Фильм Анны Меликян называют еще одной "жертвой" коронавируса нового типа наряду со "Спутником" Егора Абраменко. Изначально его планировалось выпустить одновременно в интернете и кинотеатрах, но из-за закрытия последних картину теперь можно увидеть только онлайн на "Кинопоиск HD". Хотя создатели рассматривают возможность все-таки показать ее на больших экранах после пандемии.
Есть мальчики-неонацисты. Они убивают мигрантов, геев, бомжей и прочих неугодных. Есть девочки-активистки. Они выступают против всего плохого и за все хорошее: за права политзаключенных, животных, женщин и против глобального потепления. Все они — две стороны одной медали, потому что в их жизни нет главного — любви. Ее нет и у Евгения Войгина (Константин Хабенский), создателя видеоигры "Коловрат" о русском богатыре, чью символику используют неонацисты, а Евгений, в свою очередь, не теряется и решает использовать их преступления для рекламы своей игры. Но его цинизм подвергается атаке со стороны девушки Тани (Екатерина Агеева). Она запрыгивает к нему в машину после очередной акции и сразу же начинает дружить с его дочерью Машей (Александра Дишдишян), которая постоянно молчит. Таня огорошивает раздраженного Евгения сбивчивой историей о том, как она, нынешняя активистка, пыталась быть моделью, а потом решила стать актрисой и написала письмо Ларсу фон Триеру, а вообще у нее рот до конца не закрывается, поэтому она постоянно улыбается.
"Привет, я Таня. А тебя как зовут?" — произносит актриса Екатерина Агеева с добрым, открытым лицом, как будто знакомится с кем-то на детской площадке во дворе под звуки мелодраматичного фортепьяно, и ты сразу понимаешь, что ты в фильме Меликян. Режиссер всегда любила открывать необычных актрис с нестандартной внешностью и делать из них таких же нестандартных героинь для своих фильмов. Они наивные, искренние, местами глупые, местами мудрые, ребячливые девушки, верящие в любовь. Особенно дико они смотрятся на фоне серой и лишенной всяких иллюзий Москвы
"Фея" считается заключительной частью трилогии Меликян, начатой "Русалкой" в 2007 году и продолженной "Звездой" в 2014-м. Режиссер даже объединяет всех героинь в одной сцене, где они увлеченно поедают суши и смотрят мелодраматичный турецкий сериал у себя дома на диване. Она дает вторую жизнь Алисе в исполнении Марии Шалаевой и Маше (Тинатин Далакишвили). В итоге Москва все-таки ломает и меняет их, и они становятся разочарованным в жизни активистками. Столица со временем также менялась: из коммерческого и хаотичного города агрессивной рекламы в "Русалке" она превратилась в город вечной стройки в "Звезде" и развернулась парадными улицами в "Фее". Хотя ее циничность и уже набившая оскомину гламурность, почему-то так любимая российскими режиссерами, всегда оставались на месте.
Но главное здесь не приметы времени, а смена фокуса. В "Фее" он переместился с героини на Константина Хабенского. Картина рассказывает прежде всего о духовном пути его персонажа, а Таня здесь действительно, как фея, только направляет и оберегает. Вместе они едут в Успенский собор во Владимире, чтобы сделать фото для дизайна игры, а в итоге находят на потолке изображение Евгения, точнее, лик Иисуса, который великий русский иконописец Андрей Рублев, как предполагает Таня, писал с самого себя. Меликян, наверное, главный идеолог наивной романтики в российском кино, на этот раз не просто ищет любви, но задается вопросом — есть ли между любящими людьми духовная связь, проходящая через века. И в этом, в общем, нет ничего плохого, но в очередной раз наблюдать, как девушка влюбляется в неприятного эгоистичного типа и весь фильм пытается его спасти, физически больно. Если в 2007 году это можно было бы с натягом воспринимать как нечто милое и романтичное, то в 2020-м это выглядит как патология.
Кажется, что альтер эго режиссера в "Фее" — это дочка главного героя Маша, которую сыграла дочь Меликян Александра. Это девочка, безответно влюблявшаяся в мальчиков, которым нравились блондинки, и от этого начавшая снимать фильмы. И тут чувствуется обида даже не на мальчиков, а на блондинок, хотя в данной ситуации не виноваты ни те, ни другие. "Фея" — самое масштабное высказывание Меликян: здесь и духовное родство, и Андрей Рублев, и еще один Андрей, только Тарковский, и высокие технологии, и Иисус, и фашизм. Все это плохо друг с другом объединяется и постепенно растекается, теряя направление и цельность высказывания. В фильме есть какое-то детское простодушие и растерянность, прямо как у героини Тани: она вроде как и активистка, и актриса, и рисует чуть-чуть, но все это какая-то бессмысленная деятельность на автомате, потому что единственно важной вещью на свете для нее является любовь. "Зачем мне этот мир, если он вдруг меня не любит?" — говорит она.
Но ожидание ответного чувства от человека, который просто не способен или не хочет его дать, — это не романтика и никакая не любовь, а созависимость. И кажется, пора перестать романтизировать подобные отношения на экране
Герой Хабенского переосмысляет себя, делает какие-то первые неэгоистичные поступки в своей жизни, по-своему эволюционирует. Но что же Таня? Она находится в режиме ожидания любви, которую ищет в абсолютно неправильных местах. Если "Фея" — завершение многолетней трилогии, то выводы из нее можно сделать только неутешительные. И хотя рассуждать о том, каким бы тебе хотелось видеть фильм, — дело неблагодарное, потому что нужно анализировать то, что есть, а не то, что могло бы быть, все-таки очень хочется, чтобы наивные, добрые девушки, которых так любит Меликян, перестали искать смысл в безответной любви, как Алиса и Таня, или в своей внешности, как Маша, и наконец-то по-настоящему взглянули на самих себя. Это очень страшно, но невероятно эффективно. И любовь тогда точно найдется.