Посол РФ в Ашхабаде: не ожидаем изменения нейтрального статуса Туркмении после выборов

12 марта в Туркмении проходят внеочередные президентские выборы. В интервью ТАСС посол России в Ашхабаде Александр Блохин рассказал, почему не стоит ожидать радикальных изменений во внешнеполитическом курсе республики после ухода с поста президента Гурбангулы Бердымухамедова, о позиции Туркмении по украинскому кризису, а также перспективах российско-туркменских отношений в условиях ужесточения санкций.

— Сегодня в Туркмении проходят внеочередные президентские выборы. Каковы ожидания у российской стороны?

— Здесь всегда выборы проходят без каких бы то ни было инцидентов. Уверен, что и в этот раз все будет совершенно достойно. Наблюдатели есть, они свои заключения сделают, но, по моему уже десятилетнему опыту, все выборы проходят исключительно организованно. Надо отметить, что туркменская сторона умеет организовывать все на высшем уровне — от проведения визитов до крупных мероприятий.

— Известно ли, чем будет заниматься нынешний президент Гурбангулы Бердымухамедов после того, как передаст полномочия новому главе государства?

— Насколько нам известно, он будет возглавлять верхнюю палату парламента Туркменистана. Мы надеемся, что он будет продолжать свою активную политическую деятельность, поскольку он всегда относился к вопросам законодательства очень серьезно и принимал активное участие в подготовке законов. Так что я думаю, что на этой должности роль парламента Туркменистана будет только усиливаться, особенно с учетом того богатого опыта, который Гурбангулы Мяликгулыевич имеет, руководя государством с 2007 года.

— В соответствии с конституцией Туркмения обладает статусом постоянного нейтралитета. Возможно ли, на ваш взгляд, изменение этого курса после выборов? И вообще есть ли какая-то дискуссия в руководстве, в обществе на этот счет, какие-то изменения в позиции Туркмении, особенно на фоне ситуации с Украиной?

— Нет, нейтралитет является, я бы сказал, краеугольным камнем во внешней политике Туркменистана. Поэтому мы не ожидаем, что со сменой руководителя государства этот курс изменится. Я думаю, что это останется в силе, тем более что нейтралитет Туркменистана показал свою жизнеспособность. За почти 30 лет своего существования этот нейтралитет закреплен международным решением ООН, и надо сказать, что Туркменистан достаточно эффективно использует этот статус.

— Как в Ашхабаде воспринимают кризис вокруг Украины?

— Они придерживаются нейтралитета, стараются занимать равноудаленную позицию по этому вопросу, не принимают чью-либо сторону и всегда призывают к тому, чтобы все конфликты урегулировать дипломатическим способом. Это касается не только Украины, это касается и Карабаха, и всех других конфликтов в любой точке нашей планеты.

— На фоне антироссийских санкций есть ли перспективы для наращивания экспорта из Туркмении в Россию? Например, продовольствия, текстиля?

— Нет, я не думаю, что рестрикции, которые сегодня накладываются на Россию, каким-то существенным образом скажутся на экономическом сотрудничестве Туркменистана и России. Да, в связи с финансовыми рестрикциями будут некоторые неудобства, но, думаю, что мы найдем приемлемый способ финансового взаимодействия. Что же касается непосредственно торговли, взаимодействия, реализации проектов, то я думаю, что здесь не будет какого-то серьезного ущерба, особенно с учетом нейтрального статуса Туркменистана. То есть наши отношения как в экономической, так и в гуманитарной сфере не политизированы, а исходят из прагматических интересов России и Туркменистана. И я не думаю, что здесь что-то изменится.

— Вы имеете в виду, будут какие-то расчеты в нацвалютах? 

— Есть способы, я не хочу предрешать, каким образом эти вопросы будут решаться, но я абсолютно убежден, что и правительство Туркменистана, и правительство Российской Федерации найдут решение для финансовых взаиморасчетов. Есть наработки по этому поводу. Несколько не моя компетенция углубляться, каким образом это будет сделано, но я знаю, что такие решения найдутся.

— В конце февраля состоялся визит вице-премьера, главы МИД Туркмении Рашида Мередова в Москву, в ходе которого была подписана дорожная карта взаимодействия между странами по вопросам региональной безопасности. Можете ли Вы раскрыть содержание этого документа?

