Экономическое чудо и демографическая яма Южной Кореи
Игорь Иванов — о низкой рождаемости в Республике Корея, ее причинах и ответах
Чудо на реке Ханган вывело Республику Корея из разряда экономических аутсайдеров в ранг мировых лидеров. Колоссальные метаморфозы произошли за короткий по историческим меркам промежуток времени — еще в середине ХХ века ВВП на душу населения в Южной Корее находился на уровне беднейших государств. Сегодня же это страна "победившего капитализма", чьи корпорации заполонили весь мир своей высокотехнологичной продукцией.
Экономический рывок в то же время запустил менее заметные демографические и социокультурные процессы, которые обычно ассоциируются с развитыми государствами, — среди них падение рождаемости и старение населения. По суммарному коэффициенту рождаемости (числу рождений на одну женщину) Республика Корея уже на протяжении нескольких последних лет бьет свои и мировые антирекорды.
С 1 января этого года в стране повышен размер ежемесячных пособий по уходу за ребенком, правительство объявило о планах увеличить продолжительность декрета. Комитет по демографическим проблемам при президенте и вовсе предложил скопировать венгерский опыт — списывать государственные кредиты парам с тремя детьми.
В третьем квартале 2022 года коэффициент рождаемости составил 0,79, тогда как для воспроизводства населения (поддержания на том же уровне) необходим показатель 2,1. Впервые уровень фертильности опустился ниже единицы в 2018 году (0,98). По прогнозам экспертов, в 2024 году этот показатель составит 0,7.
Кроме того, в 2020-м была зафиксирована естественная убыль населения — число умерших впервые превысило число родившихся. В 2021 году население сократилось даже с учетом мигрантов. Демографическая проблема настолько глубока, что влияет на сферу безопасности — военным приходится учитывать уменьшение численности потенциальных призывников и делать ставку на технологичность.
По данным южнокорейского МВД, опубликованным в середине января, зарегистрированное население страны сократилось и в 2022 году — на 200 тыс. человек (0,39%), до 51,43 млн. В 2021 году естественная убыль населения составила около 57 тыс. человек — на свет появилось 260 тыс. младенцев, умерло 317 тыс. жителей.
По сведениям Национального статистического управления, в 2021 году граждане в трудоспособном возрасте с 15 до 64 лет составляли 71,4% населения (36,9 млн), жители старше 65 лет — 16,8% (8,7 млн), дети — 11,8% (около 6 млн). В 2022 году, по данным МВД, доля лиц старшего возраста выросла до 18%. По прогнозам специалистов, в 2025 году каждый пятый южнокореец будет старше 65 лет.
Нужно признать, что Республика Корея далеко не одинока в борьбе с подобными демографическими проблемами, но здесь они проявляются, вероятно, в наиболее крайней форме. Подчеркну, Южная Корея — единственная страна ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), чей суммарный коэффициент рождаемости ниже единицы. В среднем по 38 странам ОЭСР в 2020 году показатель составил 1,59. К примеру, взглянем на информацию Всемирного банка за 2020 год: Франция — 1,8, США — 1,6, ФРГ — 1,5, Россия — 1,5, Япония — 1,3, Китай — 1,3; в 2021 году, по китайским данным, 1,16.
Как, думаю, вы обратили внимание, близки к аналогичной ситуации сегодня Япония и Китай. Южную Корею с этими странами роднит не только географическое положение, история и культура, но и модель экономического развития в ХХ веке. Кроме того, примечательно, что, в отличие от государств Европы и Северной Америки со схожим уровнем развития, эти восточноазиатские государства не ассоциируются с политикой по привлечению мигрантов. Хотя Сеул в последнее время делает заметные, но осторожные шаги в этом направлении.
Анализируя популяционные тенденции во время индустриализации различных обществ, специалисты пришли к концепции демографического перехода. Стремительное развитие науки, расширение доступа к медицинским услугам, рост уровня образования населения, распространение базовой информации о здоровье человека и гигиене, улучшение рациона питания в промышленных странах — все это заложило основу для резкого сокращения смертности, в том числе детской, от различных болезней и увеличения продолжительности жизни. Благодаря благам цивилизации и оставшейся по инерции от традиционного общества высокой рождаемости, естественно, наблюдается резкий скачок численности населения.
