Павел Вавилов пятый год работал кочегаром на ледокольном пароходе "Александр Сибиряков". Ему только исполнилось 33 года, когда ему пришлось спасаться с тонущего судна и больше месяца выживать на острове Белуха, обогреваясь и питаясь тем, что удалось выловить после гибели "Сибирякова".
Лев Саватюгин, океанолог и гляциолог, оказался запертым с двумя товарищами в 1986 году на острове Комсомолец архипелага Северная Земля из-за проблем с отправкой вертолета на остров. Руководитель автономной полюсной лыжной экспедиции "Арктика" Владимир Чуков в 1990 году с четырьмя товарищами провел пять дней на Северном полюсе без продуктов и связи. А механик и начальник полярной станции Леонид Гончаренко оказался на два с половиной месяца в одиночестве на ледовой базе "Мыс Баранова" в 1993 году, когда сменщики не смогли прибыть туда вовремя из-за огромной инфляции.
Что помогло арктическим робинзонам перенести испытание холодом, голодом и неизвестностью — в материале ТАСС.
Гибель "Александра Сибирякова"
Ледокольный пароход "Александр Сибиряков" стал единственной жертвой немцев за всю Великую Отечественную войну на трассе Северного морского пути. Он шел к мысу Арктический — крайней северной точке архипелага Северная Земля, чтобы построить там полярную станцию, когда на горизонте появился до зубов вооруженный линкор "Адмирал Шеер". На борту советского корабля было 104 человека.
О злоключениях "Сибирякова" оставшиеся в живых участники сражения рассказали уже после войны журналисту Ивану Ковалкину, а тот включил эту историю в книгу "Атомоход "Ленин" в Арктике".
Судно было многократно подбито, горело в нескольких местах, но орудия продолжали бить по врагу. 19 человек из команды "Сибирякова", включая раненого капитана, смогли отплыть от судна на чудом уцелевшей шлюпке, отгребая досками, но были взяты в плен. Вавилов с двумя товарищами оказались изолированы от остальной команды на носу судна. Они спустили бревно в воду и пытались отплыть от уходящего под воду корабля, но их прибивало к нему течением, а потом втянуло в гигантскую воронку, образовавшуюся в том месте, где "Сибиряков" погрузился под воду. Выжить из троих удалось лишь Вавилову.
Один в Карском море
Кочегар смог доплыть до шлюпки, из которой немцы забрали пленных, и стал грести к острову. До него было около двух миль. "Вижу, на воде плавает узел. Развязываю. В нем ватное одеяло, валенки, шапка. Потом смотрю: чемоданчик плавает, в нем папиросы "Звездочка" и спички. Этот чемоданчик и по сей день у меня. На память оставил, — рассказал Павел Вавилов журналисту. — Затем подобрал спальный мешок. На моем пути плавают мешки с мукой. Пробую вытащить — один не могу, тяжелый. Привязал к вельботу и поплыл. Осмотрелся — вижу, на перевернутой вверх дном шлюпке сидит собака. Их у нас на судне было около десятка. Собаку взял к себе. Она обгорела, бедная. Еле живая".
Кроме этого, Вавилову удалось раздобыть наган, топор, выловить из воды бревна и доски, бочонок с галетами. А мешок муки оказался мешком отрубей.
Дом, быт и меню робинзона Вавилова
Пристанищем кочегара на 34 дня стал остров Белуха, самый западный из пяти островов безымянного архипелага, расположенного в 19 милях к северу от западного побережья Таймырского полуострова. На самой высокой точке был установлен навигационный знак — пирамида с шестом и координатами.
Вавилов вытащил из шлюпки вещи и жалобно скулившую ослепшую собаку. Из выброшенных на берег досок и бревен, предназначавшихся для полярной станции на Северной Земле, он соорудил будку, а на шесте повесил пеструю рубаху, чтобы заметили с пароходов или самолетов.
Кроме галет и отрубей есть было нечего. "В ведро насыпал отрубей и моченых галет. Смешивал все это и кипятил. Пресную воду я собирал во время дождя пригоршнями в ведро из ямок между камней. Ведра мне хватало дня на три-четыре. А собака ничего не ела, водички попьет — и все, — рассказал Вавилов. — Вскоре собачка сдохла".
На третий день, возвращаясь с обхода по острову, Павел обнаружил в своей будке жуткий беспорядок — в ней хозяйничали белые медведи. Пришлось на ночевку забираться на вершину пирамиды. Утром он был разбужен сердитым ворчаньем. У подножья пирамиды стояла медведица с двумя медвежатами. Медведица была, очевидно, сыта и не проявляла враждебных намерений. Потопталась, испробовала на зуб доски, ткнула мордой непослушного медвежонка и вразвалку пошла прочь от домика.
