Война до войны
Когда 10 июля 1941 года гитлеровские войска перешли тогдашнюю границу Ленинградской области, предсказать исход битвы за Ленинград не мог никто. Германия, как известно, рассчитывала на легкую победоносную войну, ее завершение до начала осени и реализацию плана "Ост", предполагавшего значительное уменьшение населения Северо-Запада СССР.
У советских войск была задача выстоять, максимально задержать наступление на Ленинград, выиграть время и собрать силы для дальнейшей борьбы. С установлением блокады города и стабилизацией фронта приобрела еще большее значение война информационная и война диверсионная.
В игру с обеих сторон вступили бойцы "невидимого фронта", опытному немецкому абверу противостояли не менее опытные контрразведчики НКГБ СССР, начавшие противостояние с немцами еще до войны: первые задержания немецких агентов прошли еще в 1936 году, когда их "накрыли" прямо на Невском проспекте, в Доме книги, где располагалось торговое представительство компании "Зингер".
Непосредственно перед началом войны предметом повышенного внимания советской контрразведки было генеральное консульство Германии в Ленинграде, сотрудники которого активно собирали важную в военном отношении информацию.
"Если говорить о том, как немцы видели будущее Ленинграда и что об этом знало советское руководство, — то уже 14 июля 1941 года НКВД сообщил начальнику Генштаба Красной армии Георгию Жукову о планах немецкого командования по захвату Москвы и Ленинграда. И эти планы как раз удалось раскрыть сотрудникам Ленинградского управления НКГБ, которые провели специальные оперативные мероприятия в отношении пленных немецких летчиков, находившихся у нас в тюрьме", — рассказал Никита Ломагин, историк, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книги "Неизвестная блокада" и ряда других.
Когда стало ясно, что план "молниеносной войны" провалился, немецкая разведка существенно перестроила свою работу: в советский тыл и непосредственно в Ленинград начали перебрасывать хорошо обученных террористов и диверсантов с оружием, радиостанциями и фиктивными документами.
"Немецкие разведчики, чтобы попасть в Ленинград, нередко перебрасываются за сотни километров от нас, а затем окружными путями пытаются проникнуть в город… немцы тщательно обучают своих агентов уменью ориентироваться в незнакомой обстановке, снабжают их фиктивными документами для свободного передвижения по нашим тылам", — писал в годы войны руководитель ленинградских чекистов комиссар госбезопасности 3-го ранга Петр Кубаткин.
Агентурные сети абвера
Абвер появился еще в конце 1919 года при Министерстве обороны Германии. Официально это была информационно-аналитическая служба, до спецслужбы ей было еще очень далеко, тем более что по Версальскому договору Германии вообще было запрещено иметь централизованную разведывательную службу. Однако уже в середине 1920-х абверу удалось существенно расширить границы своего влияния, а также заняться нелегальной деятельностью.
Группе армий "Север", осаждавшей Ленинград, была придана абверкоманда 104, которая проводила активную разведывательную работу в ближайшем тылу Ленинградского, Волховского, Северо-Западного, Калининского, а впоследствии 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов.
Сама абверкоманда располагалась в Пскове, здесь же действовала одна из ее разведшкол, вторую устроили в поселке Сиверская близ Гатчины. Кадры абверовской агентуры набирали главным образом из завербованных в лагерях военнопленных, которых затем направляли в разведшколы, а по завершении подготовки перебрасывали в советский тыл.
В Сиверской, где постоянно обучался десяток агентов, школу замаскировали под лагерь военнопленных, а территорию вокруг подвергли строжайшей фильтрации, выселив все неблагонадежное, с точки зрения немцев, население и тщательно проверяя всех прибывающих — немецкими агентами здесь были даже лесники.
"Это была настолько массовая работа со стороны немцев, настолько все это было поставлено на поток, что они даже не думали, насколько удастся тому или иному человеку выполнить задание. Они основательно всех готовили и надеялись, что если один агент не пройдет, то пройдет другой, — и это была серьезная задача для нашей страны и для нашей контрразведки и разведки", — рассказал Олег Аксенов, член совета ветеранов Управления ФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленобласти, полковник в отставке.
Немецкие спецслужбы изучали боеспособность частей Ленинградского фронта, включая настроения, путем агентурной и технической разведки, прежде всего радиоперехвата. Также они анализировали захваченные трофейные документы и материалы допросов военнопленных.
"Этот огромный объем информации немецкая разведка использовала для выявления слабых мест у защитников Ленинграда. Противника интересовал промышленный потенциал города, размещение военных предприятий, складов и, конечно же, органов управления. Именно по ним и наносились бомбовые и артиллерийские удары".
