Посол России в Туркмении Александр Блохин в интервью ТАСС рассказал о переходе на расчеты в национальных валютах, партнерстве на глобальных газовых рынках и высоком спросе на российскую культуру в республике.
— Господин посол, как можно охарактеризовать нынешний уровень отношений России и Туркмении?
— Я считаю, что сегодня российско-туркменские отношения, пожалуй, находятся на пике своего развития, потому что затрагивают практически весь спектр: политический, экономический, гуманитарный, культурный и т.д. Главным документом (у нас вообще юридическая база — более 100 подписанных соглашений) является соглашение о стратегическом партнерстве, которое было подписано во время визита президента РФ Владимира Путина в 2017 году. Это ключевой документ, и сегодня наши отношения соответствуют тому, что написано в этом документе. Отношения между президентами РФ и Туркменистана являются вещью ключевой. Каждый раз, когда происходят такие встречи, особенно официальные визиты, — это, как правило, мощный толчок для продвижения не только сотрудничества, но и юридической базы и т.д., потому что под каждый из таких визитов готовится блок документов для подписания.
С учетом того, что отношения между Владимиром Путиным и Гурбангулы Бердымухамедовым (предыдущий президент Туркмении — прим. ТАСС) были доверительными, уважительными (что во многом обеспечивало статус стратегического сотрудничества), первый визит нового президента Сердара Бердымухамедова в Россию (состоялся 10 июня 2022 года — прим. ТАСС) с политической точки зрения, конечно, является очень важным, потому что определяет государственные приоритеты. Это, естественно, решение туркменской стороны, которым мы удовлетворены. Оно подтверждает, что темп развития отношений, который был установлен при прежнем президенте, сохраняется и развивается с новым президентом.
— Россиянам, чтобы приехать в Туркмению по делам или с туристическими целями, сейчас нужно получить въездную визу. Обсуждаются ли вопросы упрощения передвижения наших граждан между странами?
— У нас визовый режим из стран СНГ только с Туркменистаном. Но надо сказать, что у Туркменистана визовый режим со всеми государствами мира. Это суверенное право этого государства. Если они считают, что это соответствует их интересам, у нас в этом смысле всегда почти позиция едина — зеркально. Всегда паритет. Я могу понять Туркменистан: они уделяют большое значение вопросам безопасности, поэтому контроль на границе дает дополнительные возможности предотвратить переток деструктивных сил, в первую очередь террористов.
— В каких сферах взаимодействие развивается наиболее динамично, а в каких областях есть нереализованный потенциал?
— Трудно выделить какую-то одну сферу, наши отношения развиваются по всему спектру. Что касается политики, например, у нас очень много вопросов, в которых позиции РФ и Туркменистана либо одинаковы, либо близки внешнеполитически, поэтому достаточно часто Россия поддерживает инициативы Туркменистана в ООН. Резолюции, которые Ашхабад продвигал и которые получили одобрение ООН, были поддержаны Москвой либо мы входили в число авторов. То же самое по нашей стране: много резолюций, с которыми выходила Россия, где Туркменистан являлся либо соавтором, либо поддерживал.
Если в каких-то вопросах Туркменистан считает, что эти вопросы не корреспондируются с их нейтральным статусом, мы никогда не давили, потому что с уважением относимся к позиции Туркменистана. Поэтому и туркмены с пониманием относятся к интересам России, и там, где это не противоречит нейтральному статусу, они нас всегда поддерживают.
Что касается экономики. Целый ряд российских компаний здесь достаточно успешно работает. Среди них "Камаз", "Возрождение", "Татнефть" — у них довольно серьезные большие проекты. У нас обширное сотрудничество в области медицины, прекрасное сотрудничество в плане наших транспортных возможностей. Совсем недавно два новых тепловоза были поставлены в Туркменистан, сейчас у них есть интерес снова покупать эти машины.
Все трудно перечислить, потому что это и металлургия, и машинотехническая продукция, и сельское хозяйство.
— Какова динамика товарооборота и основные показатели?
— Он практически каждый год у нас растет. Мы фиксируем товарооборот между Туркменистаном и РФ без учета газа, потому что газ имеет достаточно большие объемы и на этом фоне теряется структура товарооборота, который в 2021 году составил $865 млн, а за пять месяцев этого года — $278 млн, что примерно на 18% больше аналогичного периода прошлого года. То есть товарооборот постоянно растет.
Последнее время Туркменистан стал более активным в этом смысле. Российский экспорт всегда преобладал над туркменским: в 2021 году из РФ было экспортировано товаров на сумму $725 млн, из Туркменистана — на $140 млн. За пять месяцев 2022 года экспорт из РФ — $197 млн (+10%), из Туркменистана — $81 млн (+27%). То есть растет и то и другое, но экспортные возможности Туркменистана развиваются активнее, чем РФ, потому что сейчас здесь построено много новых сельхозпредприятий (теплицы, животноводческие комплексы и т.д.). Так, сельскохозяйственный экспорт возрос примерно на 30%.
