Доступ частным компаниям к арктическому шельфу могут открыть уже в 2019 году. Об этом министр природных ресурсов и экологии России Дмитрий Кобылкин рассказал на прошедшем 9–10 апреля в Санкт-Петербурге форуме "Арктика — территория диалога". "Все возможно, если вовремя сделать соответствующие документы", — отметил он.
Перед этим вице-премьер и полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев заявил, что уже в 2019 году правительство официально предложит снять мораторий на разработку арктического шельфа. Ранее в марте он рассуждал, что доступ к шельфу и привлечение иностранных инвестиций дадут Арктике дополнительный стимул к развитию.
Континентальный шельф, или материковая отмель, — это мелководная часть подводной окраины материка с относительно выровненной поверхностью и незначительными уклонами. Примыкает к суше и имеет с ней общие черты рельефа и геологической структуры.
Так как континентальный шельф представляет собой, по сути, естественное продолжение территории прибрежных стран, то статья 77 Конвенции ООН дает им право распоряжаться природными ресурсами его недр, даже если границы шельфа простираются за пределами территориальных вод. Чтобы доказать свое право на шельф, государство должно подать в ООН заявку, подкрепленную результатами геологических экспедиций.
В отличие от сухопутных участков побережья и островов, арктический шельф, простирающийся до Северного полюса, не принадлежит ни одному из государств. На него претендуют Дания, Канада, Норвегия, Россия и США.
По закону, разрабатывать недра шельфа могут только компании с участием государства не менее 50% и опытом работы на шельфе от пяти лет. А с 2016 года действует мораторий на выдачу новых лицензий на шельфовые месторождения. Так что сейчас на них работают только "Газпром" и "Роснефть".
Большой потенциал, но сложные условия
Арктика в целом и шельф в частности остаются лакомым регионом — по оценкам Российской академии наук, на которые сослался президент России Владимир Путин, в арктической зоне сосредоточена подавляющая доля общероссийских и общемировых запасов полезных ископаемых: золота — 40%, нефти — 60%, газа — от 60 до 90% и так далее.
Аналитик нефтегазового сектора Михаил Крутихин, впрочем, отметил, что подтвердить точные запасы может только практическая геологоразведка и бурение.
Но главная сложность работы на арктическом шельфе — тяжелые природно-климатические условия, которые требуют освоения сложных технологий шельфового бурения, а это, как следствие, — больших финансовых вливаний. Юрий Трутнев признал, что Россия "не очень преуспевает на шельфовом треке: за последние годы у нас пробурено пять скважин, тогда как в Норвегии — 345, в Великобритании — 99". Замдиректора Института проблем нефти и газа РАН по науке, член-корреспондент РАН Василий Богоявленский подчеркнул, что, хотя у арктического шельфа гигантский потенциал, природно-климатические условия на российских суше и акватории в Арктике одни из самых тяжелых — наравне с канадскими и несравнимо сложнее, чем, например, у норвежцев, которые в своей части Баренцева моря могут работать круглогодично.
Михаил Крутихин в свою очередь отметил, что в других странах, работающих на арктическом шельфе, привлечение частных компаний позволило вести освоение региона и разведку запасов гораздо активнее и быстрее, чем в России. Глобализация необходима для освоения Арктики, заявил эксперт.
"Тема отмены ограничений на разработку шельфа уже поднималась несколько лет назад, но тогда она была "торпедирована", "увязла в болоте" и заглохла. Сейчас же активность освоения шельфа снизилась, и возникла дилемма: идти в будущее медленными шагами или обеспечить серьезный шаг для ускорения развития. Но как будет развиваться ситуация дальше, пока сложно сказать", — объяснил Василий Богоявленский.
Компании "не выстраиваются в очередь"
Впрочем, Дмитрий Кобылкин отметил, что не видит большой необходимости в массовом освоении шельфа. Пока России достаточно и своих материковых ресурсов, чтобы "покрыть ту потребность, которая существует в мире".
