В четверг в кино выходит фильм-катастрофа "Падение Луны" режиссера Роланда Эммериха, автора "Дня независимости" и "Послезавтра" и главного специалиста по апокалипсисам в Голливуде. Его новая картина рассказывает о том, как Луна сходит с орбиты и грозит уничтожить Землю, однако команда из двух космонавтов и ученого намерена остановить эту катастрофу. В фильме снялись Холли Берри, Патрик Уилсон и Дональд Сазерленд. В разговоре с ТАСС Эммерих рассказал о том, почему студии отказались от этого проекта, что заставило бы его уйти в отставку и как бы он поступил, если бы Земле действительно грозил апокалипсис.
— Создается впечатление, что качественных, крупнобюджетных и эпичных фильмов-катастроф в последнее время почти не снимали. До пандемии кинотеатральный прокат был оккупирован супергеройскими фильмами…
— (Смеется.) Может быть, потому, что я единственный, кто до сих пор снимает подобные картины? На самом деле мне очень любопытно узнать, что будет во время премьеры, как зрители отреагируют на фильм, какое у них мнение сложится.
— По мнению многих людей, ваши фильмы, будь то "День независимости", "Годзилла", "2012", "Послезавтра", можно пересматривать снова и снова, и, как ни странно, они создают ощущение комфорта. Как вы думаете, почему, казалось бы, фильмы-катастрофы оказывают на зрителей порой "успокоительное" воздействие?
— Думаю, что все дело в том, что в центре таких фильмов сравнительно нормальные люди. Да, конечно, есть и космонавты, и конспирологи, но, в конце концов, есть и абсолютно обычные люди, которые сталкиваются на своем пути с невероятными препятствиями. В нашем случае это падение Луны на Землю. Но там все далеко не так, как нам кажется. Наши герои отправляются на Луну, они думают, что могут остановить этот процесс, или у них есть, на худой конец, идея того, как это можно сделать, но, отправляясь в подобное путешествие, им придется оставить дома детей. Они делают это для того, чтобы у их детей было будущее. В этом история нашего фильма. Ставки очень высоки.
Мои фильмы — это в основном, как ни странно, истории о семье. Это истории о человеческом духе, который всеми силами пытается выжить. Думаю, отсюда и это ощущение некоего "комфорта", которое некоторые испытывают при их просмотре. Плюс эти фильмы очень развлекательны.
— Каково было снимать фильм во время пандемии, да еще и с таким звездным составом. Среди актеров и Холли Берри, и Патрик Уилсон, и Дональд Сазерленд…
— Очень и очень сложно. Мы буквально не могли подходить близко друг к другу. У всех на съемочной площадке был свой "пузырь": был актерский "пузырь", у съемочной группы был другой "пузырь", и люди не могли подходить друг к другу. Да, конечно, у актеров были свои мастера по волосам и гриму. Но мы все должны были соблюдать дистанцию и не могли даже сидеть рядом, так что приходилось постоянно говорить громко. А перед съемками той или иной сцены мы все становились в огромный круг, чтобы обсудить то, что сейчас будем снимать, и только после этого начинали съемки.
Да, и в выходные дни мне не разрешали приглашать никого из коллег на ужин. Словом, многое из того, что было "нормально" во время съемок раньше, теперь было невозможно. Так что съемки этого фильма очень отличались от любых других моих картин. И, конечно, это было сложно. Нам нужно было снять весь фильм за 61 день, что очень трудно. Коронавирус "съел" многое в фильме — он обошелся нам в $5,8 млн, и мне пришлось отказаться почти от десяти съемочных дней.
— И это при бюджете фильма в $140 млн?
— Когда снимаешь такой фильм, как наш, и при этом это независимая картина, чаще всего у тебя есть определенная сумма денег, и никто не будет давать ничего сверх обозначенной суммы. В таком случае деньги будут вычитаться из твоей зарплаты и так далее. Так что мы старались рассчитать средства, чтобы заплатить за перерасход и за визуальные эффекты, монтаж и прочее. В любом случае, мне кажется, мы хорошо справились.
— А почему вы в принципе решили такую эпичную картину снимать как независимый фильм? Что вы хотели этим сказать? Какой месседж отправить в киноиндустрию?
— Нет-нет…Все дело в том, что киностудии неохотно снимают подобные фильмы. Для них это огромный риск.
В независимом проекте круто то, что риск потенциальной потери денег или же прибыли разделен между 120 или 130 странами. У меня появилось ощущение, что я создаю фильм для всего мира. Может, кто-то на этом заработает, может, кто-то на этом потеряет деньги, но мне кажется, что именно так это и будет работать в будущем
Но фактом остается то, что студии сегодня с очень большой неохотой берутся за такие проекты.