Мы такими темпами удовлетворены, несмотря на то, что была пандемия в 2020–2021 годах. А в этом году есть проблемы с взаиморасчетами, чисто технические проблемы, связанные с санкциями, но мы находим решения. Есть возможности торговать в национальных валютах, есть и другие возможности.
— Весной этого года вы говорили, что рассматривается вопрос перевода расчетов между двумя странами на нацвалюты. Есть ли какие-то продвижения в этом вопросе?
— Это все не так просто. Вы же видели дисбаланс товарооборота. Если переходить на нацвалюты с учетом преобладания российского экспорта, будет дисбаланс между рублями и манатами. Поэтому здесь с завтрашнего дня взять и перейти просто так не получится. Должна быть более сложная схема. И финансисты обеих сторон работают, у нас есть договоренность работать по этим вопросам.
Это непростая работа, которой занимаются минфины, министерства экономики, центробанки наших стран. Эта работа не просто ведется, но и сегодня приобретает всю большую значимость с учетом санкционных дел. Туркменистан не хочет попасть под вторичные санкции. Поэтому если суть наших отношений — учет взаимных интересов, значит, мы должны учитывать и этот фактор, искать решения, которые бы не ущемляли ничьи интересы. Хочется надеяться, что ведущаяся в этом направлении работа будет успешной.
— Какие российские бренды наиболее известны и популярны в Туркмении? Какие товары из Туркмении могли бы завоевать симпатии российского потребителя?
— Я скажу так: если говорить о брендах, например "Камаз", его последний контракт был на 2 тыс. машин, сегодня компания является лидером в поставке грузовиков в Туркменистан. Это качественные машины с последними новыми доработками, они вполне устраивают местного потребителя. Кроме того, "Камаз" не просто поставляет машины, он развивает сервисную базу. Поставлена задача, и она реализуется, что в каждом велаяте (регионе страны — прим. ТАСС) должен быть сервисный центр "Камаза". Такие сервисы уже есть в Ашхабаде, Туркменбаши, в Туркменабаде тоже строится такой центр. Что касается Туркменистана, то его всемирно известный бренд — туркменские ковры. Они считаются одними из лучших в мире.
Во времена СССР Туркменистан был, как и Узбекистан, одной из республик, которая поставляла хлопок для советских текстильных предприятий. Собственная переработка хлопка составляла около 5%. Сегодня этот показатель около 50%. То есть здесь половина хлопка перерабатывается, для чего был построен целый ряд заводов. Они получают не только пряжу, но и джинсовые ткани, которые экспортируются на родину джинсов — в Америку. В последнее время на туркменский текстиль обратили внимание и в России.
— Говоря об экономике, сложно не коснуться газовой темы. Россия и Туркмения на этом рынке в большей степени конкуренты или партнеры?
— Мы не конкуренты. У нас разные рынки сбыта. У нас главным потребителем всегда была Европа, но сейчас — по сегодняшним событиям, очевидным для всех, — европейский рынок сокращается, хотя жизнь показала, что его не так просто сократить, потому что всем хочется, чтобы зимой было тепло, а летом чтобы работали кондиционеры.
Второе — мы поставляем газ в Китай, Туркменистан тоже это делает. А Китай — это мощный потребитель энергоресурсов, и здесь я не думаю, что у нас будет конкуренция, потому что в Китае поставлена задача переходить на более экологически чистую энергетику, уходить от угля. Поэтому я думаю, что здесь у нас не будет больших проблем и трений с поставками газа. В этом смысле я не думаю, что мы конкуренты.
Но мы взаимодействуем в этой области: Россия частично покупает газ у Туркменистана. Это выгодно и нам, и Туркменистану тоже, потому что "Газпром" является абсолютно надежным плательщиком. В прошлом году "Газпром" купил около 10 млрд кубометров газа в Туркменистане. В этом году, наверное, будет несколько меньше, потому что Туркменистан активно развивает у себя газохимическое производство. В частности, построено несколько предприятий по производству карбамида, полиэтилена, полипропилена. Несколько лет назад запущен завод по производству бензина из газа по японским технологиям. Так что Туркменистан движется в правильном направлении, потому что продукты переработки выгоднее — они приносят добавленную стоимость. Так что мы вполне нормально сотрудничаем в газовой сфере. Но мы не добываем здесь газ, поскольку в РФ своих источников более чем достаточно.
— В завершение газовой темы: в различных регионах страны планируется построить новые газохимические комплексы. Проявляют ли интерес к участию в этом российские компании?
— Мы готовы сотрудничать между странами, в том числе по строительству нефтехимических и газохимических предприятий. Но все равно выбор остается за Туркменистаном по целому ряду причин, в том числе и по финансовым условиям. В основном используют здесь южнокорейские, японские технологии. Они, как мне представляется, делают более интересные предложения — выбор за Туркменистаном. Здесь ничего обидного нет. Мы, например, готовы были заниматься реконструкцией "Марыазота", вели переговоры. Но пока они продолжаются, не могу сказать, во что выльются. В принципе, интерес у наших бизнесменов есть, потому что у нас есть опыт и свои технологии в этой отрасли.