Кроме того, по словам министра, частные компании не проявляют к арктическим проектам большого интереса: "Повторюсь, не вижу большого количества компаний, которые хотели бы прийти и работать в Арктике. По сегодняшним затратам на геологоразведку, по затратам на обустройство месторождений, на платформы, с учетом сегодняшней стоимости углеводородов на рынке я не вижу, чтобы очередь большая стояла".
Небольшим игрокам действительно будет довольно сложно зайти на арктический шельф — эти проекты требуют больших инвестиций и сложных технологий шельфового бурения, отметил директор Центра энергетических исследований НИУ ВШЭ Вячеслав Кулагин. Так что речь скорее всего пойдет о точечном интересе крупного бизнеса.
Независимые отраслевые эксперты подчеркивают, что добыча на арктическом шельфе — это история не про бизнес, потому что без государственной помощи даже в долгосрочной перспективе здесь нет прибыли. Михаил Крутихин напомнил, что, по разным оценкам, чтобы добыча нефти на арктическом шельфе была рентабельной, баррель должен стоить не менее $150. Так что за ней частные компании вряд ли пойдут, считает эксперт, а вот газовые проекты их могут заинтересовать — в зависимости от условий и налогового режима, которые предложат власти. Например, у "Ямала СПГ" целый список послаблений — освобождение от уплаты налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на 12 лет, от налога на имущество и льготы по налогу на прибыль (13,5% вместо 18%).
Тем не менее решение стратегически верное и сигнализирует о снижении зарегулированности отрасли, заявил Василий Кулагин. Открытие доступа не значит, что компании обязательно пойдут на шельф, но это значит, что у них появится такая возможность. А новые возможности всегда лучше очередных ограничений.
Иностранные инвестиции
"Инициатива не значит, что на шельф нужно пускать всех подряд. Это должны быть крупные компании с большим собственным капиталом и солидным опытом работы на шельфе", — уточнил Богоявленский. Кроме того, по его мнению, это должен быть именно российский бизнес. Они могут привлекать зарубежных партнеров, но пока страна живет под санкциями, о прямом допуске западных компаний не должно идти речи. Но таких достаточно крупных компаний в России можно по пальцам одной руки пересчитать.
Дмитрий Кобылкин же в свою очередь сообщил, что в целом поддерживает идею допуска иностранцев к разработке российской части арктического шельфа: "Я за то, чтобы мы жили одной жизнью со всем миром, ничего в этом страшного нет. Не важно, какая это территория — арктическая, или континентальная, или средняя полоса России. Это иностранные инвестиции. Иностранные инвесторы очень многие приходят и участвуют в проектах. Если кто-то считает целесообразным прийти и поучаствовать в разработке арктической территории и если такая возможность будет дана правительством, я не вижу в этом ничего страшного".
Он добавил, что зарубежные компании, если правительство разрешит доступ к шельфу, смогут реализовать проекты в любом из существующих форматов — совместное предприятие, компании специального назначения (SPV) или государственно-частное партнерство.
Василий Кулагин отметил, что, говоря об иностранных партнерах, еще 10–15 лет назад российский бизнес тяготел к сотрудничеству с западными компаниями, сейчас же активно развивается взаимодействие с азиатскими и ближневосточными инвесторами.
Льготы для бизнеса
Ранее, 9 апреля, Владимир Путин поручил правительству ускорить разработку законопроекта о системе преференций для инвесторов в Арктике, чтобы принять его уже осенью этого года. Глава государства рассказал, что для поддержки проектов и увеличения капиталовложений в регионе власти используют инструменты, успешно опробованные для российского Дальнего Востока: льготные ставки на прибыль, понижающие коэффициенты по НДПИ и заявительный порядок возмещения НДС, упрощенная выдача земли и сохранение условий реализации инвестиционных проектов. Воспользоваться этим всем смогут только новые проекты, приходящие в Арктику. По мнению Вячеслава Кулагина, новые правила могут способствовать возвращению тех проектов, которые раньше не проходили по экономическим причинам.
В материале использовались данные ТАСС-Досье
Арина Раксина