"Остро чувствует дружбу Сталина": успехи и огрехи первого визита главы Китая в нашу страну

"Русский с китайцем братья на век, / Крепнет единство народов и рас, / Плечи расправил простой человек, / Сталин и Мао слушают нас…" — эту песню, созданную ровно 75 лет назад, тогда знала вся Советская страна. Да и в наши дни можно услышать, как ее цитируют, рассказывая о непростой истории советско-китайских отношений.

Однако в этом смысле куда интереснее другие, ныне прочно забытые у нас строки: "Самым важным результатом победы над германским фашизмом и японским империализмом является торжество национально-освободительного движения в Китае". Эти слова Вячеслава Молотова тоже прозвучали 75 лет назад. Может показаться странным, что главным результатом Второй мировой войны, по мнению одного из высших лидеров СССР, является победа коммунистов Мао Цзэдуна в Китае. Но суть данной формулировки исчерпывающе раскрывается на примере события, которому 16 декабря исполняется ровно три четверти века.

"После обмена приветствиями и разговора на общие темы…"

Ровно 75 лет назад, в полдень 16 декабря 1949 года, в Москве на перрон Ярославского вокзала из бронированного вагона ступил высокий китаец. Высокий во всех смыслах — новый лидер Древнего Китая и председатель лишь три месяца как провозглашенной Китайской Народной Республики (КНР) был заметно выше встречающих.

Встречали его крепкий мороз, ледяной ветер и почти все первые лица СССР — Вячеслав Молотов, Андрей Вышинский, Николай Булганин и даже маршал Александр Василевский (советский военный министр, всего четыре года назад командовавший разгромом японцев на землях Китая). Среди встречающих не было только самого первого лица — Иосифа Сталина. 

Лидер СССР принял лидера КНР лишь поздним вечером — в своем кремлевском кабинете, в котором встречал и страшное начало, и победное окончание Великой Отечественной войны. Если история дипломатических отношений России и Китая насчитывает четыре столетия, то 75 лет назад была первая встреча самых первых лиц этих двух соседствующих держав. В 10 часов вечера Иосиф Сталин и Мао Цзэдун обменялись первым рукопожатием.

К сожалению, рассекреченная стенограмма той исторической встречи дословно передает лишь чисто политические моменты. "После обмена приветствиями и разговора на общие темы состоялась беседа…" — так начинается архивный документ, навсегда похоронивший для нас самые первые слова, которые сказали друг другу лидер нашей страны и глава Китая. К тому времени Сталин и Мао были очень хорошо знакомы, но исключительно заочно. Лидер СССР впервые узнал про будущего создателя КНР еще на исходе 20-х годов XX века, кода Мао Цзэдун оказался в китайской Компартии главным специалистом по крестьянскому вопросу и заодно самым удачливым командиром партизан. Сложная история взаимоотношений Советского Союза с китайскими коммунистами к 1949 году насчитывала почти три десятилетия. Ограничусь лишь кратким резюме, все же об этом и так много написано — к моменту первой встречи оба лидера, Мао и Сталин, относились друг к другу с большим уважением, даже пиететом, но крайне настороженно.  

Для Мао Цзэдуна хозяин Кремля являлся бесспорным лидером мирового коммунистического движения — "культ личности Сталина" царил тогда не только в СССР, но и среди первых коммунистов Китая. Четверть века Иосиф Сталин оказывал поддержку и лично Мао Цзэдуну во внутрипартийной борьбе, и его партии в кровавой схватке за лидерство в Китае. При этом создатель нового "красного" Китая был и сам слишком сильным и самостоятельным политиком с огромными амбициями. "Обменом приветствиями и разговором на общие темы" он точно не желал ограничиваться.

Для Сталина лидер КНР был самым сильным и перспективным союзником. Если все иные социалистические страны, появившиеся на карте мира после 1945 года, по факту возникли "на штыках" победоносной советской армии, то красный флаг над Китаем коммунисты Мао подняли пусть и при поддержке СССР, но вполне самостоятельно и даже в какой-то мере неожиданно для советского лидера.

И вот к декабрю 1949 года Москва не без изумления наблюдала, как на месте прежнего Китая — раздираемого междоусобицами и по итогам Второй мировой фактически подчинившегося интересам США — возникла совершенно новая страна. И с ней — куда более весомой, чем все социалистические союзники в Европе, — надо было выстраивать совсем новые отношения.

"Если будем дружны, мир может быть обеспечен…"

Затронутые на встрече темы актуальны и сегодня.