В аграрных странах ребенок быстро включался в трудовую деятельность, до "изобретения" пенсионной системы отпрыски воспринимались как опора для родителей в старости. Но вскоре начинает падать рождаемость — и демографические параметры стабилизируются или даже становятся отрицательными.
В какой-то момент государство понимает, что с этим нужно что-то делать, — депопуляция сулит экономические потери (снижение уровня потребления, сокращение рабочей силы), тяжкое налоговое бремя для подрастающего поколения (или бедственное положение будущих стариков, если отказаться от их социальной поддержки). Власти начинают проводить демографическую политику. Иногда не очень успешно, поскольку причины снижения рождаемости, на мой взгляд, слишком сложны и многогранны — они лежат в экономической, культурной, социальной, психологической и, возможно, даже в биологической плоскости.
Изменение поведенческих норм
Когда речь заходит о низкой рождаемости, сами граждане Южной Кореи говорят о финансовых трудностях, высокой стоимости жилья и содержания детей, изменении ценностей, о конкурентной среде. Это находит подтверждение в формализованных исследованиях.
Согласно результатам опроса Национального статистического бюро, опубликованным в ноябре 2022 года, 28,7% южнокорейцев не вступают в брак из-за недостатка денег, второй по популярности ответ (14,6%) — нестабильность на работе, третий (13,6%) — свадьба не воспринимается как необходимость. За ними следуют: ответственность за воспитание детей (12,8%), не нашли подходящего человека (12,2%), необходимость отказаться от свободной жизни (8,5%), трудно совмещать работу и семью (7,7%).
Меняется и отношение к браку. По результатам опроса национального статбюро, в 2022 году доля людей, считающих брак обязательным, сократилась на 1,2 процентного пункта по сравнению с 2020 годом — до 50%. Причем мужчины, как одинокие, так и женатые, считают брак необходимостью чаще, чем представительницы прекрасного пола. В возрастной дифференциации нет сюрприза: чем старше человек, тем чаще он считает создание первичной ячейки общества необходимым.
Кроме того, в довольно консервативном южнокорейском социуме все более допустимым становится сожительство. Также растет число тех, кто осознанно остается одиноким, — количество домохозяйств из одного человека в стране увеличивается.
Статистически гонка за образованием, самореализацией и карьерой приводит к тому, что южнокорейцы вступают в брак позже, первые роды также откладываются. Медианный возраст рождения первого ребенка у женщин в 2021 году составил 33,4 года, в 2019 году — 33. Несмотря на возможности современной медицины, вероятно, не все пары успевают завести столько детей, сколько хотелось бы.
Экономические причины
Однако вернемся к наиболее популярному объяснению холостого статуса — к экономическим причинам. Согласно исследованию общественной организации "Гражданская коалиция за экономическую справедливость", средняя стоимость типовой квартиры площадью 99 кв. м в Сеуле в 2022 году составила почти $1 млн (около $9 тыс. за кв. м). Цены с 2004 года выросли в четыре раза, с 2017 года — в два раза. Обычный житель столицы в среднем за год зарабатывает $38,7 тыс. (46,57 млн вон), а значит, ему потребуется 25 лет, чтобы приобрести такое жилье. Между тем в сеульской агломерации проживает половина всего населения страны.
По данным инвестиционного банка Jefferies Financial Group, в 2022 году Республика Корея стала мировым лидером по относительной стоимости воспитания и содержания детей. На одного ребенка до его 18-летия необходимо затратить сумму в 7,8 раза большую, чем значение ВВП на душу населения в стране, — $244 тыс. На втором месте — Китай (6,9). По информации банка, в США коэффициент составил 4,1; в Японии — 4,2. Исследователи объяснили это тем, что южнокорейские родители берут на себя оплату обучения в вузах (в Соединенных Штатах, к примеру, долги выплачиваются преимущественно выпускниками самостоятельно). Кроме того, южнокорейские школьники массово посещают учреждения дополнительного платного образования и кружки. Часто можно услышать, что южнокорейцам приходится жить в условиях жесткой социальной конкуренции с самой школьной скамьи.
