Впервые картина была представлена на американском фестивале независимого кино Sundance, а также вошла в программу "Двухнедельник режиссеров" в Канне.
Социальная драмеди (смешение драмы и комедии) Михановского рассказывает об одном дне из жизни Вика (Крис Галуст), 25-летнего водителя социального такси, которое развозит жителей с ограниченными возможностями городка Милуоки, штат Висконсин, по их повседневным делам. День этот не задается с самого начала: Вику надо на работу, его дедушке — на кладбище, провожать его подругу Лилю в последний путь, но вместо этого он решает пожарить курицу.
Парень пытается одновременно его утихомирить и уйти по своим делам. Постепенно он собирает в такси своих клиентов: недовольного мужчину, страдающего от лишнего веса; женщину, помешанную на Элвисе Пресли; и неожиданно для самого себя — целую компанию своих русскоязычных соседей, которые, как и его дедушка, никак не могут добраться до кладбища. К ним присоединяется чернокожая клиентка Трейси в инвалидном кресле, явно недовольная опозданием Вика и собравшейся компанией. Они вместе колесят по серым улицам Милуоки, перекрытым из-за протеста, везде опаздывая и надеясь попасть хоть куда-нибудь.
Все это умещается в первые полчаса фильма, которые буквально забиты хорошо упорядоченным хаосом: люди, атакующие сосредоточенного Вика, кричат, смеются, поют, рассказывают истории, ругаются, машина трясется на неровных дорогах и практически не тормозит на поворотах. За одним ненастьем сразу же следует другое, фарс разворачивается стремительно, чтобы ненадолго остановиться, оглядеться и побежать снова. Режиссер знает об этой среде не понаслышке — эмигрировав в США, он когда-то сам работал водителем такого фургона, так что картина снята в стиле этакого эмигрантского синема верите: трясущуюся камеру Уайатта Гарфилда вертит из стороны в сторону, одни разговоры перемежаются другими, резкие склейки чувствуются, как пощечина.
Сначала "Гив ми либерти" напоминает взбесившийся фильм "Смерть господина Лазареску" Кристи Пую. Только если румын долго, упорно и методично ведет нас через бездушную и ужасающую рутину, Михановский забрасывает нас в сочащийся жизнью повседневный хаос, постепенно сводя с ума
По первой героям сложно сопереживать, хочется, чтобы все наконец-то успокоились и замолчали. Они похожи на энергетических вампиров, которые используют бедного мягкосердечного Вика, чтобы достичь своих целей. Им помыкают примерно все встречающиеся на его пути персонажи, а из водителя фургона он превращается в сиделку, психолога и помощника по дому. Но постепенно герои начинают прислушиваться и сочувствовать друг другу, за ними подтягивается и зритель, и через абсурд происходящего начинает пробиваться человечность. Так, Трейси (Лорен "Лоло" Спенсер) поддается обаянию Димы (Максим Стоянов), приехавшего в гости к тетке, а в итоге попавшего на ее похороны, потом под его же обаяние попала женщина-охранник, которая пустила всю разношерстную компанию на поминки. Их сложно в этом винить, так как своенравной толпе русских эмигрантов проще подчиниться, чем противостоять. Они выглядят как люди из 90-х, вклеенные в ландшафты современной Америки, поэтому ничего не понимающие американцы рядом с ними смотрятся диковато. Но не проходит много времени, прежде чем последние так же естественно вписываются в интерьеры с советским сервантом и столом с неизбежным оливье и хрустальными рюмками.
Мы все очень разные, но действительно ли между нами так уж много различий? У тебя тату — у меня тату, тебе разбили сердце — мне тоже. Границы и преграды, которые строит между героями общество и они сами, не выдерживают, когда кто-то оказывается в беде. В конце концов, человеку может помочь только человек и весь фильм в каждой своей сцене постоянно это доказывает. Своеобразной метафорой этого служит банка с неидентифицируемыми соленьями, которую Дима находит в одной из квартир и утаскивает с собой. Ему никак не удается ее открыть, и только когда к процессу подключается сестра Вика, крышка поддается.
Когда народные песни в кадре сменяются музыкой "Бон Ивер", окончательно становится понятно, что, несмотря на славянский колорит, это настоящее американское независимое кино (какую инди-драму можно представить без слезливых меланхоличных песен местных бардов?). И это американское инди перемешивается с восточноевропейской хтонью, формируя оригинальный режиссерский стиль Михановского
"Гив ми либерти" где-то неуклюжий, где-то непоследовательный, перескакивает с сюжета на сюжет, оставляя какие-то из них нераскрытыми. Режиссер хотел сказать очень много и сразу, но современную Америку даже в таком миниатюрном формате, который был представлен в фильме, с одного замаха охватить невозможно. Картина получилась эмоциональной, сентиментальной, неразборчивой, где-то нелепой, где-то мудрой и очень гуманистичной, которая показывает нам, что в борьбе за свободу главное — не потерять самих себя.