— Интересно почему…
— Да, это действительно очень интересно. Студии не расположены к таким проектам, потому что они созданы по оригинальному замыслу. Конечно же, есть исключения, вы же понимаете, что кто-нибудь вроде Стивена Спилберга может делать все, что он захочет. Я не понимаю, почему сегодня все работает именно так.
— А когда вы начали замечать этот феномен?
— Два-три года назад. Может быть, даже четыре или пять лет назад.
— Неужели популярность супергеройских фильмов так повлияла?
— Не думаю, может, только отчасти. Супергеройские фильмы стали популярны гораздо раньше, они как будто "высосали" все то, что было сделано в других фильмах. И потом вдобавок к этому появились стриминг-сервисы. И это, я думаю, привело к той ситуации, в которой мы сейчас оказались. Когда ты снимаешь для стриминг-сервисов, ты можешь тратить большие деньги на съемки. Но я не хочу, чтобы премьера моего фильма происходила онлайн. Я лучше уйду на пенсию. Все очень просто — будет досрочный выход на пенсию! (Смеется.)
— Надеюсь, что такого не случится. Ваши фильмы действительно созданы для большого экрана кинотеатра. И в данном случае чем больше — тем лучше!
— Именно! Я вырос, смотря фильмы в кино. Мне это нравится. Так почему я должен смотреть такие картины по телевизору или с экрана моего компьютера?
— А с чего начался ваш интерес к фильмам-катастрофам?
— Когда я учился в школе, я посмотрел "Близкие контакты третьей степени". Когда я увидел этот фильм, я понял, что хочу снимать именно такое кино. В центре этого фильма очень простые персонажи, один из них был электриком. Казалось бы, эта история об обычном человеке, но в конце истории он становится героем. И мне показалось это интересным. На протяжении нескольких лет я думал об этом. Потом я снял "День независимости", мне кажется, что этот фильм стал своего рода моделью, основой для тех фильмов, которые я снимал в дальнейшем.
— То есть в этом и заключается ваша формула по созданию фильмов-катастроф?
— Можно сказать и так.
Я думаю, что "День независимости" оказал влияние на многие фильмы о супергероях, у них схожий тон. В то же время я не могу сказать, что полностью понимаю супергероев. Для меня это толпа людей в дурацких костюмах, и именно поэтому я в каком-то смысле вынужден снимать фильмы-катастрофы
Каждый фильм, который я снял, имеет свой аспект: это может быть и вторжение инопланетян ("День независимости), климатические изменения ("Послезавтра"), большой фильм о Ноевом ковчеге ("2012"). А сейчас это фильм своего рода о происхождении человечества: откуда мы пришли, кто мы и куда мы идем дальше. Именно это лежит в сердце моего нового фильма.
— Своего рода экзистенциальный кризис?
— В каком-то смысле да.
— А как у вас появилась идея "Падения Луны"?
— Иногда идеи появляются из книг, которые я читаю. Меня очень вдохновляет литература. Это был своего рода сценарий. Есть книга двух британских писателей (Алана Батлера и Кристофера Найта) "Мистерия Луны. Кто зажег ночное светило?". Одна из идей книги состоит в том, что Луна имеет искусственное происхождение. Эта идея меня вдохновила, и я начал думать, а что было бы, если бы Луну "отключили" и она бы начала падать. Могли бы люди туда отправиться и спасти планету? Понимаете, о чем я говорю? Вот так все и началось. Я думал об этом несколько лет и потом по кусочку собирал идею фильма.
— Один из героев фильма — ученый, который пытается всех предупредить о надвигающейся угрозе, но ему никто не верит. Кажется, что чуть ли не в каждом подобном фильме есть такой архетип ученого, которому не верят…
— Конечно, ведь тут все как в реальной жизни!
— А эта идея пришла вам в голову до пандемии?
— Нет-нет, всегда есть астронавт или ученый, который предвидит проблему, но ему никто не верит. В нашем случае герой ее видит, реагирует на это, но ему не верят и в итоге даже увольняют так, что вся его карьера оказывается спущена в унитаз. Но в конце концов он оказывается правым и становится тем самым парнем, который способен на полет туда, потому что знаком с электроникой и так далее. Он знает, как устроен шаттл, знает, как он работает, вдоль и поперек. Но смысл в том, что в центре всегда один человек, который становится героем и спасает Землю.
— И напоследок, закончим на оптимистичной ноте. Если бы сюжет одного из ваших фильмов стал реальностью, как бы вы отреагировали?
— Я бы заплакал. (Смеется.) Я бы точно плакал и прятал голову в песок! Даже не знаю, это интересный вопрос, я немного трус, скажу вам честно, я не самый отважный парень. И да, у меня хорошо получается снимать фильмы по таким сценариям, но я не тот человек, на которого стоит рассчитывать, если это станет нашей реальностью.
Беседовали Стефани Ву и Жанна Присяжная