Накануне брюссельского саммита ЕС, который должен рассмотреть 24–25 июня стратегию Европы в "турецком вопросе", Анкара стремится нормализовать отношения с Парижем. Первая после долгого перерыва июньская встреча президентов Франции и Турции Эмманюэля Макрона и Тайипа Эрдогана на полях брюссельского саммита НАТО, как констатировал французский лидер, прошла в "атмосфере миролюбия".
Согласно оценкам Парижа, 45-минутное свидание позволило "разрядить напряженность", внести ясность в отношения и обменяться мнениями о гуманитарной ситуации в Сирии и Ливии. "Учитывая стоящие перед нами вызовы, мы согласились с тем, что должны работать вместе", — подвел итог Макрон.
Помимо мировых кризисов стороны обсудили на высшем уровне дело французского гражданина Фабьена Азуле, приговоренного в Турции к 16 годам тюрьмы за хранение наркотиков. Создаются условия для его возвращения на родину, объявил Макрон, выразив попутно надежду, что это произойдет в краткие сроки.
Средиземноморье — яблоко раздора
Удастся ли сторонам начать отношения с новой страницы после их резкого ухудшения в 2020 году? Яблоком раздора стало тогда Средиземноморье: Париж поддержал Афины в противостоянии с Анкарой, чьи интересы в сфере добычи газа в регионе неуклонно растут. Иллюстрацией противоборства стал инцидент с участием кораблей двух стран в июне 2020 года.
Минувшей осенью полемика достигла особенно высокого градуса по следам обезглавливания во Франции в октябре исламистским экстремистом преподавателя истории Самюэля Пати, познакомившего школьников с карикатурами на пророка Мухаммеда из сатирического издания "Шарли Эбдо". Париж осудил убийство учителя, заявив о верности свободе слова и необходимости гарантировать право на карикатуры. В ответ турецкий лидер обвинил французского коллегу в исламофобии и призвал сограждан бойкотировать товары, произведенные Францией. Преподавателям французского было отказано в продлении разрешения на работу в стамбульском университете Галатасарай.
Париж отозвал своего посла Эрве Магро из Анкары "для консультаций". Под занавес года страны ЕС договорились об антитурецких санкциях за проведение Анкарой несогласованной разведки газовых месторождений в Восточном Средиземноморье.
Однако затем в ожидании эффекта собственных ходов стороны словно взяли паузу для размышлений. В конце января, вскоре после смены администрации в Вашингтоне, Анкара объявила о желании начать новую страницу в связях с Евросоюзом, и в марте французский и турецкий лидеры провели первый за долгое время телефонный разговор. Макрон и Эрдоган условились работать вместе над урегулированием ситуации в Ливии. Париж потребовал вывода из зоны конфликта всех иностранных формирований, общую численность которых он оценивает в 20 тыс. человек.
Обмен мнениями коснулся и роли ислама во Франции. "Мы ставим целью не нападки на религию, а борьбу с группами экстремистов, которые используют ислам в своих целях", — объяснил Макрон турецкому коллеге. Шеф французской дипломатии Жан-Ив Ле Дриан, приветствуя, в свою очередь, объявленный мораторий в спорах с Анкарой, подчеркнул, что ждет от него практических шагов по урегулированию положения в Ливии, Сирии, Восточном Средиземноморье и Кипре. "Мы увидим, произошли ли изменения лишь на словах или же на деле", — заметил глава МИД Франции.
Вид на Париж из Анкары
Какие факторы могут сыграть в пользу дальнейшей нормализации отношений? Если перелистать страницы истории, страны — партнеры с большим стажем. В 1524 году французский король Франциск I заключил альянс с султаном Османской империи Сулейманом Великолепным, чтобы бороться с Испанией.
Уже в новейшую эпоху, в 1923 году, в Париже поддержали становление современной Турции под руководством Кемаля Ататюрка, имевшего здесь репутацию франкофона и франкофила. В новые времена французские президенты — от Шарля де Голля до Жака Ширака — содействовали сближению Анкары с ЕС.
Отношения начали ухудшаться в последние полтора десятилетия. При президенте Николя Саркози Париж стал возражать против ускоренного приема восточного партнера в Евросоюз. По словам французских аналитиков Жан-Марка Фура и Франка Балланже, "давние и сложные отношения двух стран всегда сочетали сотрудничество и соперничество".
Нынешнее примирение с Францией прямо продиктовано экономическими интересами Анкары. ВВП Турции (€700 млрд) в четыре раза ниже, чем у Франции, но по численности населения (83 млн жителей) она опережает Францию (67 млн). Взаимная торговля достигла в 2020 году €15 млрд. Турция поставляет автомобили и бытовую электронику, закупая у французских партнеров авиатехнику и продукцию сталелитейной промышленности.
Турция нуждается в европейских инвестициях, ее валюта обесценилась примерно на четверть на протяжении года. Но Европа пока не склонна инвестировать: автомобильный концерн Volkswagen в минувшем году отказался от открытия завода в Турции из-за политической напряженности. Турецкая Республика — пятый деловой партнер Европы, куда идет 40% ее экспорта.