Политика южнокорейского правительства
Однако нужно признать, что обратили внимание на демографическую проблему в Южной Корее отнюдь не сегодня. Власти забили тревогу из-за сужающейся снизу возрастно-половой пирамиды еще в середине 2000-х годов. На фоне нынешней ситуации это кажется несколько удивительным, но с 1962 года до середины 1990-х Республика Корея проводила кампанию по ограничению рождаемости — это соответствовало целям по достижению экономического благосостояния. И небезуспешно — по данным ООН, в 1958 году уровень фертильности составлял 6,3, в 1970 году — уже 4,3. В 1983 году суммарный коэффициент рождаемости опустился ниже 2,1 — необходимого для простого воспроизводства численности населения уровня — и продолжил снижение.
Первые пронаталистские меры были сформулированы в 2005 году. Как заявил нынешний президент Юн Сок Ёль, Республика Корея за последние 16 лет потратила $210 млрд на поддержание рождаемости, но не смогла повернуть тренд вспять. Власти предоставляют различные субсидии на оплату ухода за детьми, расширяют сеть дошкольных учреждений, дают низкопроцентные кредиты на покупку недвижимости молодоженам, принимают меры по упрощению жизни работающих матерей. Государство даже финансирует различные мероприятия для знакомств в сельской местности.
В то же время критики говорят, что денежные вливания в демографическую политику Сеула не соответствуют международным стандартам — в среднем по ОЭСР страны тратят 2,4% ВВП на программы, связанные с деторождением, тогда как Республика Корея — всего 1,4%.
Новые меры
И правительство не стоит на месте. С 1 января этого года Республика Корея увеличила сумму ежемесячных родительских выплат с 300 тыс. до 700 тыс. вон ($570) на одного ребенка в возрасте до года, до 350 тыс. вон ($284) на ребенка в возрасте от одного до двух лет. С 2024 года субсидии будут повышены до 1 млн и 500 тыс. вон соответственно ($814 и $407). Кабинет министров планирует увеличить отпуск по уходу за ребенком с одного года до полутора лет для обоих супругов.
Ныне уволенная вице-председатель президентского комитета по демографическим проблемам На Гён Вон в январе предложила обратиться к опыту Венгрии. В этой восточноевропейской стране правительство дает парам кредит в размере $32 тыс., который после рождения первого ребенка становится беспроцентным, а после появления третьего и вовсе списывается. Однако считается, что именно эта инициатива стала триггером для отставки На Гён Вон — она не согласовала ее с президентом.
Министерство образования недавно объявило о планах по продлению времени работы внеурочных программ для начальных классов, а президентский комитет допустил введение укороченной рабочей недели для родителей дошкольников. Все это делается для того, чтобы южнокорейцам не пришлось выбирать между работой и семьей. Местная трудовая этика подразумевает переработки, уходить с работы раньше начальника считается моветоном. В Южной Корее также принято регулярно весело проводить время с коллективом после рабочего дня.
Иногда речь заходит о консервативности общества и дискриминации женщин. Западные и либеральные СМИ приводят слова кореянок о том, что те не могут завести детей из-за патриархальных взглядов на семью, господствующих в Южной Корее (хотя именно в традиционном обществе исторически наблюдалась наиболее высокая рождаемость и была распространена многодетность). В то время как логичным представляется укрепление семейных ценностей, некоторые североамериканские эксперты предлагают довольно нестандартные решения, например дестигматизацию матерей-одиночек (устранение их социальной дискриминации).
Вместо выводов
Таким образом, мы пришли к тому, с чего начали, — проблема низкой рождаемости чрезвычайно сложна и многогранна. Возможно, глубина демографической ямы в Южной Корее связана с ее стремительным экономическим развитием — рывок из аграрного в постиндустриальное общество свершился за считаные десятилетия.
Если одним достаточно получить финансовую господдержку, об эффективности которой, впрочем, идут споры, другим нужны детские сады и изменения в трудовом законодательстве. Третьи, рискну предположить, и вовсе не готовы считаться с мнением государства о том, когда им следует заводить детей.
Причины позднего брака и деторождения разнятся от семьи к семье, но некоторые из них статистически значимы. Властям остается лишь пытаться удовлетворить наиболее частые запросы своих сограждан, отличающихся по социальному статусу и мировоззрению.