Павел вел дневник, использовав для этого одну из книг для метеорологических наблюдений. Две такие книги в непромокаемой упаковке он выловил в море на месте гибели "Сибирякова". Каждый день он вносил туда самые важные события. "Суббота, 13 сентября. Видел один самолет, осталось 220 галет", — цитирует этот дневник Евгений Сузюмов.
"Сняли"
Чаще всего Павел Вавилов отмечал в дневнике, где и когда видел самолеты и пароходы, — они появлялись то с востока, то с запада, всегда на значительном удалении — заметить его не могли. В 20-х числах сентября он увидел в море силуэт парохода. Павел быстро развел костер и усиленно замахал белой тряпкой. Застопорив машину, пароход лег в дрейф. Павел был уверен — его заметили.
Вечером появился самолет, сделал два круга над островом, хотел сесть на воду, но помешала волна. После неудачной попытки сесть самолет сбросил на остров мешок. "Подбегаю к нему, распечатываю манну небесную: в мешке сгущенное молоко, какао, корейка, хлеб, медикаменты и письмо, — рассказал Вавилов журналисту. — В письме говорилось, что погода не позволяет сесть на воду, прилетим, дескать, завтра, остерегайтесь медведей".
28 сентября летчик Иван Черевичный, впоследствии Герой Советского Союза, вылетел вновь. Ему удалось посадить самолет на длинную волну. В этот день Вавилов записал в дневник только одно слово: "сняли". В память о пребывании на Белухе Павел Вавилов сделал из дюралюминия маленький маяк. "Когда приходится бывать дома, я его зажигаю и вспоминаю остров", — говорил он.
На куполе ледника с мешком гречки
Океанологу и палеогляциологу (исследует историю Земли по составу ледяных кернов, извлекаемых из древних ледников при их бурении) Льву Саватюгину было 49 лет, когда с двумя товарищами он вел буровые работы на леднике Академии наук на острове Комсомолец архипелага Северная Земля. Их экспедиция была примечательна тем, что 26 апреля 1986 года зашкалили все приборы, измеряющие радиацию. О том, что это было связано с аварией на Чернобыльской АЭС, ученые узнали только в октябре.
"Мы должны были вернуться еще в июне, но этому постоянно что-то мешало. Вначале была нелетная погода, потом вышли новые требования охраны труда — вертолетам запрещалось летать по одному, а пару выделить не могли. Потом танкер пришел не с тем топливом, которое было нужно", — рассказал ТАСС Лев Саватюгин. В итоге три человека провели более трех месяцев с одним мешком гречки.
Двое членов группы не выдержали: один слег с гастритом и говорил, что у него аппендицит и его дни сочтены, у другого начались проблемы с сердцем. Лев Саватюгин — старшим в группе был он — рассказал, что спасался от грустных мыслей и голода работой и пробежками вокруг палатки. "Самое главное в такой ситуации — занять себя. И я каждый день выходил и бегал вокруг палатки. Двигаешься — и проходит хандра", — добавил он.
Крупу строго нормировали, все время сокращая норму, так как было непонятно, сколько еще придется терпеть. "Я думал, что после этого никогда в жизни не смогу смотреть на гречку. Но постепенно это забылось. Нормальная каша, я ее сейчас с удовольствием ем", — говорит Лев Михайлович. В 2017 году он отметил 80-летие, продолжая активно заниматься наукой.
У полюса на лыжах
В мае 1990 года знаменитому путешественнику, покорителю Северного полюса в автономном путешествии на лыжах полковнику бронетанковых войск 43-летнему Владимиру Чукову вместе с четырьмя товарищами — штурманом Валерием Лощиным, радистом-метеорологом Андреем Подрядчиковым, врачом Виктором Яровым и кинооператором Вадимом Каушаком — пришлось провести пять суток без провизии и связи в географической точке Северного полюса. Чуков во главе автономной полюсной лыжной экспедиции "Арктика" вышел в путь к полюсу 10 марта с мыса Арктический (самая северная точка архипелага Северная Земля), но экспедиция на лыжах продлилась не 55 суток, а 64.
"Обратно их должны были доставить самолеты, эвакуировавшие научную экспедицию, развернутую в полярной области. Но льдина треснула, и экспедицию эвакуировали с полюса раньше, чем к ней дошли лыжники. Питание раций и запас продуктов путешественники рассчитывали до встречи с экспедицией. День-два — и связь прервалась, сохранилась только возможность подавать сигналы SOS. Кончались и продукты", — рассказал ТАСС Владимир Баранов, на тот момент начальник Арктической экспедиции А-162/Д Арктического и антарктического научно-исследовательского института (ААНИИ Росгидромета).