"В Китае идет война за мир... Америка кричит о войне… в Европе запуганы войной… Япония к войне не готова… Главное, не дать повода американцам для вмешательства… Мир зависит от наших усилий. Если будем дружны, мир может быть обеспечен…" — это слова Сталина, произнесенные 16 декабря 1949 года в беседе с Мао. Среди главных тем обсуждались наша помощь в создании китайского флота на Тихом океане, проблемы Тайваня и Тибета.

Глава КНР покинул сталинский кабинет за полночь. Как свидетельствует архивный журнал посещений Сталина, ровно через 10 минут после ухода китайского лидера в его кабинет вошел Лаврентий Берия, на тот момент главный куратор советского атомного проекта. Документальный фильм о недавно прошедших испытаниях ядерной бомбы вскоре специально продемонстрируют для Мао Цзэдуна.

Вопросы Китая и атома тогда вообще были главными для Сталина. Ведь в 1945 году СССР хотя и победил в величайшей войне, но был крайне ослаблен потерями. К тому же США обладали монополией на ядерное оружие. Но многое кардинально поменяли именно события 1949 года — победа коммунистов Китая и успешное испытание своей ядерной бомбы открыли реальные перспективы для противодействия США в борьбе за мировое лидерство.

Соединение ресурсов СССР и союзного Китая открывало блестящие стратегические перспективы, о которых ранее было невозможно и думать. Не случайно уже в следующем 1950 году начинается стратегическое наступление просоветских сил во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе: коммунистические армии и повстанцы будут активно претендовать на власть в Корее, Вьетнаме, на Филиппинах, в Индонезии и Малайзии.

"Мао был смущен и огорчен…"

Перед поездкой в СССР председатель КНР сообщил советской стороне, что не собирается вести официальных переговоров, а лишь рассчитывает на обмен мнениями со Сталиным по интересующим две страны вопросам. Также Мао намеревался использовать поездку в Москву, чтобы укрепить подорванное долгой войной здоровье перед предстоящей колоссальной работой.

Поэтому лидер КНР намеревался пробыть в СССР по возможности длительный срок. Он просил не загружать его участием в официальных мероприятиях, предоставить больше времени для отдыха. Главу Китая после первой встречи со Сталиным поселили на правительственной даче "Заречье" (сегодня это подмосковное Сколково), были созданы максимально комфортные условия с самым высоким для той эпохи медицинским обслуживанием.

Но именно здесь и проявилось недопонимание. Прося не загружать его официальными мероприятиями, Мао все же, видимо, рассчитывал на более тесное и неформальное общение со Сталиным. Но хозяин СССР выполнил пожелания китайского лидера буквально, оставив его в санаторных условиях.

Генерал-лейтенант Иван Ковалев, с 1948 года занимавший пост главного советника при ЦК КПК и сопровождавший главу Китая в поездке по СССР, так вспоминал те дни: "Мао был смущен и огорчен сухостью официальной, протокольной встречи… Особенно тем, что встречавшие его государственные деятели не захотели поехать с ним в отведенную ему резиденцию… С 16 по 21 декабря Мао Цзэдун находился на загородной даче. В эти дни ему нанесли визиты вежливости Молотов, Булганин, Микоян, Вышинский. Эти визиты также не удовлетворили Мао, так как они были очень кратковременными и официальными. Приезжали они накоротке, сидели на краешке стульев… Когда Мао каждый раз предлагал чифан (обед), они вежливо отказывались и уходили. Это его тоже оскорбляло и обижало…"

Недопонимания добавили и личные проблемы Сталина. Осенью 1949 года стареющий лидер СССР тяжело болел, вероятно, пережил инсульт — по декабрь того года в его кремлевском журнале посещений отмечен ранее небывалый трехмесячный перерыв.   

По понятным причинам он не мог демонстрировать персональную слабость своему ключевому и слишком самостоятельному союзнику. Поэтому в ходе двухмесячного пребывания Мао Цзэдуна в СССР он встречался со Сталиным всего несколько раз, буквально считаные часы. Другие же лидеры советской державы не могли заменить первое лицо в столь щепетильном взаимодействии.

Сухости, излишнему официозу общения способствовал и явный цивилизационный барьер, трудно преодолимый даже в наши дни. Не только языки, но и все жизненные привычки сторон были слишком разные. 

