Мастерская "Палехский иконостас" — крупнейшее предприятие маленького города Палех в Ивановской области. Сегодня в нем работают более 150 мастеров, которые создают иконостасы и пишут иконы для всей страны — от Калининграда до Благовещенска. Как это происходит, в чем особенность легендарного палехского стиля и что стоит за смешными словами "левкасить" и "лампензель" — в репортаже ТАСС.
Палех — уютный старинный городок в 60 км от Иванова, два года назад получивший статус родины жар-птицы. В тихую ясную погоду он напоминает чудесную расписную шкатулку. Вдоль зеленых улиц, главная из которых сбегает к реке Палешке, стоят аккуратные деревянные домики с оконными кружевами. Заборы здесь низкие, а деревья — высокие. Вроде бы ничего необычного, но во всем — необъяснимое таинство. По словам палехских экскурсоводов, каждый девятый живущий здесь — художник. Иконопись всегда была семейным занятием, и ремесло передавалось от одного поколения к другому.
Создатели и владельцы мастерской "Палехский иконостас" тоже потомственные. Артель была организована 23 года назад двумя братьями — Анатолием Влезько и Юрием Федоровым. Застать их в мастерской мне не удалось: в этот день они были в командировке. Поэтому экскурсию по предприятию для меня проводила дочь Анатолия Влезько Ольга. Сегодня она — правая рука отца и решает все организационные вопросы в "Палехском иконостасе".
— Это сейчас мы — солидное предприятие. А изначально мастерская была семейной, начинали в гараже собственного дома, работали вшестером, включая отца и дядю. У отца прадед был иконописцем, сам отец и мама — тоже художники, будучи студентами познакомились в Палехском художественном училище, с тех пор вместе, — рассказывает Ольга.
По ее словам, первый иконостас здесь создали по заказу кинорежиссера Никиты Михалкова — для старинной церкви святителя Николая Чудотворца в подмосковном селе Аксиньино, которая в те годы как раз восстанавливалась. До этого в мастерской писали лишь иконы.
— Этот заказ пришел нам очень неожиданно, до этого мы ни разу ничем подобным не занимались. Но поскольку времена были непростые, 96-й год, естественно, мы были рады любой работе. Нас просто спросили: сможете сделать иконостас? Мы сказали: да! И сделали, — рассказывает Ольга.
Сегодня маленькая семейная мастерская разрослась до градообразующего предприятия, имеющего собственные столярные и токарные цеха. В просторном трехэтажном здании работают художники, краснодеревщики, позолотчики и архитекторы — всего более 150 человек. Многие из них трудятся здесь целыми семьями. Всего за время работы мастерской было создано более 200 иконостасов, сколько написано икон и утвари — не сосчитать.
25 слоев грунта
Оцилиндровочный цех до отказа набит кругляком. Его везут сюда из Нижегородской и Вологодской областей — древесина оттуда считается особенно добротной. Внутри стоит смолянистый запах сосны, в воздухе кружат тонкие завитки деревянной стружки. Рабочие — сплошь богатыри: коренастые и сосредоточенные, как с картины Васнецова. Они ловко поднимают тяжелые доски, укладывают их на станок, распиливают и принимаются за новые. Здесь готовят основу под иконы и создают "тело" будущего иконостаса.
— В основном используем сосну и липу, но иногда заказчики просят сделать иконостас из дуба или красного дерева. Распиленное дерево еще две недели сушится — и только потом его пускают в работу. Часть материалов отправляют в цех заготовки на резьбу, иконные доски — левкасят, то есть поэтапно грунтуют в 25 слоев. На это уходит примерно две недели, потому что каждый слой должен тщательно высохнуть. Поэтому, когда у нас спрашивают, можем ли мы создать икону за три-четыре дня, мы говорим, что это невозможно, — рассказывает наша собеседница.
Над иконостасом площадью примерно 100 кв. м мастера работают от полугода до восьми месяцев. Самым трудоемким является декорирование. По специальным лекалам резьба сначала делается на копировальных станках, а потом мастерами вручную доводится до совершенства — раскрашивается и покрывается золотом.
Экономист-позолотчик
Мы с Ольгой направляемся в штаб-квартиру мастерской, которая находится в пяти минутах езды от столярных цехов. Это большое трехэтажное здание, в котором расположено более десятка других цехов, включая цех иконописи и золочения.
В последнем работают четыре мастерицы. Сусальное золото похоже на тонкую фольгу в форме книжки размером с ладонь. Каждый ее листочек разрезается ножом на несколько более мелких, а потом с помощью специальной кисти — лампензеля — наносится на фигуру, согревается горячим дыханием мастерицы и только после этого быстро растирается ватным диском.
На огромном стеллаже во всю мастерскую лежат элементы резных колонн и уже позолоченные ажурные детали будущего иконостаса — эффектная резьба в виде виноградных гроздьев, листьев, лозы и других христианских символов. Их тут более сотни, всего же таких декоративных элементов на иконостасе бывает до 500 и даже больше.
— А где учат на позолотчиков? — интересуюсь я.
— В отличие от художников, искусству золочения нигде специально не учат, — объясняет Ольга и обращается к одной из мастериц: — Наташа, ты вот кто у нас по образованию?
