Недостающее звено. Чего не хватает России, чтобы ни в чем не уступать Америке

"Здесь человек чувствует себя более или менее защищенным, а у нас — нет", — сказал мне в свое время в Вашингтоне знакомый дипломат, которого я считаю одним из лучших наших специалистов по США. Мы обсуждали мою любимую тему — чем отличается наша российская жизнь от американской. Подразумевалось, что защиту при необходимости обеспечит прежде всего закон.

Конкурентное преимущество

С тех пор прошло около 20 лет, но различие в ощущениях сохраняется. Более того, сам я за это время пришел к убеждению, что если американская система чем-то и отличается в лучшую сторону от нашей, так именно этим — реальной независимостью судов и властью закона, перед которым более или менее все равны. На мой взгляд, по большому счету это главное, чего не хватает России, чтобы ни в чем не уступать Америке.

Сразу оговорюсь, что в США диктат закона изначально был установлен не от хорошей жизни: он был просто необходим, чтобы держать в узде дикую вольницу людей, одержимых мечтой о личном преуспеянии и к тому же имеющих свободный доступ к оружию. И до сих пор у американской юстиции сохраняется множество недостатков, замечаемых и внутри страны, и за ее пределами.

Но в целом конституционный принцип разделения властей работает, и например, назначение новых судей в состав Верховного суда США по общественной значимости ставится вровень с избранием президента страны, а то и выше (потому что судьи в отличие от президентов занимают свои посты пожизненно). Пропагандистский тезис о власти законов, а не людей — один из краеугольных камней общественно-политической стабильности в самой Америке и одно из главных ее "конкурентных преимуществ" в борьбе за умы и сердца людей по всему миру.

А привлекательность американской модели по-прежнему велика, хотя в последние годы и в США, и за их пределами много говорят и пишут о том, как тускнеет "американская мечта". Молодая бельгийская туристка Элиза, попутчица по недавнему перелету из Бишкека в Москву, в ответ на мою просьбу оценить репутацию разных стран по десятибалльной системе поставила хорошо известным ей Франции и Германии, как и самой Бельгии, по семь баллов, России — шесть, Китаю — пять, а США — восемь. При том что, по ее собственному признанию, никогда не бывала за океаном и судила обо всех, кроме родной страны и ее ближайших соседей, понаслышке.

"Болевые точки"

Дело, разумеется, не в сравнениях с кем бы то ни было. Я их привожу только потому, что полжизни проработал в США и они служат для меня удобной точкой отсчета в разговоре о наших собственных делах.

"Сила — в правде", — утверждал герой известного фильма. И специалисты, которых я об этом спрашивал, подтверждают, что в России важнейшим запросом общества были и остаются социальная справедливость и равенство людей перед законом. Директор Федерального социологического центра РАН академик Михаил Горшков подчеркивал, что на фоне этих двух "болевых точек" бледнеет даже борьба с коррупцией.

По-моему, это уже всем у нас ясно. В апреле на встрече Владимира Путина с выпускниками программы развития управленческого кадрового резерва одна из участниц, Мария Шклярук, сказала президенту, что прорыв в развитии страны невозможен без реформы государственного управления, а также судебной и правоохранительной системы. И он согласился, только призвал "руководствоваться известным медицинским правилом — не навредить".

Шклярук знает, о чем говорит. Сейчас она — генеральный директор Центра перспективных управленческих решений, а прежде была оперуполномоченным милиции, работала в прокуратуре и Следственном комитете России (СКР). Я просил ее о комментарии для этой колонки, но она, к сожалению, отказалась, ссылаясь на занятость.

Впрочем, в комментариях, причем из самых солидных источников, недостатка нет. Так, по сути та же тема была в нынешнем году лейтмотивом дискуссии на деловом завтраке Сбербанка в рамках Петербургского международного экономического форума. Разговор уже растащен на цитаты — например, о том, будто "главным экономическим регулятором" в России на сегодняшний день бизнес считает главу того же СКР.

Члены правительства, отбивавшиеся за завтраком от наскоков, делали это, на мой взгляд, достаточно убедительно. Например, я тоже считаю, что лозунг "У нас все плохо!", саркастически воспроизведенный первым вице-премьером Антоном Силуановым, — это скорее психологическая установка, нежели отражение реальной действительности. А он-то вообще видит в таком подходе проявление некоторой избалованности деловых кругов различными поблажками и их стремления выбить для себя дополнительные льготы.

Но при этом тезисы, выдвигавшиеся критиками, сами по себе не опровергались. И, например, когда юрист Андрей Макаров, председатель комитета Госдумы по бюджету и налогам, заявил, что в стране отсутствуют ключевые институты — "независимость суда и уважение к собственности", — ему никто не возразил.