Впрочем, опытные и изощренные политики, каковыми были Сталин с Мао, всегда пытаются использовать даже свои слабости. Явную сдержанность лидера СССР и столь же явные "огорчения" главы Китая многие историки сегодня трактуют как средство дипломатического давления на противоположную сторону. Но раскрыть истинные чувства этих сложных людей даже на основе анализа всех архивных свидетельств уже не представляется возможным.

"…За вождя китайского народа товарища Мао Цзэдуна!"

Первый визит правителя Китая совпал с 70-летием Сталина, которое широко отмечали в Советском Союзе. Мао Цзэдун 21 декабря 1949 года стал участником торжественного заседания в Большом театре — ему отвели самое почетное место среди гостей, по правую руку от именинника. "Мао страшно волновался, подъезжая с дачи к Большому театру…" — вспоминал сопровождавший китайского лидера генерал Ковалев.

Среди многочисленных представителей союзных СССР стран именно гостю из Пекина первому предоставили слово для выступления. Речь Мао была торжественной и по-восточному пышной: "Китайский народ в борьбе против угнетателей всегда глубоко и остро чувствовал и чувствует всю важность дружбы товарища Сталина…"

На следующий день от имени правительства СССР состоялся государственный прием в честь сталинского юбилея. Первым тостом среди прозвучавших в честь иностранных делегаций был тост "за китайский народ, за присутствующих в зале представителей Китайской Народной Республики, за вождя китайского народа товарища Мао Цзэдуна".

Конечно, двухмесячное пребывание главы Китая в нашей стране не состояло из одних торжеств и вынужденного отдыха на подмосковной даче. Стороны все же готовили целую систему международных договоров, определяющих отношения СССР с КНР. Вопрос был непростым, поскольку прежние соглашения хотя и были подписаны от имени националистического правительства, свергнутого коммунистами Мао Цзэдуна, но заключались в 1945 году в рамках Ялтинских соглашений, формальных и неформальных договоренностей Сталина с лидерами США и Британской империи.

"Ведь такое изменение задевает Ялтинское соглашение?" — поинтересовался Мао у Сталина 22 января 1950 года в ходе новой встречи в кремлевском кабинете. "Верно, задевает, ну и черт с ним…" — ответил вождь СССР, пояснив, что Москве и Пекину все равно уже не избежать открытой конфронтации с США.  

Сам процесс заключения новых договоров тоже не был простым — согласование массы мелочей и деталей вызывало споры и потребовало немало усилий. При этом, как свидетельствуют архивные стенограммы, главными спорщиками выступали вторые лица обеих держав — Вячеслав Молотов и китайский премьер Чжоу Эньлай, — тогда как Сталин и Мао играли роль "добрых следователей".

В итоге 14 февраля 1950 года был подписан Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи СССР и КНР. Обе страны официально стали военно-политическими союзниками и экономическими партнерами, противостоящими на международной арене Соединенным Штатам и всему западному блоку.

"Нам надо у них учиться!"

Еще до подписания договора — в середине января 1950 года — Мао Цзэдун посетил Ленинград. Он подробно интересовался обороной города на Неве в ходе совсем еще недавней блокады. Китайский гость проехался и походил по льду Финского залива, больше часа рассматривая водную твердь под ногами — для уроженца субтропиков это было совершенно новым ощущением. Он также побывал на крупнейшем Кировском заводе, знаменитом в русской революции крейсере "Авроре" и, конечно же, в Эрмитаже. Узнав, что Китайский зал Зимнего дворца закрыт на ремонт, Мао был раздосадован. Не только коммунист, но и убежденный китайский националист, он проговорил своему переводчику Ши Чжэ: "На самом деле им просто неудобно открывать этот зал, им стыдно показывать его нам! Ведь подумать только, сколько награбила в Китае царская Россия!" Так Мао напомнил о победном параде русских войск, прошедшем в императорском дворце Пекина в 1901 году после разгрома так называемого боксерского восстания.  

В феврале 1950 года, уже на обратном пути домой, Мао посетил целый ряд российских городов. В Свердловске (ныне Екатеринбурге) он особенно внимательно изучал Уралмашзавод — и мощь советской индустрии ему приглянулась куда больше, чем ранее просмотренный в Москве классический балет "Лебединое озеро". Мао оставил автограф в книге посетителей заводского музея и назвал предприятие "гордостью Советского Союза".

Показательно, что на обратном пути по Транссибу глава КНР предпочитал осматривать не достопримечательности, а заводы и фабрики. Как позднее вспоминали его сопровождающие из китайской делегации, Мао Цзэдун не раз подчеркивал свое внимание к советским рабочим и советской промышленности: "Нам надо у них учиться!"