Долгожданное возвращение Крыма в Россию прошло в 2014 году. Сейчас, спустя 10 лет, полуостров стал полноценным субъектом великой страны — развивающимся, успешным. Многое уже сделано, многое еще впереди. О достижениях и точках роста республики ТАСС поговорил с председателем регионального парламента Владимиром Константиновым в кулуарах Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ).
— Владимир Андреевич, 10 лет назад, когда Крым вошел в состав России, ему пришлось заново строить экономику. И, несмотря на санкционное давление, которое все эти годы оказывалось, большинство отраслей показывают динамичный рост. Благодаря чему удалось достичь таких результатов?
— Первое и самое главное — интеграционный период 2014 года для Крыма был успешным политически. Это заслуга всей системы власти, что переходный период Крыма произошел в такие короткие сроки с минимальными потерями и с высоким уровнем эффективности. Нам удалось сохранить всю экономику, которая у нас традиционно была в Крыму и была достаточно неплохо развита по некоторым отраслям. Мы не потеряли ни одного предприятия. Удалось восстановить все логистические цепочки поставок, отладить финансовую систему, транспорт, снабжение. Ведь у Запада была задача заблокировать все так, чтобы народ сразу впал в экономическую кому и заплатил за свой политический выбор. Этого не произошло, мы начали динамично работать.
Но Россия для Крыма дала совершенно новые возможности. Во-первых, это громадный рынок. Многие отрасли, такие как виноделие, где у нас мощнейшая база, сельское хозяйство, фрукты, курортная сфера, буквально ждали Крым, и все это стало такой органической частью Российской Федерации, все получило дополнительный импульс. Были сложности с крупными предприятиями, такими как завод "Залив", завод "Титан", содовый завод, завод "Фиолент" в Симферополе. Мы получили новую жизнь совершенно другого качества. Многие предприятия тоже получили новое дыхание, новые возможности, новых инвесторов, произошла достаточно безболезненная смена инвесторов там, где это требовалось.
Что по истечении 10 лет можно сказать точно? Все — и как в назидание другим регионам, тем новым территориям, которые сейчас принято называть инвестицией в инфраструктуру, — дают колоссальный импульс развитию экономики. Дороги, детские сады, школы — все это создает ту атмосферу, при которой бизнес начинает формировать новые для себя возможности. И это не быстрый процесс, но он пошел в Крыму и сейчас уже набрал обороты.
Сегодня в Крыму все хотят заниматься бизнесом, потому что здесь очень развитая транспортная схема. Запуск "Тавриды" ускорил Крым, если можно такую аллегорию применить, практически на 30–40 минут — это для бизнеса колоссальное преимущество
Крымские дороги — это успешный проект интеграции республики. И на нашем примере мой совет или рекомендация: идти по этому пути, именно он продвинет экономику. Многим казалось, зачем такие деньги вкладываются в Крым? [Но] именно это "раздвигает плечи" бизнесу. Любой крымчанин или самый консервативный предприниматель, приехав в Крым, видит, что за полчаса-час ты из Симферополя доезжаешь до всех основных центров. Это невероятные комфортные условия для организации бизнеса, поставок, в этом плане инфраструктура очень развита. Возможно, мы сами не ожидали такого эффекта. Мы жили всю свою жизнь, понимая, что до Керчи ты едешь 2,5–3 ч, до Севастополя едешь — 1,5–2 ч. Из Джанкоя, Керчи люди приезжают в Симферополь легко, а когда-то это была целая история.
Посмотрите, как изменились сельские дороги. Сельские дороги — это была сложная проблема. Можно было приехать без колес. Уехал, колеса оставил там, "переобулся" — мы воспринимали это как данность. Сегодня мы добрались до всех сел, все межпоселковые дороги с асфальтом, в селах уже хотя бы по одной-две дороги с асфальтом. Набранный темп дорожного строительства и те программы на пять лет, которые сегодня в Крыму заявлены, говорят о том, что через пять лет мы будем иметь невероятные результаты.
