Хроники пикирующей матери: Шарлиз Терон набрала вес ради откровенного фильма "Талли"

В прокат выходит небанальная американская трагикомедия "Талли" о сорокалетней матери от режиссера Джейсона Райтмана ("Мне бы в небо") и сценаристки Диабло Коуди ("Джуно"). Егор Беликов — о том, как смириться с тем, что у тебя дома живет еще один человек, и это, о ужас, твой ребенок.

Многодетная мать по имени Марло работает бухгалтером, живет с мужем-геймером, рожает третьего ребенка, дочку, которая, как и предыдущие, с нею — одно лицо, но радости в лице героини не видно, у нее послеродовая депрессия в неклинической форме. Чтобы не сойти с ума от ухода за новорожденной, Марло нанимает ночную няню Талли (Маккензи Дэвис), которая внезапно начинает исправлять понемногу всю ее жизнь.

В центре всего здесь — Шарлиз Терон, идеальная нордическая женщина, здесь свой сокрушительный образ она полностью деконструирует: она набрала 20 килограмм ради роли. Жеманная и гламурная Терон, как выяснилось, вновь после "Монстра" готова ради роли на все. Вообще материнский быт настолько шокирующе натуралистичен, что даже бездушным невнимательным мужчинам в зале больно на это смотреть. В душераздирающей сцене пробежки в лесу, когда Терон изо всех сил пытается обогнать красотку в лосинах, но в итоге чуть не падает в кусты, красотка с ужасом показывает на пятна на ее груди и спрашивает: "С вами все в порядке?", на что героиня-мать почти с гордостью отвечает: "Это молоко. Я его произвожу".

Режиссер Джейсон Райтман хоть и известен по фильму "Джуно", но главной фигурой в "Талли", очевидно, не является. Предыдущая его работа до "Талли" — это издевательски нравоучительный и сентиментальный фильм "Мужчины, женщины и дети", в котором все время кто-нибудь плакал и плакал, читал и читал нотации о духе времени, и этому не было конца. Почему так? Потому что над этим фильмом не работала сценаристка Диабло Коуди, которая написала "Талли".

Сейчас уже, может, никто не помнит этого, но во времена "Джуно" это знали все: Диабло Коди прославилась как блогер и попала из-за своего блога в чарующий мир кино задолго до, например, инстаграм-звезды Ирины Горбачевой. А ведь ее история была похардкорней, чем у актрисы из мастерской Петра Фоменко: Диабло (это, конечно, псевдоним) работала на тот момент в стриптизе и в "сексе по телефону", докладывала о своей странной жизни на потребу толпе еще в досоцсетевую эпоху, а потом написала сценарий "Джуно" и получила "Оскар", после чего все немедленно стали ее очень любить, в первую очередь — за отчаянную, сокрушительную искренность и самоиронию.

Прошли годы, Коди тоже вышла замуж, родила троих и явно по этому поводу задепрессовала (об этом она рассказывает и в интервью: написание "Талли" для нее было попыткой справиться со своеобразным кризисом среднего возраста). Из мира лихой алкогольной жизни ее вечная героиня, во многом автобиографичная, переехала в тенистый двухэтажный домик в субурбии, где впервые встретилась даже не со своей семьей, а просто с собой, потерянной и побитой жизнью женщиной, которая сама не знает, чего хочет. А кто ж знает-то?

Был, кстати, у Райтмана другой примечательный фильм под названием "Бедная богатая девочка". Там Терон, вся на понтах, обеспеченная разведенная писательница-алкоголичка, ехала в родной город и пыталась там нелепо кадрить бывшего парня, который давно женился и родил ребенка. Красивая и злая женщина приходит к нему домой и с ужасом смотрит на его жену, которая пьет легкий эль, а потом говорит, что ребенку алкогольного молока не даст, а сцедит и выпьет сама.

Сейчас очевидно, что таким образом Терон вместе с режиссером Райтманом и сценаристкой Коуди приезжали в гости в мир "Талли". В "Бедной богатой девочке" под быстрый монтаж демонстрировали подготовку главной героини (макияж, педикюр и так далее) к судьбоносному, как ей казалось, свиданию.

Тем временем спасением из этого ада, на который мать сама себе обрекает, оказываются воспоминания о той бездетной жизни, в которой, кажется, невозможно было не быть одиноким (это следует из сцены, близкой к финалу, где Марло едет с Талли выпивать в местах своей молодости). Теперь одиночество в доме, полном орущих (или уже не орущих, но тогда уже подросших и еще более проблемных) детей, ощутить невозможно, но эта семейственность абсолютно мучительна. Это рефлексия неких гипотетических миллениалов, которые протусили молодость, а также их родителей, и, наверное, даже родителей их родителей.

Впрочем, сопливость Райтмана все же прорывается сквозь суровую правду жизни Коуди. Кто смотрел любой его фильм, тот знает, что у режиссера есть навязчивая любовь к медленной романтичной гитарной музыке: во "Мне бы в небо" она звучала непрерывно, казалось, начиная с середины фильма. В конце Райтман умудряется включить гитарную музыку сначала в наушниках героини, а потом еще и фоном, то есть сразу две одновременно.

С другой стороны, это же отчасти и стариковское кино тоже: жизнь пройдя до середины, и Райтман, и Коуди грустно обдумывают, что же они сделали и для себя, и для своей семьи, и для кино. Вот очевидно, что гитарная музыка — это то, что примиряет постановщика с жестокой реальностью. Что же примирит Марло с собой и со своей молодой, классной и красивой няней, которая была бы лучше мамой ее детям, чем она сама?

Тут есть один сюжетный поворот ближе к концу, мы его не выдадим, но намекнем, что ключ к разгадке — откровенно символичные сцены с русалками (да, с полуженщинами-полурыбами), которые мы видим чуть раньше. После этого поворота выясняется: да, сейчас уже ничего не переиграть обратно. Но Талли/Марло понимают — да и не надо ничего переигрывать. Героиня успела об этом подзабыть, но это и есть счастье, которое она искала, уж простите за банальность вывода. А что любимый ребенок орет — так поорет, вырастет в тинейджера, и станет еще хуже, ха-ха.

(Интересно, что тот же немудрящий, но все равно неожиданный сюжетный ход использовал Бальтасар Кормакур в совершенно другом фильме "Во власти стихии", который вышел в российские кинотеатры ровно неделю назад. Совпадение? Думаю, да.)

В прокате с 12 июля.