— Продиктовать вам этот документ я не могу, но могу только сказать о его общей направленности. Туркменистан является составной частью центральноазиатского региона, стабильность в котором является одной из стратегических задач РФ. Поэтому взаимодействие в этой сфере является жизненно важным как для Туркменистана, так и для России и, разумеется, других государств Центральной Азии.

Я думаю, что этот документ позволит обеспечить постоянное взаимодействие по таким ключевым вопросам для стабильности, как вопросы, связанные с терроризмом, наркотиками, вопросы, связанные с взаимодействием государств в случае каких-то экстраординарных ситуаций. Так что это очень важный документ.

И в ходе этого визита состоялись консультации высокого уровня по безопасности. Вы знаете, что Россия и Туркменистан также подписали соглашение по биобезопасности, соглашение по информационной безопасности. Все это в комплексе должно составлять в том числе и сотрудничество для обеспечения стабильности, безопасности в Центральной Азии.

— В связи с этим хотелось бы спросить вас о ситуации на туркмено-афганской границе.  Периодически сообщалось о перестрелках там, но стороны это опровергали. Какая сейчас обстановка на границе? 

— Думаю, что иногда — что касается Туркменистана, по крайней мере, — будирование каких-то вещей, наверное, все-таки не соответствует общей ситуации. Надо отдать должное Ашхабаду, что он сумел выстроить прагматические отношения как с талибами (движение "Талибан", запрещено в РФ), еще когда они были у власти в первый раз, так и с другой властью, которая пришла после этих талибов, и теперь, когда талибы вернулись. У туркменов всегда были ровные и прагматические отношения с любой властью Афганистана. Кстати, нейтральный статус во многом этому помогает. Ведь Афганистан — это сосед Туркменистана, это 750 км общей границы, причем границы, которая проходит по большей части в равнинной местности. Поэтому поддерживать хорошие отношения с соседями — это одна из важнейших задач Ашхабада. Он ее реализует удачно. Почему и как?

Туркменистан оказывает большое содействие Афганистану при любой власти. Он поставляет электроэнергию в Афганистан в значительных количествах по очень щадящим ценам. Электричество нужно любой власти. Туркменистан поставляет горюче-смазочные материалы, строит на территории Афганистана школы, больницы и так далее. То, что делает Туркменистан в сотрудничестве с Афганистаном, в том числе с талибами, — это позитив. Никто же не будет стрелять себе в ногу. В этом смысле туркменская сторона, как мне представляется, действует очень разумно с политической точки зрения.

Поэтому это обеспечивает на длительное время стабильность на границе. Если там и бывают какие-то мелкие проблемы, то, как правило, они носят либо бытовой характер, либо связаны с какими-то несанкционированными попытками пересечь границу, и здесь Туркменистан действует, как любое другое государство. Поэтому я бы сказал, что граница между Туркменистаном и Афганистаном находится абсолютно приемлемой ситуации, особенно, если учесть непростую обстановку в Афганистане.

— Недавно сообщалось о том, что афганский посол в Ашхабаде ушел в отставку. Назначен ли уже посол талибов в Туркмении?

— Это вообще не туркменский вопрос. Думаю, что это в конечном итоге вопрос признания власти талибов вообще, потому что весь дипкорпус был назначен еще предыдущей властью, новая власть сегодня на международном уровне не признана. Поэтому сотрудники, которые работали здесь, это были представители прежнего правительства, и, естественно, новая власть практически не финансировала их. Сколько могли, они держались на самофинансировании. Но сейчас все это потихоньку уходит. Я думаю, что когда будет решен вопрос о признании новых властей в Афганистане, тогда будут нормализовываться и эти вещи. Но пока все так, как есть.

— Туркмения тоже не будет забегать в этом вопросе, как и остальные страны?

— Я уверен, что Туркменистан будет ориентироваться на коллективное мнение во многом. У них есть своя позиция по этому поводу, но я не думаю, что они независимо ни от чего и ни от кого будут здесь действовать без оглядки. Думаю, что признание новых властей в Афганистане будет коллективным решением, то есть когда будет некий консенсус целого ряда государств — в первую очередь государств, которые граничат с Афганистаном, но не только. Это такой глобальный вопрос. Теоретически, конечно, любое государство может поступить, как оно желает, но так обычно во внешней политике не делается. Как правило, это все-таки коллективное решение. А коллективное решение — всегда компромисс.