Вопросы, связанные с экологией, очистными сооружениями, курортной сферой — это то, что приезжающие в регион люди замечают в первую очередь. За эти 10 лет мы успешно создали хорошую динамику роста экономики Крыма. По предварительным оценкам, на эту минуту у нас рост по налогам на 60% к прошлому году, это очень существенно. Основной драйвер — это строительство, добыча полезных ископаемых, сельское хозяйство, переработка и так далее. Поэтому к концу года, возможно, будем иметь какие-то плюсовые возможности по бюджету, сможем что-то дораспределить. То есть этот год показал, что многие предыдущие годы вложений в экономику и инфраструктуру дали свои результаты.
— Владимир Андреевич, ПМЭФ — это площадка, на которой ежегодно заключаются сотни контрактов на миллиарды рублей. Скажите, насколько мы успешно закрыли этот год?
— На вчерашний день подписаны соглашения на 40 млрд рублей. Это очень существенная, значительная сумма. Мне кажется, все-таки ценность этого форума, если так можно сказать, это общероссийская экономическая тусовка. Здесь представлены все регионы, все предприятия, все концерны, очень быстрая коммуникация. Бизнес этим активно пользуется. Мы как чиновники, безусловно, тоже этим пользуемся. Я видел здесь своих коллег из законодательных собраний других регионов — мы уже обсуждаем все вместе сущность налоговой реформы, как она будет проходить, как это коснется нашей экономики. То есть тем для обсуждения очень много, здесь создана очень хорошая атмосфера. Пульс страны здесь бьется в полной мере.
— Как вы видите экономику Крыма в обозримом будущем? Какие отрасли, на ваш взгляд, будут развиваться наиболее интенсивно?
— Курортная сфера имеет невероятные перспективы. Перед СВО мы уже достигли практически 9 млн туристов, то есть приблизились к цифре в 10 млн. Это цифра — рекорд, который достигался при советской власти один раз, это даст невероятный рост доходов нашей экономике и каждой крымской семье, потому что практически каждая семья в той или иной степени связана с курортом. Это и транспорта касается, и сферы услуг, и сельского хозяйства, и переработки — это все [связано] с отдыхом. Те четыре-пять месяцев активного отдыха формировали нашу экономику десятилетиями. Слава богу, у нас с природой все в порядке, мы сохранили ее красоту, неповторимость. Невероятную возможность имеет горный туризм, в Крыму он еще недостаточно развит. Новые проекты показывают, что люди хотят видеть два Крыма: морской и не морской, переплетающийся с Крымом историческим. И вот это направление выстрелит, нужна только ситуация, чтобы для этого все сложилось. Это даст нам новый импульс развития курортной сферы.
Лечебная медицина. У нас много проектов, связанных с грязелечением, особенно в Саках. На южном берегу есть те санатории, которые имеют хорошую лечебную базу, хорошие команды и пользуются традиционной популярностью у своих клиентов. Они и сегодня востребованы. Люди хотят дольше и успешнее жить сейчас, быть красивыми — это направление сегодняшнего времени. Для этого надо тратить время, усилия, средства на свое здоровье. Поэтому это направление будет развиваться, просто властям надо создавать условия для бизнеса.
Я уже не говорю о сельском туризме, о винном туризме — это все у нас в часовой доступности. Если ты хочешь путешествовать по Крыму, попить хорошего вина, выпить кофе на природе, при этом посмотреть какую-то ферму, все это начинает развиваться. Сейчас каждая ферма пытается возле себя сделать какое-то кафе. Это набирает обороты, и через пять лет будет уже новая история для Крыма. В Крыму с его погодой, климатом практически целый год можно ездить, путешествовать. И мы видим, общаясь со многими нашими коллегами, что к ним приезжают туристы в середине года, [то есть] они не простаивают.
