Из обледеневшего иллюминатора вертолета открывается вид на безграничную тундру Ямальского района (Ямал в переводе с ненецкого языка — "край земли"), 100 дней назад здесь бушевала сибирская язва. Сейчас спокойствие заснеженных рек и равнин прерывают многотысячные стада северных оленей, рядом с которыми стоят покрывшиеся инеем чумы и нарты.
Ноябрь для жителей тундры — это начало забойной кампании. Оленеводы вместе с животными и семьями перекочевывают к комплексам, куда будут сдавать мясо. После пережитой вспышки правила сдачи оленины стали намного строже, в первую очередь изменения коснулись каналов реализации мяса. Теперь только под присмотром ветеринаров, а полиция исключает все возможности торговли олениной без ветеринарных свидетельств. Удивительно, но объем забоя в этом году увеличился более чем на 30% — до 3,1 тыс. тонн мяса. Потому что сибирская язва показала: тундра страдает от перевыпаса. Было решено выработать план по спасению экосистемы.
"К оленям не стоит приближаться"
Вертолет, нагруженный медикаментами и продуктами, приземляется прямо около стойбища семьи оленеводов: вокруг поднимается снежный микротайфун, а машина ударяется о кочки и не с первого раза находит комфортный участок.
Первыми вертолет встречают дети семьи Салиндер — Ксюша, Алена и Оля в одежде из шкур оленя, только в такой защите от мороза можно выжить. Одной из них скоро исполнится 5 лет, она здесь за няньку, потому что остальные старшие братья и сестры находятся в школе-интернате с сентября по май. От гостей с вертолета они ждут сладостей, ведь баловать детей в ненецкой культуре не принято.
"У нас все хорошо, привели часть оленей на забой — около 50 животных. Вот встали здесь, неподалеку от поселка Яр-Сале, где-то в 30 километрах. Проходите, только к оленям не стоит приближаться", — рассказывает руководитель оленеводческой бригады, глава семьи Владимир Салиндер.
Стойбище — это три чума, пять снегоходов, около десятка нарт, возле которых мирно спят собаки, дизельный генератор, от которого питается тарелка спутникового телевидения и телефон. А вокруг вальяжно, лежа на снегу, расположилось стадо оленей, которое с одной стороны условно огорожено натянутым забором.
"От соседей мы узнали о падеже оленей, у нас же есть спутниковая связь. Нас предупредили, что не надо подходить близко к ним, заразные, — вспоминает Салиндер. — Мы же постоянно каслаем (Каслание — перекочевка оленьего стойбища оленеводов. — Прим. ТАСС) летом, не стоим больше двух лет. Начался карантин. Всей семье поставили прививки, а что нам еще надо? Самое главное — здоровье".
Оттаявшая инфекция
У семьи Салиндер небольшое по ямальским меркам стадо — 500 оленей. Все они привиты от сибирской язвы, потому что находились совсем близко от эпицентра инфекции.
"Прадеды рассказывали, что когда-то была такая зараза. Но тогда не было лекарств, и падеж был массовым по всему Ямалу. А в этом году, я думаю, из-за жары снова вспыхнуло", — говорит оленевод.
По официальной версии ученых, основной причиной вспышки стало оттаивание инфекции из вечной мерзлоты. Сначала заразились олени из одного стада, затем через насекомых сибирская язва была обнаружена в 60 километрах от первого очага. Еще одной косвенной причиной стал перевыпас, из-за чего иммунитет животных уменьшился, они ослабли и стали восприимчивы к любой заразе. Действительно, сейчас на Ямале самое большое в мире одомашненное стадо северных оленей — более 730 тыс. учтенных голов. Чтобы привести поголовье в норму и освободить пастбища для восстановления, разрабатывается дорожная карта оленеводства.
"Надо сокращать стадо чуть-чуть, пастбища стали скудные, травы и ягеля мало, песок почти. Но мне хоть две тысячи оленей дай, я все равно скажу, что мало. Если прививки будем делать, то язва больше не вернется. Вот если бы 7–8 лет назад не перестали проводить вакцинацию…" — сожалеет оленевод.
Коренные ненцы живут закрытой общиной. Из благ цивилизации в чуме — телевизор, чай в пакетиках и освещение. "У меня есть ручки, карандаши, тетрадки и даже куртка красивая. Пока меня не пускают к оленям, но папа обещал, что скоро я буду управлять нартами", — делится четырехлетняя Ксюша.
В центре чума печь, на которой готовится главное угощение — оленина. Но ненцы предпочитают сыроедение. Угощают вареным, копченым мысом и строганиной — нарезанная ломтиками мороженая оленина. На вопрос, не боятся ли они есть сырое мясо после сибирской язвы, отвечают: "Конечно, нет. Мы привиты, олени тоже, забиваем только здоровых внешне животных. Сырое мясо — самое вкусное", — добавляет Салиндер.
"Страшно видеть, как они в ночь выходят в тундру"
Даже пережив сибирскую язву, все жители тундры в голос твердят: "Будем жить, все хорошо, не жалуемся". Кстати, оленеводы — люди не бедные. Один олень весит около 40 кг, если переводить в деньги за мясо — это около 8 тыс. рублей. Но ненцы дорожат стадом не из-за меркантильных соображений, а потому что представить свою жизнь без тундры и каслания не могут, несмотря на суровые условия.
У многих оленеводов — благоустроенные квартиры в поселках и городах Ямала, но они там практически не появляются. Потому что даже сутки в четырех стенах — словно заключение
"У многих оленеводов есть благоустроенные квартиры в поселках и городах Ямала, но они там практически не появляются. Потому что даже сутки в четырех стенах — словно заключение в тюремной камере. Самое страшное — видеть, как они в ночь выходят в тундру, где хоть глаз выколи. Но они идут и ориентируются по видным только им меткам", — рассказывают жители поселка Яр-Сале.
Вместе с нами на вертолете прилетели ветеринары, которые за час осмотрели оленей, убедившись, что животные абсолютно здоровы перед забоем. Попрощаться с "гостями с Большой земли" выходят дети и глава бригады. Остальные заняты ежедневными делами — пасут оленей, готовят обед, разбирают посылки. Расстояние в тундре измеряется не километрами, а сутками, а время — сезоном выпаса.