— После захвата власти в Кабуле талибами активизировались переговоры по газопроводу ТАПИ. Российские экономические операторы как-то заинтересованы участвовать в этом проекте?

— Что касается ТАПИ, это проект, который имеет довольно большую историю. Одним из главных вопросов этого проекта является вопрос безопасности. В данной ситуации талибы публично заявили о том, что они поддержат этот трубопровод и готовы обеспечить его безопасность. Заявления заявлениями, но ситуация в стране немножко другая, поэтому, конечно, 100% гарантии было бы ожидать немножко легкомысленно.

Но Туркменистан действительно хотел бы реализовать этот трубопровод, потому что искренне считает и, наверное, правильно, что это не только экономический, но и в определенной степени социально направленный проект, который мог бы дать рабочие места в Афганистане. Это трубопровод, который мог бы поставлять газ, что в конечном итоге электроэнергия, а электроэнергия — это развитие экономики и так далее. Наконец, этот трубопровод кроме всего прочего принес бы Афганистану солидные поступления в бюджет, потому что за транзит газа страна, через которую проходит трубопровод, получает солидные деньги.

В частности, для Афганистана работа трубопровода на полной мощности — это порядка $500 млн, это большие деньги. Так что с точки зрения талибов — они позитивно к этому относятся. С точки зрения Туркменистана — это тоже совершенно практический вопрос, который ложится в ту идеологию, о которой я сказал, что Туркменистан заинтересован в стабильности в Афганистане.

Другой разговор, что реализовать это все не очень просто, потому что там кроме вопросов безопасности существуют еще и финансовые вопросы, которые так просто не решаются, особенно сегодня в таком турбулентном мире. Но они настойчиво пытаются реализовать, по крайней мере, по своей территории трубы проложили. В этом году они планируют проложить трубы до Герата уже по афганской территории, посмотрим, как это удастся. Вопрос крайне сложный и с финансовой точки зрения, и с точки зрения реализации на земле этого проекта.

Строительство этого газопровода никак не ущемляет интересы Российской Федерации, поэтому мы не выступаем против проекта и желаем туркменам успехов в реализации. Что касается российских компаний, они заинтересованы, и у нас есть все возможности, чтобы поставлять для этого проекта трубы, компрессоры, другие комплектующие. По территории Туркменистана, где трубопровод уже проложен, трубы поставляли наши  российские компании — это был проект на $300 млн в прошлом году. Так что у нас есть определенный интерес к этому проекту.

— Россия неоднократно заявляла, что Туркмения является естественным кандидатом на членство в ШОС. Есть ли у Ашхабада интерес к участию в этой организации?

— На многие саммиты ШОС президент Туркменистана был приглашен, он принимал приглашения и участвовал. Думаю, что Ашхабаду в принципе деятельность ШОС небезразлична, потому что она касается и региона, в котором находится Туркменистан, — Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии. Туркменистан — неотъемлемая часть всех этих процессов. Там есть некоторые ограничения, которые связаны с нейтральным статусом, потому что они не участвуют в международных организациях, где есть наднациональные структуры, особенно, если в этих структурах решаются вопросы, связанные с военной составляющей. Поэтому Туркменистан не является членом ОДКБ. Но у Туркменистана есть естественный интерес к ЕАЭС. Конечно, его интересует то, что происходит в ШОС, но полноправного членства, я думаю, в ближайшее время вряд ли можно ожидать, а вот статус наблюдателя ему мог бы быть интересен. Но это решение самого Туркменистана.

— Но заявку они пока не подавали?

— Нет, заявки пока не было. Я еще раз говорю, интерес есть, но мы никогда в отличие от наших заокеанских коллег не давим на своих партнеров. Они суверенные государства, они сами должны принимать решения, исходя из своих собственных интересов. Да, мы готовы сотрудничать, если они захотят так или иначе участвовать в этой работе, мы будем это только приветствовать. Но я еще раз говорю, мы никого ни к чему не принуждаем. И это, если хотите, наше сегодняшнее кредо России. Я считаю, что это правильно, насильно мил не будешь.