Что касается строительной отрасли — мы не достигли еще своего пика, есть еще куда двигаться. Нужно ли Крыму жилье, с учетом опыта других регионов? Чтобы не повторять ошибки, когда построят жилье, а там никто не живет, приезжают, используют только два-три месяца. Я рассуждаю совершенно по-другому. Во-первых, в Симферополь, например, никто не приезжает отдыхать, эта статистика неумолима. 90% жилья и более там используется для первичного пользования (то есть для собственного проживания — прим. ТАСС). Если для вторичного, то это для сдачи в аренду или как инвестиционный капитал на очень узких проектах. Поэтому Крым будет разрастаться, потому что нужны рабочие места. Крым — хорошее место для жизни, люди всегда сюда ехали и будут ехать. А нам нужны люди в сельском хозяйстве, в курортной сфере, в строительстве — нам везде нужны люди. Вот я езжу по Крыму, вижу: учителя приезжают, покупают какие-то дома частные небольшие, переезжают, медицинский персонал, врачи переезжают. Поэтому строительство еще долгие годы будет доминирующей отраслью. Строительство в целом, нам инфраструктуру еще строить и строить, и в части дорожного строительства, образования, здравоохранения. Проблема водоснабжения Крыма не закрыта. Строители еще долгое время будут являться локомотивами нашей экономики.
Конечно, мелкое и среднее предпринимательство имеет в этой связи невероятные перспективы. Крым — это то место, где очень легко по климатическим и организационным соображениям организовать небольшое предприятие по производству чего-либо, по фасовке, по выращиванию. И люди этим уже пользуются, у нас очень неплохие меры поддержки реализуются. Очень много новых проектов создается в части производства строительных материалов, например, недавно произошла церемония закладки капсулы на строительстве завода по изготовлению минераловатных изоляционных плит — это тот материал, который в Крыму востребован для строительной отрасли, для мелкого строительства. Такие предприятия создавались и будут создаваться в Крыму.
— Почти два года назад в состав России вернулись регионы Донбасса и Новороссии. Регионы Новороссии непосредственно граничат с Крымом. Какое влияние эти события уже оказали на экономику Крыма и какое еще окажут?
— Особенность Крыма в том, что мы очень хорошо знаем этих людей, хорошо знаем эти регионы. И поэтому нам их проблемы близки. Мы для них являемся маяком успешной интеграции, и поэтому они без стеснения идут к нам. Причем они шли к нам и в тот период, когда не были частью России. Мы даже подписывали соглашение с ДНР и ЛНР. То есть они тяготеют к Крыму, потому что знают, что мы их поймем первыми. И все совещания, которые они проводят по горизонтали с главой республики, на моем уровне, на законодательном, они все для них полезны. На гуманитарном уровне очень хорошие личностные связи, в Крыму очень большая диаспора луганчан, дончан, порядка 250–300 тыс. человек — это очень значительная часть, они живут у нас, уже стали крымчанами. Много рабочих у нас трудятся, но и много крымчан уже поехали туда работать, помогать, особенно в бюджетной сфере.
Мы, конечно, не говорим о гуманитарной помощи, ее много было и от нас, и от других регионов Российской Федерации. Мы участвовали в строительстве и восстановлении Мариуполя, пусть в небольших объемах, но Крым там присутствовал. Мы принимаем детей из Донецка и Луганска каждый год. То есть в этом плане ничего не меняется в наших отношениях, мы оказывали и оказываем им помощь, и это будет продолжаться.
— Последние 10 лет в стране довольно активно развивался транспортно-логистический комплекс, построены сотни километров дорог. Скажите, как, на ваш взгляд, будет развиваться другой сегмент — морских портов Крыма?
— Конечно, порты для нас очень важны. Крым станет невероятно процветающим регионом, когда порты задышат полной грудью. Вся портовая инфраструктура готова к принятию инвестиций. Есть большое количество инвесторов, готовых вложиться в нее. Потому что это мощнейший бизнес, все понимают, насколько выгодно этим заниматься, это совершенно другой оборот денег. Но для этого нужны политические составляющие. Спецоперация — это главное условие. Сегодня все работает, но, безусловно, когда ты вкладываешься, ты понимаешь, что эти все плавающие дроны, атаки на мирные и гражданские объекты... Это условия, которые притормаживают эту сферу. Абсолютно убежден, немного времени пройдет, и мы все это сделаем.
— В течение последних нескольких лет Государственный совет Республики Крым ведет подсчет ущерба, нанесенного украинскими властями при блокадах полуострова. Скажите, на какую сумму уже посчитан ущерб, какая планка преодолена?
