запомнил это свое ощущение. Наверное, я потом так же кивал кому-то
Он — эпохальный. За ним открываются бесконечные кинематографические пространства. Я помню и "Павла Корчагина", и "Алые паруса", и "Анну Каренину", и "Полосатый рейс", и "Офицеров", и "Семнадцать мгновений весны"... Как и все жители нашей страны определенного возраста, я влюбился в его крупные работы, они все произвели на меня впечатление.
Совместная работа
Он дважды снимался в моих картинах. В "Черном квадрате", где я дебютировал как продюсер, он играл генерала КГБ, резко отрицательная роль, это было неожиданно на тот момент, получилась яркая работа. Второй раз он играл в "Трех мушкетерах", где я был режиссером.
Он был очень веселым. Ему было восемьдесят лет, а он ездил на лошади в кадре. У меня внутри все замирало, не дай бог, что-то случится, но он совершенно спокойно себя ощущал. Он был очень юный и абсолютно этого не скрывал. Ему нравилось существовать в этой манере: веселиться, громко говорить, активно общаться с партнерами, проявлять интерес ко всему, что происходит вокруг
Было очень смешно наблюдать за тем, как он выслушивает мои замечания. Артист с огромным опытом в первый раз вышел на площадку "Трех мушкетеров". Я к нему подошел и начал рассказывать, чего бы я хотел. В какой-то момент у него щелкнуло, и он начал понимать, что я ему помогаю, что я точно знаю, что мне нужно. Потом он стал все время ко мне подходить и спрашивать: "Ну, что мы играем?" А он ведь педагог мой, кинозвезда моего детства, все это на тебя давит, избавиться от неловкости, что ты руководишь человеком такого размера, сложно.
Он театральный артист, у него выработана привычка долго репетировать. Многие артисты устают, и я в том числе, — второй дубль, третий, четвертый, пятый… ну сколько можно, уже все сыграли! А он не уставал. Он был трудоголик. А Филипп Янковский (исполнитель роли Людовика XIII — прим. ТАСС) стоит рядом и потихонечку вянет, вянет… идет уже десятый дубль, одиннадцатый. А Василию Семеновичу хорошо, он в театре привык на длинные дистанции бегать. Он себя доводит до кондиции к двенадцатому дублю, а Янковский играет со второго.
Я вижу, что Василий Семенович все понимает. В какой-то момент он повернулся и сказал Янковскому: "А ты сын Олега, да?" И стала вдруг понятна эта пропасть между эпохами. Олег Иванович появился позже Василия Семеновича, а теперь уже играет Филипп. И у Филиппа сразу же все прошло, весь негатив, который накапливался. Потом он спокойно играл и десять дублей, и пятнадцать. В результате они чудесно смотрелись на экране.
Конец картины
Когда ты режиссер, и тебе нравится работа, которую ты делаешь, и ты любишь всех артистов, которых ты позвал играть в своем фильме, отношения с ними совсем иные, не такие, как с актерами, которых ты знаешь, с которыми ты снимался, у которых учился. Сколько бы им ни было лет, они все равно как твои дети. Картина заканчивается, а это ощущение не пропадает.
Ужасно это. Для меня это действительно личная потеря. Режиссеру всегда хочется помочь артисту, найти к нему подход, чтобы он хорошо играл. В актера проникаешь, потому что все актеры разные, и помогать нужно по-разному. Эта эмоциональная связь остается. Очень болезненно переживаю эту смерть.