— Ашхабад проводит политику постоянного нейтралитета. Какие особенности это имеет для сотрудничества наших стран в двустороннем и многостороннем форматах?
— Я бы немного не так даже сформулировал вопрос. Дело в том, что нейтралитет Туркменистана, который дважды подтвержден резолюцией Генеральной ассамблеи ООН, — это очень важная, если не ключевая часть внешнеполитической концепции Туркменистана. Я бы сказал, что это фундамент его внешней политики. И не учитывать этого просто невозможно. Мы с пониманием относимся к такому решению наших партнеров. Как сказал в одном из выступлений глава МИД России Сергей Лавров: "Нейтралитет Туркменистана является для России большой политической ценностью".
Дело в том, что отличие, как мне представляется, внешней политики России вообще и в Туркменистане в частности заключается в том, что мы не пытаемся, в отличие от, скажем, американцев, насильно кого-то "обратить в свою веру", насильно заставлять кого-то делать те или иные экономические или политические шаги. Мы всегда пытаемся учитывать интересы другой стороны, при том понимании, что это предполагает и учет наших интересов. Туркменистан — хороший пример, как правильно выстраивать двусторонние отношения. Мы не призываем Туркменистан, скажем, вступать в ОДКБ, если это противоречит его нейтральному статусу.
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития сотрудничества Туркмении с СНГ и ЕАЭС?
— Туркменистан активно работает в рамках СНГ, мы это приветствуем, потому что это и в его, и в наших интересах. Туркменистан проявляет интерес к ЕАЭС, мы показываем, что это за организация, насколько она может быть полезна.
Если это выгодно Ашхабаду — мы готовы ему помочь; если руководство страны посчитает, что невыгодно или нецелесообразно, или противоречит нейтральному статусу — мы всегда с пониманием к этому относимся.
Нейтралитет же работает не только в отношении РФ, но и в отношении других стран. Я вообще считаю, что это была очень неплохая идея для такой страны, как Туркменистан, базовой величиной своей внешней политики выбрать нейтралитет. Нам это не мешает нисколько.
— В России и Туркмении придают большое значение совместной работе с прикаспийскими государствами в сфере обеспечения безопасности, экономического партнерства, сохранения природных ресурсов. Какие совместные действия предпринимаются?
— Что касается Каспия, всеми странами была подписана конвенция (о правовом статусе Каспийского моря — прим. ТАСС). Она уже всеми ратифицирована, кроме Ирана. В ней определены базовые юридические тезисы по поводу Каспия — не только для самих прикаспийских государств, но и как совместно мы могли бы использовать его богатства, беречь его достаточно уязвимую экосистему, как решать вопросы безопасности и т.д. Сейчас, может быть, самый главный вопрос — это ратификация Ираном. Здесь есть определенные сложности. Конвенция является базовым документом, но для ее реализации необходимо заключить целый ряд соглашений, чем сейчас и занимаются специалисты прикаспийских стран.
Например, в работе соглашение между правительствами прикаспийских государств о сотрудничестве в сфере поиска и спасания на Каспийском море, в сфере научных исследований, протокол о сотрудничестве в области борьбы с незаконным промыслом водных биологических ресурсов (браконьерством) к Соглашению о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море от 18 ноября 2010 года, в области обеспечения безопасности мореплавания, в области борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.
Многие из этих документов в достаточно высокой степени готовности. И мы надеемся, что к следующему Каспийскому саммиту часть из них будет подписана. Кроме этого, недавно состоялось заседание представителей прокуратур прикаспийских государств. В частности, там принято заявление генеральных прокуроров по итогам встречи для обсуждения вопросов борьбы с правонарушениями, совершаемыми в акватории Каспийского моря. Прорабатывается концепция новой Каспийской экологической программы.
— Завершающий вопрос, он об отношениях России и Туркмении. Какие совместные мероприятия в области культуры планируются в ближайшее время?
— У нас всегда были очень хорошие отношения в этой области. Пандемия внесла существенный деструктив в них. Были огромные планы: привести хор Пятницкого, гастролирующие театры, ежегодные фестивали "Мосфильма", но пандемия все порушила. Сейчас надо все это восстанавливать.
Главное, надо отдать должное, что Туркменистан относится очень позитивно к нашим культурным мероприятиям. Они всегда идут навстречу и принимают наших артистов, театры, выставки и т.д. Здесь есть востребованность российской культуры — и это очень хорошо и важно.
В этом году традиционно у нас 4 ноября, в День народного единства, запланированы кинопоказы с "Мосфильмом", в этом году и "Ленфильм" подключится. 25 сентября планируется выступление Уральского танцевального ансамбля, приуроченное к визиту губернатора Челябинской области, прибывающего на День независимости Туркменистана в Ашхабад. На следующий год есть надежда, что будет восстанавливаться культурный обмен в полной мере.
Беседовал Олег Павленко