Президент Специальной Олимпиады России Ольга Слуцкер в интервью ТАСС рассказала о проходящих в Казани Единых играх для спортсменов с особенностями развития интеллекта, о том, как ведется работа с такими атлетами, и о важности социализации каждого человека — без ограничений по здоровью и развитию.
— 22 января открылись Единые игры Специальной Олимпиады. Расскажите подробнее, в чем их уникальность.
— Впервые за всю историю нашей страны, включая времена Советского Союза, люди с проблемами развития интеллекта получили такую широкую площадку для самореализации. Конечно, до старта Игр на протяжении долгого времени мы проводили массу соревнований и творческих фестивалей. Но чтобы единовременно состязались более полутора тысяч участников с особенностями, плюс собрались тренеры, сервисеры и другие сопровождающие делегаций, — такого еще не было.
Без преувеличения, Игры — это принципиально новая глава в развитии инклюзии в нашей стране. В свою очередь, инклюзия — это один из основных ключей к гуманизации общества, к тому, чтобы мы с вами, так называемые обычные люди, принимали других, зачастую не похожих на нас, слышали их, и, что самое важное, уважали их право быть другими и жить, не оглядываясь ни на какие ограничения.
— На Играх представлены как летние виды спорта, так и зимние. Как пришла идея их совместить?
— Эта идея пришла ко мне после возникновения сложностей с проведением Всемирных игр Специальной Олимпиады. Сначала из-за пандемии Игры отложили, а потом из-за событий, которые начались в феврале прошлого года, проведение большого международного форума стало трудноосуществимым. Мы к тому моменту уже провели огромную работу. Около двух с половиной лет буквально впахивали — не за страх, а за совесть, потому что такое мероприятие впервые должно было пройти в России, и даже Казань, которая имеет беспрецедентный опыт проведения международных соревнований, впервые столкнулась с такой спецификой и масштабом. Принятие большого количества людей с особенностями развития интеллекта требует повышенного внимания, высочайшего уровня организации. И все мы ждали большого праздника, спортсмены предвкушали возможность выступить. Игры стали настоящей декларацией равных возможностей.
Мы воспользовались феноменальной инфраструктурой Казани — гостиничной и спортивной, сохранив при этом то же количество участников, которое планировалось изначально. Но сделать это только за счет зимних видов спорта было бы сложно: планировалось всего восемь видов. Тогда я предложила, а можем ли мы добавить еще десять летних видов спорта и впервые в мире попробовать провести такой совмещенный формат.
Казань очень быстро сказала: "Да, конечно", и Рустам Нургалиевич Минниханов (глава Республики Татарстан — прим. ТАСС) безоговорочно эту идею поддержал: сказал, что все готовы в Казани к такому интересному вызову. И вот сегодня мы с вами здесь: все замечательно, Игры в разгаре, все арены и все люди буквально живут этими соревнованиями.
— Были ли какие-то сложности при организации Игр, как проходил этот процесс?
— Разумеется, сложности были. Какие-то организационные моменты отрабатывались с нуля, с учетом того, что наши атлеты в быту очень несамостоятельные люди. Они приезжают с сопровождающими, с тренерами. Нам было очень важно сделать пребывание участников в Казани максимально комфортным, чтобы логистика была выстроена рационально. Олимпийская деревня, общежития Поволжского университета прекрасно расположены, в шаговой доступности от спортивных объектов. Мы не связаны с автобусами, длительными перемещениями.
Также среди атлетов есть люди с инвалидностью, поэтому возникают дополнительные требования к сопровождению, безопасности, размещению. Есть несовершеннолетние олимпийцы с инвалидностью. Сами понимаете, это ответственность "в кубе". Тем не менее все это оперативно согласовывалось с местными органами власти, правопорядка, и на сегодняшний день единственной более или менее ощутимой проблемой была задержка рейса делегации из Якутии из-за уникальных погодных условий — ниже 60 градусов мороза.
— Как вы считаете, насколько эти Игры важны для нашего общества?
