Совсем немного времени остается до старта экзаменационной кампании для российских школьников, которые в этом году впервые смогут пересдать ЕГЭ по одному из предметов, если их не устроил результат. В преддверии начала экзаменов ТАСС взял эксклюзивное интервью у председателя комитета Госдумы по просвещению Ольги Казаковой. Она рассказала, как относится к различным предложениям по отмене обязательного единого государственного экзамена, зачем будет проводиться ревизия контрольных работ в регионах и сколько человек, по ее мнению, воспользуется возможностью пересдать ЕГЭ этим летом.
— Рособрнадзор уже утвердил расписание экзаменов в этом году с учетом возможности пересдать один предмет по ЕГЭ. По вашим прогнозам, сколько человек воспользуется этой возможностью? Какие предметы могут стать самыми пересдаваемыми?
— Конечно, то решение, которое было озвучено в послании Федеральному собранию, которое принял президент РФ, было воспринято всеми ребятами, кто в этом году сдает экзамен, родителями, учителями на ура. То есть все этого ждали. Тут же еще очень важный психологический аспект — в том, что уже есть возможность пересдать экзамен. И даже этот момент повлияет на всех без исключения. Потому что экзамен — это всегда большое напряжение, большое волнение, где бы мы его ни сдавали: в юности или во взрослой жизни. Даже когда люди повышают квалификацию и сдают какие-то промежуточные итоги, тоже переживают. Поэтому вот это напряжение, оно уже частично снизится.
Какое количество воспользуется этой возможностью, увидим в этом году, проанализируем это. Но если говорить, допустим, по апелляциям и жалобам, которые ежегодно подаются в результате сдачи ЕГЭ, это порядка девяти тысяч человек: кто-то по математике, кто-то по русскому языку, чаще всего по этим предметам. Порядка одной тысячи таких апелляций удовлетворяются, то есть повышается балл на определенное количество. Но чаще всего это 2–3 балла, не больше. Поэтому если от этого объема исходить, то это небольшое количество ребят. Но мне кажется, что поскольку это первый год, то воспользуется больше. И нужно считать еще тех ребят, которые сдают на баллы ниже необходимых и раньше шли в сентябре на пересдачу. Эти ребята тоже смогут в эти даты пересдать экзамен. Не только в сентябре, но и в эти даты они еще раз себя пробуют, если они опять же захотят этого.
— Периодически возникают инициативы о том, чтобы сделать сдачу ЕГЭ добровольной. Поддерживаете ли вы данную идею? Могут ли со временем в школы вернуться традиционные выпускные экзамены?
— Если говорить о традиционных экзаменах, когда мы такую форму просто в нашей лексике употребляем, то мы имеем в виду выпускные экзамены [в школе] и дальше вступительный [в вузе]. То есть надо понимать, что количество экзаменов увеличивается. Если мы очень четко для себя понимаем, что такая система не создаст никаких коррупционных препон для ребят из малых городов, провинции, если мы на 100% уверены, что мы будем оценивать исключительно знания детей, а не возможности родителей, тогда можно возвращаться к этой системе. Но тогда мы должны понимать, что везде заново должны быть созданы экзаменационные комиссии. В общем, полностью должна поменяться система в этом случае. Поэтому, как только и если такая готовность будет, если это будет лучше, чем есть сейчас, тогда об этом можно говорить.
У нас сейчас уже есть возможность посмотреть, как это работает, потому что мы для наших приграничных регионов приняли такую норму. В 2023 году там ребята сдавали экзамен по выбору. Но это связано с объективными причинами, потому что украинский режим обстреливает нашу приграничную территорию, школы закрывались на дистант на длительное время. И, соответственно, мы очень хорошо понимали, что ребята находились не в равных условиях с теми, кто постоянно обучается в очной форме. И вот исходя из этого и принималось такое решение: пусть ребята выберут. Кто хочет сдавать ЕГЭ, нельзя их лишать такой возможности, даже если они учились на дистанте, возможно, у них есть сильные знания, они занимались усиленно.