В приемной ЕС с 1987 года
В следующем году Турция отметит 70-летие пребывания в НАТО, куда ее приняли в 1952 году. Для Североатлантического альянса она является восточным аванпостом, одновременно по отношению и к России, и к Ближнему Востоку. Но Евросоюз до сих пор не одобрил ее кандидатуру, представленную еще в 1987 году.
Ряд стран, включая Францию, не спешат дать зеленый свет Анкаре, ссылаясь на нарушения прав человека и миграционное досье, и не вполне светский характер турецкого государства. Стороны обвиняют друг друга во вмешательстве. Франция с ее традициями секуляризации и защитой права на антирелигиозные карикатуры, которые верующими могут восприниматься как вызов, все чаще стала порождать критику в Турции.
Париж, в свою очередь, упрекает Анкару в подпитке межрелигиозной напряженности во Франции по каналам турецкой общины (400 тыс. человек).
В Елисейском дворце считают, что Франция подверглась "политико-религиозной атаке" с турецкой стороны. "Мы стали осенью объектом политики государственной лжи, — заявил Макрон. — Эта ложь воспроизводится прессой, находящейся под контролем турецкого государства, телеканалами, контролируемыми Катаром". Французский президент считает, что ему умышленно "приписывали фразы, которых он никогда не произносил", в частности, заявление по поводу поддержки карикатур на пророка. "Но я никогда этого не говорил", — заметил он.
Дополнительно обострить отношения может проект исламской ассоциации "Милли Гёрюш" ("Национальное мнение"), известной близкими связями с Турцией. Она курирует сейчас в Страсбурге строительство самой большой мечети на территории Европы. Бюджет строительства объекта "Эйюп Султан" составляет €32 млн.
Анкара подчеркивает, что эта мечеть — проект французской ассоциации, а французы турецкого происхождения самостоятельны в своих решениях. Турецкие дипломаты утверждают также, что нет случаев радикализации во французских мечетях, где служат турецкие имамы, которые осуществляют также и консульские услуги. Глава МВД Франции Жеральд Дарманен напомнил, однако, что руководство ассоциации "Милли Гёрюш" отказалось подписать Хартию республиканских принципов. Эта хартия обязывает имамов соблюдать законы Французской Республики.
Сложная миссия посла-однокурсника
Все это делает, безусловно, ответственной миссию, к которой приступил этой весной в Париже новый турецкий посол во Франции Рефик Али Онанер. В багаже посла, однако, есть сильный козырь. Он учился во французской Национальной школе администрации в Страсбурге на одном курсе с действующим президентом Франции.
По убеждению дипломата, проблемы возникают из-за "истолкования" заявлений с обеих сторон. "Есть интерпретация заявлений Макрона в Турции, и есть интерпретация во Франции турецких комментариев по поводу его слов, — считает он. — И все это не способствует пониманию проблем".
Он также отрицал причастность Анкары к антифранцузским демонстрациям в исламском мире. Как напомнил дипломат, после нападения террористов на редакцию "Шарли Эбдо" в 2015 году турецкий премьер-министр участвовал в Париже в мемориальном шествии. В качестве одного из основателей Совета Европы Турция признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека и "осуждает убийство преподавателя истории". Назвав нападение на учителя "актом терроризма", он добавил, что свобода слова гарантирована во всем мире, но политики "обязаны предвидеть последствия воспроизведения карикатур".
От вмешательства во французские президентские выборы 2022 года Турцию предостерег сам Макрон, который не сомневается в таких попытках. "Разумеется, будут попытки вмешательства в предстоящие выборы, — заявил он в документальной телепрограмме в марте. — Угрозы не завуалированы".
МИД Турции откликнулся на эти заявления, назвав их "противоречащими духу дружбы и союзнических отношений". Согласно заявлениям турецкого министерства, "что касается внутренней политики Франции, у Турции нет другой заботы, кроме благосостояния и счастья почти 800 тыс. турок, которые живут в этой стране". Как заметили во Франции, иностранный МИД забыл, однако, что большинство мигрантов турецкого происхождения уже стали французскими гражданами.
Во вмешательстве во французскую политику власти Франции подозревают, в частности, имамов, которых Турция направляет на службу в мечети. Это одна из причин обсуждения нового законопроекта об уважении республиканских принципов, подчеркивающего светский характер французского государства, отделение от него церквей и верховенство законов республики. Ассоциация, которая строит мечеть в Страсбурге, отказывается подписать Хартию республиканских принципов.
По словам посла, Турция никогда не пыталась вмешиваться в чужие выборы. Страна в этом не заинтересована, поскольку во Франции "нет партии, которая бы была более протурецкой, чем любая другая". "Никакого вмешательства нет, не было и не будет", — заверил он. Сегодня у лидеров двух стран, по его словам, есть намерение говорить друг с другом, обсуждать все чувствительные вопросы, высказывать критику не через прессу, а в прямом общении. "На самом высоком уровне, — заверяет он, — есть воля к преодолению напряженности". Посол надеется, что "дружеские отношения с однокурсником" могут в этом помочь.
Дипломат ранее уже дважды служил в турецком посольстве в Париже, возглавлял во внешнеполитическом ведомстве в Анкаре департамент по вопросам прав человека, работал главой секретариата министра и послом в Тунисе. Но, безусловно, миссия, которая выпала ему сейчас, может оказаться наиболее сложной.