— Я говорю об этом регулярно, и возможно это прозвучит эгоистично, но нам с вами больше нужны эти Игры, чем специальным атлетам. Поясню, благодаря нашей Олимпиаде каким-то волшебным образом мы можем почувствовать себя настоящими, ощутить себя добрее и мудрее, обнаружить в себе невероятные эмоции — сопереживание, со-радость, со-воодушевление. Почему это происходит — непонятно. Наверное, у этих людей есть энергия потрясающей чистоты и искренности, нет двойного дна, хитрости, злости. Абсолютное добро как оно есть. И все это буквально сконцентрировано в наших спортсменах — людях с нарушениями интеллектуального развития. Это потрясающе — быть сопричастным к помощи таким зависимым людям, которым без нас, членов общества, сложно выжить. Это непередаваемая радость — быть сопричастным к тому, чтобы научить этих людей быть самостоятельными.
Я здесь встречалась с нашими специальными атлетами, которые объездили полмира по программе Специальной Олимпиады. Казалось бы, они выросли и жили в интернатах, ничего хорошего жизнь им не сулила, и они были изолированы от общества. Наше движение выводит их из закрытых учреждений. Мы буквально заражаем нашим движением директоров психоневрологических интернатов, руководителей коррекционных школ. Оно очень нужно нашему обществу.
Мы с вами — всего лишь маленькие люди. Мы, возможно, не можем перевернуть мир глобально, но мы в состоянии изменить жизнь конкретно этого человека, помочь ему, видеть, как он радуется, насколько он счастлив. Все эти ребята — изумительные атлеты, и соприкосновение с этой доброй силой лечит душу
— Я был на соревнованиях по фигурному катанию, по плаванию, на беге на снегоступах и увидел, что там было много зрителей. Как удалось привлечь столько болельщиков на соревнования?
— Во-первых, в этом международном движении очень велика роль семьи. Когда выступает родственник с особенностями, принято его поддерживать, сопровождать, приезжать на соревнования целыми семьями. Во-вторых, я очень рада, что в Казани, которая ждала эти Игры три года, была проделана огромная просветительская работа. Это тоже сыграло важную роль, и пришли зрители. Плюс мы ведем с Поволжским университетом работу по созданию и усовершенствованию методик работы профессионалов физической культуры, школьных учителей, тренеров людей с особенностями интеллекта. Студенты, педагоги тоже являются частью аудитории, которая приходит на наши соревнования с профессиональным интересом.
— Но вы ожидали, что будет такой интерес?
— Знаете, я ждала, что будет интерес, потому что во всем мире количество людей с теми или иными заболеваниями интеллектуальной сферы растет. Увы, но никакая семья не застрахована от рождения ребенка с теми или иными особенностями развития интеллекта. Это может быть первый ребенок у молодых родителей, третий ребенок в зрелой семье — никто не может понять, почему это происходит.
Испокон веков таких людей изолировали от общества, которому проще, когда они под контролем и собраны в одном месте. Воспитывать ребенка с особенностями – настоящий подвиг, это очень сложно, это работа 24/7. К сожалению, статистика показывает, что, когда такой ребенок появляется в семье, отцы часто не выдерживают, и не только в России, а во всем мире. Мама остается одна растить ребенка, ей практически невозможно работать, потому что требуется постоянное наблюдение, сопровождение ребенка. И матери таких деток, как правило, теряют свою работу либо работают на дому. Поэтому, на мой взгляд, интерес связан еще и с тем, что на самом деле очень много людей вовлечено в этот круг. Многие с этим сталкиваются и когда видят, что есть система, дающая реальную возможность социальной адаптации и самовыражения людям с нарушениями интеллекта, это привлекает внимание — фактически мы отвечаем на скрытый запрос общества.
Сейчас есть запрос на доброту, человеческие отношения, эмпатию
— Расскажите, как в России появилось движение Специальной Олимпиады?
