Уход Сергея Юрьевича для меня лично — огромная и в прямом смысле невосполнимая утрата. Я знал этого, без преувеличения, великого человека, великого артиста и великого гражданина — подумать только — больше чем полвека.
Первая наша встреча произошла еще в годы, когда Юрский работал в Большом драматическом театре у Товстоногова. В этот период Сергей Юрьевич приезжал время от времени в мой родной Баку. Он дружил с моим старшим братом, с его друзьями и часто бывал в Баку, работал там на студии. Надо сказать, что ему не очень просто жилось в Ленинграде, и Баку в определенном смысле слова стал для него прибежищем.
Я часто вспоминаю один эпизод. Стояло жаркое лето. А мы с семьей и Сергеем Юрским, который тогда гостил у нас, жили в небольшом пансионате под Баку. И как-то вечером, когда все вместе собрались пить чай, мой отец, которому тогда было уже за 70 (и он, признаться, был в очень нехорошей форме), обратился к актеру — тогда еще в расцвете сил, молодому, прекрасному: "Вы знаете, Сережа, я очень люблю ваше творчество, видел вас в кино, видел вас в театральных постановках, по телевизору, но, к сожалению, никогда не был на ваших концертах, где вы блистательно читаете прозу, самую разную".
Я не случайно вспоминаю слова моего отца. Сергей Юрский был не только великий артист театра, бесподобный киноактер, но и, наверное, лучший чтец. Сейчас редко кто из актеров работает в литературном жанре, забыли уже…
Так вот, папа в тот вечер сказал: "К сожалению, на вашем концерте я так и не побываю…"
На следующее утро того палящего лета, когда все разъехались по своим служебным делам, а отец остался дома, Сергей Юрьевич, надев свой черный концертный костюм, белую крахмальную сорочку, черную бабочку, пришел к отцу во всем своем театральном одеянии. И почти два часа давал концерт одному зрителю — больному старику
Этот маленький эпизод — не что иное, как иллюстрация характера Юрского, проявление масштаба его личности. Есть такое определение, лишенное пафоса, — "моральный камертон". Сергей Юрьевич именно и был моральным камертоном.
У меня особое отношение к нему и потому, что в моей телевизионной авторской программе "Формула власти" почти 20 лет Сергей Юрьевич был голосом от автора, он читал закадровый текст.
Для меня это была огромная честь — что я смог упросить великого артиста быть частью моей телевизионной программы.
Будучи человеком громадного, исполинского таланта, он при этом был невероятно обязательным в своем творчестве. Он никогда не срывал договоренностей прийти на запись, выполнить какое-нибудь обещанное выступление.
Я скажу, пожалуй, больше. И возможно, это прозвучит фатально. Буквально сегодня, в день его ухода, в 12 часов дня должна была быть запись нашей программы "Формула власти", где он должен был читать текст. И позавчера ему позвонил наш редактор, и Сергей Юрьевич сказал, что, скорее всего, не сможет прийти и что он прощается со всеми нами. Это он сказал позавчера. Мир его памяти…