"Противодействовать противнику было непросто, немецкие спецслужбы обладали к началу войны против Советского Союза большим опытом, располагали квалифицированными кадрами, необходимыми техническими средствами. Наконец, в течение первого года войны они старались в максимальной степени использовать "пропаганду оружием" (демонстрацию военной мощи — прим. ТАСС)", — говорит Никита Ломагин.
В прифронтовой зоне группы агентов абвера действовали очень активно: распространяли слухи среди солдат и мирного населения, собирали информацию, распространяли листовки.
"Но были и более опасные группы специального назначения, которым давали четкое задание по уничтожению командиров Красной армии и проведению диверсионных актов на коммуникациях. В их задачи входило взрывать поезда, складские помещения с амуницией, со снарядами и, конечно, проникать в город Ленинград. <…> Особо опасными для обороны города были так называемые ракетчики, которые в ночное время подавали сигнал для бомбардировочной авиации фашистов (по одной из версий, именно так были уничтожены знаменитые Бадаевские склады)", — подчеркнул Сергей Рац, историк спецслужб, член Союза писателей России, кандидат политических наук, доцент кафедры конфликтологии СПбГУ, ветеран ФСБ.
Еще одним противником была финская разведка, сотрудничавшая с абверовской "Крингсорганизацион Финляндия", активно направлявшая в советский тыл своих "ходоков-нелегалов", переходивших линию фронта под видом беженцев, местных жителей.
В их задачи, помимо сбора информации, входила организация диверсий и террористических актов, вербовка агентуры и диверсантов, в основном из числа бывших репрессированных, уголовного элемента и других категорий населения, считавшихся в СССР "социально чуждыми".
Важнейшие задачи
Советские контрразведчики под Ленинградом выполняли огромный комплекс задач — от выяснения настроений в действующей армии и в осажденном городе и выявления шпионов, дезертиров и прочего деструктивного элемента до организации диверсионных групп, создания в тылу противника оперативных баз и агентурных сетей.
На момент начала войны в Ленинградском управлении НКВД — НКГБ — МГБ работало около 3 тыс. сотрудников, причем около 60% из них с опытом менее трех лет. С началом войны 86 чекистов ушли в Красную армию, 339 были направлены в особые отделы частей армии и флота.
Противостояние немецкой разведке осуществлял 4-й отдел Ленинградского управления, располагавшийся в Тихвине. Здесь шла подготовка и создание разведывательно-диверсионных групп, действовавших по всему Северо-Западу, отсюда координировалась деятельность партизанских бригад и диверсионные рейды в тыл противника, в том числе в Прибалтику.
Важнейшей задачей было руководство деятельностью партизанского движения (под Ленинградом действовало пять партизанских бригад, а первые партизанские отряды были заброшены в тыл врага летом 1941 года). За годы войны УНКВД Ленобласти арестовало 1 246 шпионов и диверсантов, засланных фашистами, вскрыло и ликвидировало 625 контрреволюционных групп и формирований, в том числе 31 террористическую.
Контролю за ситуацией и настроениями в Красной армии придавалось огромное значение. Ни одно почтовое отправление с фронта не попадало к адресату без штампа "просмотрено военной цензурой". Полевая почта доставляла письма на специальные пункты, потом их отвозили в Ленинград, в отдел военной цензуры, располагавшийся в подвалах Эрмитажа. Цензоры следили, чтобы в письмах не было информации военного характера, и если она встречалась — ее вымарывали. Также преследовались письма, в которых распространялись пораженческие и упаднические настроения.
"Органы военной цензуры просматривали всю входящую и исходящую корреспонденцию. В конце декабря 1942 года, то есть накануне операции по прорыву блокады Ленинграда, в день через ВЦ проходило от 12 до 15 тыс. писем. Только 2−3% писем содержали отдельные отрицательные сообщения, связанные прежде всего с вопросами материально-бытового обеспечения, то есть настроения в армии были в основном здоровыми, — 97−98% писем пропускались без каких-либо замечаний цензуры", — рассказывает Ломагин.
За годы войны 169 ленинградских чекистов погибли в дивизиях народного ополчения, 48 — при выполнении заданий в тылу противника, 50 — при бомбежках и артобстрелах в Ленинграде. Более 80 сотрудников госбезопасности умерли от голода в блокадном Ленинграде (чекисты питались в столовых по талонам 2-й категории, паек сотрудника НКГБ в январе 1942 года предусматривал 250 г хлеба в день).