Голодовка в конце трудного пути была совсем некстати. Трудностей и препятствий хватало и до этого: не раз на лагерь надвигались поля торошения, группу сопровождали медведи, один из участников похода провалился в полынью, и с большим трудом удалось выловить в ней его лыжи, написал потом Владимир Чуков в журнале "Турист. Мир путешествий" за 1990 год. Встретилась путешественникам и "белая мгла", когда продвигаешься практически на ощупь, очертания предметов и ориентиры отсутствуют и под вечер в глаза будто насыпали по чашке песку, что может привести к снежной слепоте, то есть к полной беспомощности, невозможности самостоятельно передвигаться.
"Продукты кончились 14 мая. 6 литров бензина — это хорошо, готовить нечего, а чтобы подогреть воду — расход бензина небольшой", — отметил Владимир Чуков. По его словам, пять дней группа провела на подогретой растопленной из снега воде.
"Для поисков экспедиции Володи Чукова выделили два самолета Ан-2 Хатангского авиаотряда. Мы нашли группу с третьего раза. Людей шатало", — рассказывает Владимир Баранов. Он летел за группой Чукова с куриным бульоном, с которого лучше всего начинать питание после вынужденной голодовки, и буквально в обнимку с бочкой топлива. Когда приземлились, навстречу летчикам вышел из палатки Владимир Чуков. "С облезшим носом и щеками, но с улыбкой он двигался по снегу, — записал Баранов свои впечатления. — За ним выходили из палатки и другие: у всех кожа на лице коркой, носы у всех облезшие, губы треснувшие. Люди пережили пять дней голодовки. У них осталось полтора литра бензина — и все. Аккумуляторы сели, работает только "пикалка" (сигнал SOS — прим. ТАСС), по которой и удалось запеленговать группу".
После этого экстрима Владимир Чуков организовал еще 22 полярные экспедиции.
Вместо Пятницы — три собаки и щенок
Механику Леониду Гончаренко было 44 года, когда ему довелось провести два с половиной месяца в полном одиночестве на ледовой базе "Мыс Баранова" на острове Большевик архипелага Северная Земля. В 1993 году инфляция сломала планы полярников по смене полярных вахт. Метеорологи, которые должны были прибыть через несколько дней, не смогли выехать на станцию из-за отсутствия средств на зарплату.
"Я прибыл на "Мыс Баранова" весной. Все лето мы возили туристов к Северному полюсу и на арктические архипелаги на вертолетах — немцев, норвежцев, были даже люди из ЮАР. Они весь мир объездили, а вот на полюсе не были. Сделали шесть-семь походов за сезон", — рассказал Леонид Гончаренко. Он был в этом сезоне начальником станции и механиком в одном лице.
"В августе должна была прилететь смена — зимовщики, но никто не прилетел, только радиста забрали на Большую землю. Время было трудное, инфляция. И я с 13 августа по 29 октября был на острове совсем один, не считая трех собак и щенка", — рассказал собеседник агентства. Зато ни о связи, ни о продуктах ему не приходилось беспокоиться. "Я переживал вынужденное одиночество спокойно. Связь была с радистом полярной станции на острове Голомянный, можно было и телевизор посмотреть — целых две программы. Психологически очень помогали собаки — всегда были рядом, в глаза смотрели", — говорит Гончаренко.
Медведь за это время на станции появился лишь однажды. "Открываю дверь — стоит медведь. Пугнул из ракетницы, он походил по станции и ушел", — вспоминает ученый. По его словам, сейчас медведей на "Мысе Баранова" значительно больше, чем в ту пору: сказывается потепление, животным чаще приходится выходить на берег.
Один посреди полярной ночи
После этой одиночной вахты Леонида Гончаренко товарищи стали дружески называть Робинзоном. "Сейчас уже реже вспоминают, а тогда — да, было", — говорит он. В его робинзонаде было уникальное событие: он встретил в одиночестве полярную ночь.
"В августе температура держалась выше нуля, в октябре перешла в минус, лег снег. А 22 октября солнце перестало показываться над горизонтом. Правда, о его присутствии где-то там, на юге, можно было догадываться по светлой полосе у горизонта", — рассказал полярник. В режиме полярной ночи он прожил на станции еще неделю.
Сейчас, по словам Леонида Гончаренко, никакая робинзонада уже невозможна, действуют четкие инструкции: по одному нельзя ходить из-за опасности встреч с медведем. И естественно, никто не оставит, как в 90-е, одного человека на полярной станции. В ближайшие дни Леониду Гончаренко снова предстоит путь на ледовую базу "Мыс Баранова" в должности начальника станции. Но это уже совсем другая "Барановка". В 2013 году, после 17 лет, которые станция простояла без присутствия человека, ее расконсервировали и обновили — сейчас это главная исследовательская площадка российских ученых в Арктике, причем довольно многолюдная, в несколько десятков человек.
Наталия Михальченко