— Я до декрета работала на этом же предприятии экономистом, потом решила, что мне интереснее работать руками, — перешла в лаковый цех, а теперь вот занимаюсь золочением. В общем-то, здесь меня всему и научили, — объясняет женщина.
Ольга Влезько рассказывает, что большинство сотрудников работают в мастерской более десяти лет, есть старожилы, которые трудятся на предприятии с тех пор, как оно открылось. И это вполне объяснимо: с работой в Палехе непросто, а тут официальное трудоустройство, стабильная зарплата, душевный коллектив.
— А обязательно ли человек, работающий у вас, должен быть воцерковленным, верующим?
— Особых требований в этом смысле мы своим сотрудникам не предъявляем. Человека ведь нельзя заставить во что-то верить или не верить. К нам в основном приходят мастера из Палехского художественного училища — это наша кузница кадров. Отбираем лучших. Каждый из них должен показать, на что способен. Сначала художник пытается раскрыть икону в цвете, если у него это получается, мы его смотрим дальше. Это как в компьютерной игре: если ты этот уровень не прошел, то на следующий тебя никто не пустит, — объясняет Ольга.
Канон и фрязь
Как рассказывают местные экскурсоводы, палехские мастера издревле славились своим неповторимым стилем в иконописи, который сложился к XVIII столетию. В нем читалась некая миниатюрность, "многодельность". Фрагмент, который, вероятно, можно было бы оставить без обработки, палехский мастер обязательно оттенит какой-нибудь завитушкой, чтобы проработать все до конца. Одежды и орнамент блестят золотом — символом света. Цвет драгоценного металла в палехской миниатюре — не просто техника письма. В христианской символике именно свет — прообраз божественной благодати.
После Октябрьской революции художникам пришлось на долгое время оставить библейские образы в поисках других тем. Советская власть иконопись не жаловала. Спасти древнее искусство помог писатель Максим Горький. По его инициативе в 1924 году была создана Артель древней живописи, в которую вошли сотни художников. Палешане перенесли свое мастерство на роспись шкатулок и табакерок. Использовался тот же колорит, та же технология наложения цветов, та же роспись золотом — разница была лишь в черном фоне.
Уже через год палехские мастера получили золотую медаль Всемирной выставки в Париже. Художники открыли для себя новые темы, впервые обратившись к истории страны. На расписных коробочках и ларчиках бывшие иконописцы рисовали сюжеты из народных сказок, картинки деревенского быта и пейзажа. Это позволило сохранить технику и традицию. Сегодня икона вновь стала более востребованной, чем лаковая миниатюра.
В просторном светлом зале иконописи за широкими столами работают 35 художников. В основном женщины. Как и несколько столетий назад, иконы в мастерской пишутся натуральными красками — темперой, замешанной на яичном белке. Кисти используются самосвязанные, из беличьих хвостов.
— А что вы слушаете? — интересуюсь я у одной из мастериц в наушниках лет 50, которая аккуратно выводит кистью образ будущей иконы.
— Классическую музыку. Люблю Рахманинова, Моцарта. Это здорово повышает концентрацию, которая очень важна в нашем деле, все-таки работа ответственная, — с улыбкой отвечает она.
— А вы в Бога верите? — интересуюсь я.
— Иконописец — это прежде всего профессия. Ему свойственно все то, что свойственно другим людям. Однако мастер все равно должен обладать верой. Если иконописец пишет икону без веры, то это получается раскрашенная схема, — отвечает она.
Мастерица рассказывает мне, что работает над "праздничной" иконой, которая пишется в традиционном палехском стиле для православного храма в Чечне. Работы еще много, примерно на месяц. Ее задача — прорисовать все, кроме лица. Оказывается, у художников-иконописцев существует разделение труда.
— Одни — "доличники": они разрисовывают палаты, одежду, пейзаж. Другие, самые опытные, — "личники" — пишут лики, руки и другие открытые части тела святых. Их труд более квалифицированный и выше оплачивается, — включается в разговор Ольга.
Мы проходим к окну, где работают "личники". Таких специалистов в мастерской всего трое. Каждая из них пишет лик, используя большую лупу. Работа почти ювелирная.
Художницы говорят, что им близок исконно палехский стиль письма, но, если нужно, они могут написать икону и в академическом стиле, и в стиле фрязь — это техника итальянского Ренессанса, которой присуща большая достоверность в передаче образов. Тут как заказчик пожелает.
— А какой считается более правильным, каноничным? — интересуюсь я.
— Каноническое письмо более условно, оно стремится не к реалистичности, а к отражению духовного мира. Но нельзя говорить о том, что какой-то стиль более правильный, а какой-то нет. Есть ряд непреложных принципов, главный из которых — узнаваемость. Входя в храм и увидев, к примеру, издалека икону Серафима Саровского, прихожанин должен понять, что это именно он. Если же ты видишь изображение, которое тебя смущает, то это не икона. С другой стороны, у всех людей свои рамки понимания религиозного искусства, — объясняют мне.
Я пытаюсь выпытать у своих собеседниц секрет палехского мастерства. Женщины в ответ отшучиваются: "Чтобы овладеть палехским стилем, здесь нужно родиться".
Сейчас палехская мастерская работает над иконостасами для храмов Астрахани, Пензы, Ростова и Иркутска. В работе также проект для одного из соборов в Англии. Если все удастся, это будет первый палехский иконостас, отправившийся в Европу.
Таисия Кириллова