И что мы видим по нашим приграничным территориям: только 6% выбрали экзамен в традиционной форме (847 человек из 14 254), остальные ребята сдавали ЕГЭ, потому что это давало возможность в пять вузов подать документы.
Поэтому рассматривать этот механизм можно и нужно и совершенствовать экзамен нужно, безусловно, но опять же очень разумно к этому подходить, чтобы не создать стрессовую ситуацию для тех, кто уже готовился, уже рассчитывал на тот механизм. А теперь мы им говорим, что у вас будет все по-другому.
— Есть ли какие-то идеи, предложения, которые уже обсуждаются как раз по модернизации ЕГЭ? Или текущая модель пока самая компромиссная?
— Мы очень фиксируемся на том, чтобы содержание ЕГЭ соответствовало содержанию образовательной программы. Вот президент в послании Федеральному собранию на этом особо остановился. Об этом действительно говорят многие люди. И это может решить очень много тех вопросов, которые возникают по поводу ЕГЭ. То есть вопрос в том, что в традиционной форме экзаменов, о которой мы вспоминаем, мы как готовились? Если ученик на четверку, на пятерку учится, он наверняка знает эти параграфы, темы, эти задачи решал. И ты точно знаешь, что тебе попадется что-то из учебника, а не что-то из космоса.
Вот эти контрольно-измерительные материалы (КИМ) по ЕГЭ должны соответствовать образовательной программе. И когда здесь будет порядок полностью наведен, тогда и будет меньше вопросов. Будет меньше напряжения по поводу того, а что там попадется, а вдруг мы этого не проходили. И вопрос с репетиторами тоже во многом отпадет. Это же стало невероятно коммерческой темой, потому что репетиторы пытаются убедить, что без него ученик не справится, потому что в учебнике этого нет, а он даст материал свыше. Вот это как раз никуда не годится. Зачастую это просто такой маркетинг. И если учить материал, то абсолютно точно экзамен ты сдашь. Но где-то есть и удивительные какие-то задания. Они, к сожалению, встречаются, поэтому все эти годы ЕГЭ совершенствовался, в том числе и в части заданий.
Мы пишем КИМы не для того, чтобы кого-то завалить, разоблачить в чем-то, — да нет же. Это наши родные дети. Нам нужно их хорошо обучить и дальше проверить эти знания, чтобы они соответствовали тому уровню, куда человек хочет поступить учиться. У государства нет задачи завалить детей. Поэтому КИМы и должны составляться экспертами с той позиции, как для своих, для родных. Мы проверяем знания своих любимых родных российских детей. Поэтому не надо никаких замудренных вопросов, на которые зачастую взрослые [не могут ответить]. Понятно, что иногда это связано с тем, что мы, взрослые, не находимся в актуальной повестке по тем или иным предметам. А иногда связано с тем, что вопрос очень мудреный. Поэтому здесь не нужны никакие такие вопросы. Такие вопросы на "Что? Где? Когда?" нужно писать. Вот туда — пожалуйста. А на ЕГЭ все должно соответствовать. Мы сейчас приняли закон о федеральных основных образовательных программах, вот по этим программам, где у нас есть федеральные учебники: как единый для всех учебник по истории — по этому учебнику можно уже соответствующие вопросы создавать. А там, где есть вот эта вариативность и разнообразие <…> девочка одна ко мне обращалась, говорит, что вот эту задачу по химии бы решила точно, но она с ней не сталкивалась, а вот ее подруга, у которой в школе был другой учебник, с ней сталкивалась. Вот эта вот вариативность учебников и программ, она тоже отрицательно влияет на сдачу ЕГЭ, потому что вопросы для всех одинаковые, тесты одинаковые, но одни по одним программам учились, другие — по другим.
Этот вопрос нами не просто обсуждается. Мы работаем с Рособрнадзором над этой темой, мы не можем напрямую работать с экспертами, которые пишут КИМы, потому что эксперты не должны всем быть известны, иначе теряется сама тайна экзамена. Понимаете, чтобы не было никаких утечек, есть эксперты, которые работают, а мы через Рособрнадзор доводим свою позицию, отсматриваем тоже примерные задания и даем свою оценку.