Решающий фактор
Координация деятельности партизанских отрядов была для советского командования тем важнее, что абвер в свою очередь начал активно использовать их для внедрения своих агентов, и подпольная работа в некоторых районах была затруднена из-за предателей. Заброска и взаимная перевербовка агентов, создание собственных подпольных организаций и уничтожение сетей противника — такое противостояние советских и немецких спецслужб продолжалось весь период Ленинградской битвы с лета 1941 года по лето 1944-го.
Некоторые завербованные абвером агенты при выполнении первого же задания переходили на сторону СССР и помогали в дезинформации противника, в том числе при подготовке крупнейших войсковых операций, а также содействовали разоблачению немецких агентов.
"Если бы у нас не было своих людей в абвере — фашисты совершали бы диверсионные акты у нас в тылу совершенно беспрепятственно — они могли бы и травить там воду, и убивать командиров, и получать упреждающую информацию — вот что могло бы произойти, но все это пресекалось", — подытоживает Сергей Рац.
"Перед работниками органов НКВД стояла задача обеспечивать присутствие советской власти на временно оккупированных территориях, чтобы показать, что за активное пособничество, за коллаборационизм пощады не будет. В октябре 1942 года, помогая развивать партизанское движение, органы НКВД решали более широкий круг вопросов, в том числе организацию саботажа экономических и политических мероприятий оккупационных властей, проведение диверсий в отношении объектов инфраструктуры противника, уничтожение его командного состава, проведение разведывательной работы", — уточняет Никита Ломагин.
Уже к началу 1943 года НКВД удалось не только организовать контроль и координировать работу партизанских отрядов, но и провести потрясающую по своим масштабам операцию по выявлению шпионов за счет внедрения контрразведчиков непосредственно в каждый отряд.
"Роль контрразведчика в партизанском отряде заключалась как раз в том, чтобы выявлять немецкую агентуру, получать разведывательную информацию, анализировать ее, пресекать деятельность агентуры вплоть до физического уничтожения", — отмечает Сергей Рац.
"Когда на весах полное равновесие и хватит буквально одной песчинки, чтобы чаша качнулась в ту или иную сторону… Партизанское движение, можно сказать, и было такой песчинкой, которая не дала группе армий "Север" "перевесить" на фронтах Ленинградской области", — уверен Олег Аксенов.
Радиоигры на выживание
"Представьте себе на секунду, что группа, которая была специально подготовлена в одной из школ абвера, забрасывается к нам на парашютах. И вот эта группа попадает в засаду, как раз такой же оперативной группы, но особых отделов. Особой задачей ставилось перехватить в первую очередь радиста. Потому что, во-первых, у него были все позывные. А во-вторых, у него были так называемые шифровальные таблицы, по которым сообщение зашифровывалось и расшифровывалось. После того как радист был взят, его мгновенно, активно и быстро обрабатывали и в итоге перевербовывали — то есть он становился нашим активным помощником", — рассказывает Сергей Рац.
С момента взятия радиста и начиналась та самая радиоигра, смысл которой заключался в том, что уже контролируемый Советами бывший агент абвера передавал намеренно неверную информацию в немецкий тыл.
Так чекисты дезинформировали противника и вытягивали немецкие разведресурсы. В назначенное время, в назначенный квадрат, пользуясь информацией от теперь уже подставного радиста, немцы отправляли несколько самолетов с новыми группами агентов с деньгами, аппаратурой, оружием и всевозможной взрывной техникой, после чего все прибывшие оказывались в руках советской стороны.
Чекист уходит последним
С оставляемых войсками территорий чекистам предписывалось уходить последними. Они же в числе первых возвращались в освобожденные районы.
В 1944 году, после снятия блокады Ленинграда, сотрудники Ленинградского управления НКГБ начали охоту на агентов абвера, которых немцы оставляли для проведения диверсионных актов.
В опубликованной в те дни в журнале "Агитация и пропаганда" статье Петра Кубаткина об этом говорилось так: "Отступая из пределов Ленинградской области, немцы всеми способами стремятся оставить в нашем тылу свою агентуру для сбора военно-разведывательных сведений и проведения диверсионных актов. Оставляя свою агентуру на освобожденной территории в советском тылу, они дают ей задания: собирать военно-разведывательные сведения о передвижении и количестве частей Красной Армии; совершать диверсионные террористические акты, взрывать жилые здания и важные объекты; вести профашистскую пропаганду по восхвалению условий жизни у немцев".
Так война, начавшаяся до войны, продолжилась и после.
Сергей Рыбаков, Екатерина Андреева