— Это движение пришло в Россию более 30 лет назад, в 1990 году. Почетный президент Специальной Олимпиады Андрей Владимирович Павлов много лет проработал в Соединенных Штатах Америки в советско-американской комиссии по техническому сотрудничеству. Там он подружился с Сарджентом Шрайвером (одним из основателей всемирного движения Специальной Олимпиады — прим. ТАСС) и Робертом Кеннеди. Когда в СССР начались изменения, Кеннеди приехал в страну сказал, что его сестра руководит Специальной Олимпиадой, и попросил найти человека, который сможет возглавить это движение в Советском Союзе. Так Андрей Владимирович стал первым президентом Специальной Олимпиады в России. Мы его приглашали на соревнования, но Андрей Владимирович, к сожалению, не смог приехать, потому что он уже очень пожилой человек.
Что касается господдержки, государство всегда достойно поддерживало наше движение. Люди, которые к нам присоединяются, это в основном мамы детей с особенностями, которые захотели объединить других людей вокруг себя. Кто-то из них профессионально занимался адаптивным спортом, кто-то вышел из научной сферы. Таким образом и формировалось движение. Я же вошла в него летом 2019 года, потому что был необходим новый взгляд, нужно было придать ему импульс, создать ускорение.
— Как это происходило, насколько тяжело было войти в это движение?
— Мне было не тяжело. Трудности возникают, когда нет сути, когда что-то навязано и человек внутри себя не верит в то, чем занимается. Мне это интересно, иначе я этим не занималась бы. Я тот человек, который лишь помогает специалистам работать с людьми с особенностями. Я ведь сама с ними не работаю, я не знаю, как это делать. Так как я профессиональная спортсменка, то верю в волшебную силу спорта. Я считаю, что спорт — это одна из немногих сфер человеческой деятельности, которая может решить очень разные проблемы личности. Я с этим сталкивалась в своей фитнес-деятельности: видела, как люди изменяли свою жизнь, преодолевали сложности, занимаясь спортом.
Спорт может изменить жизнь целых семей, и люди сами без посторонней помощи могут приложить определенные усилия и упорство, чтобы получить классный результат. Но этот результат кроме вас может никто не заметить. Например, кроме мамы в особенном ребенке никто до определенной поры не замечает позитивных изменений, но она это видит. Согласно исследованию социологов, которое мы заказывали совместно с Фондом Потанина, отношения в более чем 70% семей с детьми с особенностями улучшились после того, как дети стали заниматься по нашим программам.
Если не забрасывать спорт, это приведет к отличным результатам. У нас есть участница, которая до 11 лет не разговаривала, но по ее сегодняшним интервью вы никогда не догадались бы об этом. Сейчас она работает кондитером, у нее есть карьерные и личные здоровые амбиции, и она наша замечательная специальная атлетка, которая побывала в очень многих странах. Примеров, когда ребенок, пройдя через Специальную Олимпиаду, становится успешным и даже известным, много. Разве это не фантастика?
— Каких успехов удалось достичь движению Специальной Олимпиады в России за последние годы?
— У нас на сегодняшний день 70 региональных отделений. Это очень хороший результат, мы только за два последних года приросли десятью новыми региональными представительствами. Это говорит о том, что наше движение помогает людям. Люди с особенностями есть во всех регионах России, и мы будем делать все, чтобы во всех даже самых дальних точках нашей страны были открыты отделения.
Мы получили грант в Фонде Владимира Потанина. Он направлен на образовательную деятельность. Мы дали техническое задание Поволжскому университету, привлекли лучших специалистов в этой сфере из петербургского университета Лесгафта (Национальный государственный университет физической культуры, спорта и здоровья им. П. Ф. Лесгафта), фонда Наталии Водяновой "Обнаженные сердца" и создали методическую программу обучения учителей и тренеров для работы с людьми с особенностями. За год мы обучили 1 163 специалиста, за три планируем обучить 2 440 человек.