— Рособрнадзор ранее рассказал, что пока не получал запрос от Оренбургской области на установление особого порядка ЕГЭ в связи с паводком, но в случае необходимости готов обсуждать возможные оптимальные решения. Есть ли уже решение по поводу проведения ЕГЭ для школьников региона (или конкретно в Орске), какое решение проблемы вам представляется наиболее оптимальным?
— Понятно, что многие школы там перешли на дистант, в некоторых школах расположены пункты временного размещения. Старшеклассники помогают в каких-то таких вопросах в качестве волонтеров. Понятно, что они сейчас отвлеклись от учебы, они сейчас не находятся в такой актуальной учебе. Конечно, они где-то выпали, это временный момент, но они же все это время, на самом деле, готовились. И лишать тех ребят, которые готовы и не хотят ни от чего отказываться, они уже себе выбрали вузы, куда они будут поступать, и сказать им сейчас, что нет, ребята, теперь вас аттестуют по оценкам, а дальше вы будете сдавать экзамены в вузах, конечно, этого нельзя делать, совсем объявлять мораторий нельзя.
Мы с регионом проработаем [этот вопрос]. Сейчас просто, честно скажу, с губернатором это обсуждать, наверное, не так своевременно. Хотя бы нужно пару дней подождать, пока там МЧС отработает, а потом уже на разумную, холодную голову обсуждать, как дальше помогать в тех обстоятельствах, которые нас ждут. ЕГЭ — одно из этих обстоятельств. Поэтому алгоритм понятен, он примется быстро, если будет такое решение регионом принято. Федеральные органы власти к этому готовы.
— Рособрнадзор ранее допустил продление моратория на ЕГЭ в новых субъектах до 2028 года. Обсуждается ли этот вопрос в комитете? Возможно, уже принято решение о продлении такого моратория? Как будет проходить экзаменационная кампания в новых регионах?
— Это не мораторий, это тоже выбор по сдаче экзаменов. До 2026 года такая норма у нас действует. И я хочу сказать, что в наших вернувшихся субъектах обратная ситуация: в приграничных — 6% школьников выбрали [форму выпускных экзаменов], а в новых субъектах, наоборот, 5–6% выбрали ЕГЭ (874 выпускника из 17 663).
Если будет такая необходимость продлить эту норму до 2028 года, конечно, она будет продлена. Здесь никакой проблемы, никакой сложности с этим нет. Мы же каждый год делаем оценку знаний учеников: проводятся контрольные работы, срезы, олимпиады, мы видим, каким является это качество.
— Президент России Владимир Путин поручил усовершенствовать школьную программу, в том числе сократив домашние задания и убрав лишние контрольные. Как будет организован этот процесс? Как определить, какие контрольные работы лишние?
— У нас есть всероссийские проверочные работы. Это работы, допустим, по русскому языку, одна всероссийская проверочная работа в год. Для всех школьников в России. Таким образом фиксируется срез знаний. То же самое по математике и еще по нескольким предметам. Этот срез дальше проверяется на уровне уже Федерации, сливается все в одну единую базу. Мы смотрим, где есть какие отставания по регионам, по какому-то муниципалитету, может быть, по конкретной школе. Рособранадзор как раз следит за этим. Это не для того, чтобы объявить школе, что они слабые или какие-то отстающие. Вообще, эта система создавалась для того, чтобы помочь дотянуть знания до того уровня, который должен быть.