— Вы отметили, что у Ашхабада есть определенный интерес и к Евразийскому экономическому союзу. А здесь о каком уровне участия, сотрудничества идет речь?

— Здесь то же самое. У нас же в ЕАЭС есть наднациональные структуры. Туркменистан, по крайней мере пока, не участвует в качестве полноправного члена ни в одной международной организации, где есть наднациональные структуры, за исключением ООН. В качестве наблюдателя, я думаю, что Туркменистану было бы более чем интересно, это позволяет узнать изнутри, что это за структура, чем она занимается, какую прагматическую пользу Туркменистан может иметь и так далее. Насколько я знаю, Ашхабад  изучает сейчас деятельность Евразийского союза. Посмотрим, чем это закончится. Я еще раз говорю — принимать решение исключительно туркменской стороне. Мы будем рады, если они проявят такой интерес, получат, может быть, статус наблюдателя, но это решение туркменской стороны.

— Туркмения ранее зарегистрировала российские вакцины "Спутник V", "Спутник лайт", "Эпиваккорону", планируется ли еще регистрация "Ковивака"?

— Честно, не могу сказать. Я знаю, что они самыми первыми вообще после России зарегистрировали "Эпиваккорону", активно сотрудничают с нами по этому вопросу. Здесь значительное число граждан привито "Спутником", причем люди с очень большим доверием относятся к нашим вакцинам.  Это сотрудничество будет продолжаться. И мы всегда готовы в этом плане подставить плечо туркменской стороне, тем более что речь идет не только о какой-то безвозмездной помощи. Туркмены исправно платят по контрактам и в этом смысле интересны не только с точки зрения наших дружественных отношений, а с точки зрения бизнеса.

— Планируются поставки новых партий?

— Не знаю. Последний контракт был, если мне память не изменяет, на 600 тыс. "Спутника Лайт". Контракт полностью выполнен, туркменская сторона вакцину получила. Уже все привились. Туркмены не только у нас покупают вакцину, они покупают и китайскую вакцину, и некоторые другие. По объемам закупленной вакцины Россия после Китая на втором месте, так что здесь у нас очень активное сотрудничество между министерствами здравоохранения России и Туркменистана, между Российским фондом прямых инвестиций и Минздравом Туркменистана. Между руководителем Роспотребнадзора Анной Поповой и министром здравоохранения Туркмении тоже хорошие контакты.

— В Туркмении работает одна русская школа — средняя школа имени А.С. Пушкина в Ашхабаде. Ведутся ли переговоры об открытии новых школ, где обучение ведется на русском языке?

— Русскоязычная школа действительно одна, но надо иметь в виду, что в Туркменистане кроме этой школы существуют 72 русских класса. То есть в туркменских школах есть отдельные классы, в которых преподавание идет полностью на русском языке, так что все-таки охват преподавания на русском языке значительно шире. Хотя школа имени А.С. Пушкина, конечно, является безусловным лидером, причем я думаю, что не только в Туркменистане, но и вообще в Центральной Азии. И второй важный момент — изучение русского языка как иностранного обязательно во всех школах.

Так что ситуация, по крайней мере, не критическая, а вполне приемлемая с учетом сегодняшних реалий, которые мы видим в некоторых наших бывших республиках Советского Союза - теперь независимых государствах. Мы все-таки должны отдать должное Туркменистану, что он понимает важность русского языка. Тем более, если говорить о гуманитарной сфере, то здесь всегда приветствуется гуманитарное сотрудничество: это и гастроли наших театров, других художественных коллективов.  Все это здесь востребовано и воспринимается очень хорошо. Сейчас все значительно сложнее с учетом пандемии, а до нее было достаточно активно.

— Авиасообщение пока не планируется возобновить?

—​​​​​​​ Авиасообщение зависит исключительно от пандемии. Туркменистан пока не осуществляет регулярных рейсов ни в одну страну. Это, конечно, большая проблема. Я думаю, когда с пандемией немного все успокоится, то все вернется на круги своя. Вопрос, как всегда, упирается только в финансы, если есть финансы, то ограничений для культурного сотрудничества с туркменской стороной нет.

Беседовала Лейла Тураянова