Наоборот, его скорее поддержали напоминанием о том, что в данном контексте даже и собственность — не высшая ценность. Ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы Владимир Мау язвительно напомнил, как в 1921 году инвесторы отказывались сотрудничать с большевиками, поскольку те "гарантировали сохранность вкладов, а не сохранность жизни вкладчиков"…

В ходе блиц-опроса по итогам дискуссии почти три четверти гостей Сбербанка (а среди них не было случайных людей) назвали реформу госуправления и судебную реформу тем слагаемым, которого пока недостает для обеспечения высоких темпов экономического роста в нашей стране. 

Презумпция предвзятости

Ну а буквально через пару часов грянуло так называемое дело Ивана Голунова — московского журналиста, которого задержали по подозрению в попытке сбыта наркотиков. Вскоре под мощным нажимом общественности и прессы обвинения против него рассыпались, коллегу освободили, а двое генералов полиции лишились своих постов.

Дело, как принято говорить, вызвало "широкий общественный резонанс". Достаточно сказать, что на недавней церемонии вручения государственных премий в Кремле в первом ряду — аккурат напротив президентского микрофона — сидела девушка в футболке с надписью: "Я/Мы Иван Голунов". Состоялся целый ряд акций профессиональной солидарности журналистов.

Собственно, и я как раз тогда же решил, что пора садиться за текст на давно задуманную тему. Не о конкретном деле: я о нем ничего не знаю и судить не берусь, хотя знакомый врач-нарколог еще пару месяцев назад рассказывал, что разоблачение полицейских, подбрасывающих людям наркотики, в основном с целью вымогательства — вполне заурядная для Москвы история. Профессиональный опыт давно научил меня ничего не принимать на веру и не делать огульных и скоропалительных выводов.

Но я считал и считаю, что вместо презумпции невиновности обвиняемых у нас в общественном сознании царит презумпция предвзятости, необъективности, нечестности обвинителей. Что это подрывает веру в справедливость как таковую — ту самую "силу в правде". И что власть, если она хочет считать себя демократической, опирающейся на доверие народа, просто не имеет права с этим не считаться.

"Красные линии"

Я уж не говорю о чисто формальных "красных линиях", одной из которых должно быть преследование журналистов. За океаном нашу страну нередко обвиняют в "избирательном применении правосудия". В свое время член Верховного суда США Антонин Скалиа, ныне уже покойный и превратившийся после смерти в настоящую икону консервативных республиканцев, говорил мне, что правоприменение всегда и везде избирательно — хотя бы в силу того, что органы следствия и прокуратуры сами решают, кого им преследовать.

Но все же и в Америке, и во многих других местах существуют законы о защите так называемых whistleblowers — правдоискателей, вскрывающих недостатки системы изнутри. А журналисты, которые зачастую пытаются заниматься тем же самым, только извне, и вовсе находятся в США под прямой защитой конституции, точнее, включенного в нее Билля о правах.

Понятно, что пресса и сама может быть не без греха. Президент США Дональд Трамп воюет сейчас с традиционными либеральными СМИ и обвиняет их в политически мотивированной охоте на ведьм, инспирированной демократической оппозицией. И ссылается даже не на журналистское, а на вполне официальное государственное расследование спецпрокурора Роберта Мюллера.

В ходе этого разбирательства несколько человек из ближайшего окружения Трампа были привлечены к суду за технические правонарушения. В США это тоже в порядке вещей: прокуратура пользуется любыми доступными ей "крючками", чтобы выудить как можно более крупную рыбу.  

Но делается это опять-таки в рамках закона. И Трамп в итоге только выиграл от того, что не вмешивался, а дал процессу спокойно — и, по сути, безрезультатно — завершиться. Теперь вопрос стоит уже скорее о политической, а возможно, и юридической ответственности тех, кто устраивал и раздувал травлю действующего президента страны.

Выгодно соблюдать закон

Общий вывод из всего этого, по-моему, очевиден: неукоснительно соблюдать закон, как правило, просто выгодно. И для конкретных фигурантов, и для всей системы в целом действует известный принцип Фридриха Ницше: "Что нас не убивает, делает нас сильнее".

Полагаю, что в Америке после расследования Мюллера так и будет. Надеюсь, и в России гордая уверенность в том, что "сила — в правде", будет все больше приходить на смену нашему извечному скепсису, мол, "кто силен — тот и прав".

И все мы в итоге будем чувствовать себя более защищенными.