Дальше идут различные контрольные в регионах. По полномочиям регионы могут их проводить и создавать. И многие регионы бились и говорили, что им нужен свой срез знаний, так как есть определенная специфика, в частности, по профессиям. Например, региону важно посмотреть, что у них с физикой. У них, допустим, много предприятий, где нужны будут физики, инженеры, химики. Или город даже может такой сделать срез. И вот может случиться такая ситуация, когда нужно сделать срез и посмотреть, а наши дети-то в городе пойдут к нам работать. Вот сегодня Рособранадзор как раз работает над тем, чтобы посмотреть, где такие работы в регионах обоснованы, а где это просто "вот давайте проведем контрольную работу, потому что вроде как по традиции уже ее проводили". А может, даже в конкретной школе решили, а давайте контрольную сделаем. Иногда спрашиваешь почему. Как-то так привыкли. Мы ожидаем промежуточных хотя бы результатов, чтобы посмотреть, нужно ли нам что-то в законодательстве регулировать, отсекать, отбивать и что-то запрещать или нет. Сегодня это полномочия Рособрнадзора и образовательных организаций. Но вот излишнего много, недаром люди об этом говорят. Значит, есть нагрузка, значит, есть что-то лишнее, что не влияет никак на результат. Все должно вести к какому-то результату, а не быть ради того, что "смотрите, сколько мы контрольных провели".
— Ранее в ФАС сообщили, что усмотрели в деятельности издательства "Просвещение" признаки установления монопольно высоких цен на школьные учебники по истории, биологии и русскому языку. Находится ли комитет на связи с издательством? Видите ли вы риск перебоев в поставках учебников в школы в связи с претензиями ФАС?
— Тут нужно знать точно, какой год выпуска учебников, о чем идет речь, я бы могла прокомментировать не по конкретной ситуации, потому что обстоятельств и тонкостей этого дела я не знаю. Это вопрос ФАС. И хорошо, что у нас есть контроль за этой темой. Потому что учебники — это не коммерческая книга. Все-таки давайте так. Абсолютно точно, что там должна быть очень честная цена, на учебниках не надо зарабатывать. Это очевидно. Потому что учебники дальше закупают субъекты РФ, уже в школы они поступают бесплатно. Но субъект-то платит, это бюджетные деньги, поэтому, еще раз подчеркну, книга не коммерческая, поэтому такой контроль, он очевиден. То есть это текущая работа ФАС, и ведомство за этим следит.
Наша позиция такая, что цена на учебники должна быть честной, чистой. То есть учебник должен стоить столько, чтобы он был доступен для всех субъектов, которые могли бы купить и направить его в школы. Мы не допустим того, чтобы был какой-то дефицит с учебниками. Министерство просвещения этот вопрос внимательно регулирует. Учебников должно хватать всем. Они должны быть в таком количестве, чтобы их можно было приобрести, направить. У нас сейчас, помимо истории, семь предметов, по которым принята федеральная основная образовательная программа. Соответственно, по ним должны быть ясные единые учебники. У нас там впереди и история 5–9-й класс, и обществознание, и дальше у нас, кстати, новый предмет — "Труд" (технология), там тоже разрабатываются учебники. И "Основы безопасности и защиты Родины", там тоже много новых модулей. И будут учебники созданы по этим предметам.
Федеральная антимонопольная служба в рамках своих полномочий проводит проверки. И это, в общем-то, абсолютно законно, обоснованно и понятно. И если такие случаи будут выявлены, то меры в соответствии с законом будут приняты.
— Есть ли какие-либо результаты, статистика по применению закона об ограничении использования телефонов на уроках. Все ли школы смогли без проблем приступить к исполнению новых требований законодательства в этой части?
— К счастью, не поступало сигналов негативных [со стороны школ]. Тема действительно для нас была очень волнительная, мы не раз говорили с педагогами, директорами школ о том, чтобы они не совершали каких-то кардинальных, экстремальных решений, если вдруг будут какие-то отклонения от норматива. Понятно, что сразу это не заработает. Постепенно. Давайте с этим работать постепенно, зная психологию, опять же, детей разного возраста.
Видимо, нас услышали, тоже поняли, что нельзя с этим бороться так, что забрал и в окно выбросил. Ни в коем случае, мы же говорили, что такого допускать нельзя. Нужно, чтобы все было на пользу: не чтобы коллектив как-то рассыпался, конфликты создавались, а чтобы постепенно дети привыкали к тому, что есть дисциплина, есть правила. Это сейчас период привыкания. Это же новая история. Прошло еще очень мало времени, чтобы это анализировать. Но она абсолютно точно правильная, мы сейчас это понимаем. Пока таких сигналов нет, я надеюсь, и не будет — уж с этим делом наши педагоги справятся.