Также с Фондом Потанина мы проводим очень интересную программу "Инклюзивная школа", создаем юнифайд-команды, в которых совместно трудятся люди с особенностями и без. Международными исследованиями доказано, что участие в таких программах имеет огромное значение для молодых людей. Юноша или девушка без особенностей получает совершенно другие навыки коммуникации, примеряет на себя инклюзивность, становится более ответственным по отношению к себе и окружающему миру.
Люди с особенностями часто подвергаются буллингу в школе и на улице, но молодой человек, который участвовал в юнифайд-тренировках и соревнованиях, никогда уже этим заниматься не будет. Мы создали 153 таких команды в 15 регионах и провели более 120 таких турниров. Я убедилась в том, насколько нам нужна помощь журналистов, потому что масса людей не знают, что есть Специальная Олимпиада. Можно зайти на наш сайт, в региональные отделения, узнать, в какие секции можно записать ребенка. Пока в России люди об этом еще мало информированы, поэтому без вас никак.
— Сколько сейчас в России специальных атлетов?
— До пандемии по официальной статистике было 120 тысяч специальных атлетов, но на самом деле их больше.
— Какими вы видите перспективы развития движения Специальной Олимпиады в России?
— Я вижу огромную необходимость нашего движения для людей. Абсолютно каждый человек имеет базовое право показать себе и миру свои способности, попытаться сделать в своей жизни что-то важное, и эту возможность людям надо давать. Мы можем и должны пытаться буквально каждый день для таких людей сделать интереснее и продуктивнее.
— Хотя в Специальной Олимпиаде медали не самое важное, расскажите, в каких видах спорта наши специальные атлеты сильны на международном уровне.
— У нас есть сильные атлеты во всех видах. Но главный принцип Специальной Олимпиады — это аполитичность. Там нет медального зачета, нет поднятия флага и не звучит гимн, у нас на подиуме стоят по восемь человек. Соревнования нацелены на чествование победы человека над обстоятельствами, над тем, что, казалось бы, изменить нельзя. Мы всегда очень сильно выступали на международных соревнованиях, ребята ездили по всему миру.
У нас есть фигурист Роман Зинуров (чемпион Всемирных Специальных Олимпиад — прим. ТАСС). Спросите у него, в каких странах он был. Послушайте, как он говорит, как излагает свои мысли. Честно скажу, немногие люди с нормой развития способны так общаться. Все атлеты у нас — очень интересные ребята. И крайне важно, что у них есть смысл готовиться к соревнованиям, общаться с людьми. С них надо брать пример.
— Раз на мировых соревнованиях нет национальной принадлежности, значит ли это, что у нас нет такого бана, как в профессиональном спорте?
— Знаете, бана нет. Во всяком случае, мне так говорят в головном офисе Специальной Олимпиады. На словах его нет, но на деле мы уже давно не получали приглашений на соревнования.
— А что стало с той Всемирной Специальной Олимпиадой, которая должна была пройти у нас?
— Ее отменили, но мне зарубежные коллеги писали, что они рады за наши соревнования и очень уважают то, что мы сделали.
— Хотел также спросить про участие коллег из Белоруссии. Насколько важно, что они приехали, легко ли было с ними договориться об этом?
— Договориться об участии было очень легко, они были рады тому, что мы их пригласили, им тоже сейчас непросто. В России люди любят гостей, мы гостеприимная нация. Я бы очень хотела, чтобы нашим белорусским коллегам было здесь хорошо, и я желаю им побед.
— Планируется ли проводить Игры в нашей стране на традиционной основе?
— Рустам Нургалиевич — человек очень умный и с потрясающей интуицией, и он сказал на церемонии открытия Игр, что нужно проводить их регулярно. Каждый год делать это будет тяжело, потому что у регионов нет таких средств, и это очень большая подготовительная работа. Но раз в два или три года вполне возможно устраивать такие масштабные события, так что было бы здорово продолжить именно в таком формате.
— Будем ли мы приглашать на соревнования кого-то еще, кроме белорусов?
— Мы готовы приглашать всех. Мы против культуры отмены.