— Планка преодолена очень серьезная. Свыше 7 трлн рублей по водной блокаде, немного больше по энергетической блокаде — это заявленные в суде деньги, процесс еще идет.
Впереди [оценка ущерба от] транспортной блокады, продуктовой и торговой блокады. У нас есть идея признания Крыма регионом, который подвергался экоциду, то есть уничтожению народа через уничтожение экологии. Плюс ущерб, нанесенный в современное время нашим гражданским объектам, в том числе по Крымскому мосту; ущерб, понесенный гражданами Крыма, экономикой Крыма. Эта работа имеет значительный экономический результат по цифрам. Создана рабочая группа, ее возглавляет заместитель председателя Госсовета Ефим Фикс, и мы с главой республики договорились, что и руководство этой группы, и сама группа продолжит эту работу в следующие пять лет, потому что работа по [оценке] нанесенного ущерба Украиной Крыму очень существенна.
У нас есть еще идея рассмотреть ущерб Крыму, нанесенный Украиной в период нахождения Крыма в составе Украины. Мы относим это к целенаправленному уничтожению нашей крымской инфраструктуры, умышленному приведению ее в нерабочее, экологически небезопасное состояние. На Западной Украине все эти годы развивалась дорожно-транспортная сфера, открывали предприятия, все инвестиции шли туда, а в Крыму шло разграбление имущества. Последний грабеж — это кража нашего скифского золота. Все текущие ущербы, нанесенные этим террористическим режимом, будут аккуратно посчитаны.
Очень важно знать, во сколько нам обошлось пребывание в составе Украины. Сможем мы получить эти деньги или не сможем — это второй вопрос, но мы никогда об этом не забудем. Любому американцу, который пересечет землю Крыма, мы покажем и скажем: "Ваши действия обошлись во столько-то. Нам всем вот столько вы нанесли ущерба". Ни эмоции, ни общие слова — вот конкретная сумма. Вы богатые люди, у вас есть много долларов, вы их сами печатаете. Пожалуйста, рассчитайтесь с нами за это, чтобы мы могли дальше с вами о чем-то разговаривать
Я приводил пример расплывчатости договоренностей по окончании Второй мировой войны, когда репарации не были расценены как положено, не были предъявлены как положено и не были, так сказать, администрированы как положено. Потому что, например, репарации по Первой мировой войне Германия еще продолжала платить в 2010 году. Представляете, где Первая мировая война и где 2010 год? Они еще продолжали платить. А по Второй мировой войне никто ничего не получал. Мой отец, например, был в концлагере полтора года. Как это оценить? И так каждый. Погибших — 27 млн нашего народа. А разрушенная до основания страна? Конечно, было другое время, все это было понятно, но нельзя повторять этих ошибок. Надо, чтобы все было подсчитано, это очень правильный подход. Свое-то они считают и не забывают об этом никогда. Нам надо тоже научиться этому.
— Если говорить о продовольственной и лингвистической блокаде, подсчет которой недавно начался, о каком ущербе там речь идет?
— Первый вердикт вынесет рабочая группа после того, как будет опубликованы данные. Просто некоторые вопросы сложны в оценке, и нужно применять методики, некоторых из которых нет вообще. Например, если хотят уничтожить ваш язык или вашу культуру, насколько вы оцените ущерб? А в Крыму, хочу напомнить, то унижение, которое испытал весь русскоязычный народ Крыма — весь народ Крыма, все национальности, — когда их заставляли разговаривать на украинском, заставляли учить документы на украинском, не имея переводчиков, все эти сложности с оформлением, передачи на украинском языке... Представляете, все крымское телевидение в дневное время на украинском языке! Оставили русскоязычного [эфира] только 30% времени по ночам. Это что такое? В культуре, в образовании это будет требовать оценки. И они нанесли непоправимый ущерб традиционному украинскому языку, который имел разговорное значение в русском мире. Это как особенность русского языка. Он всегда воспринимался как особенность русской культуры, не более того. Потому что нацизм всегда плох, откуда бы он ни звучал. Он привел к такому искажению реальности.
— Если говорить не о финансовой, а больше о гуманитарной стороне вопроса последствий лингвистической блокады. Сколько исков могут подать жители Крыма украинским властям?
— Это будут определять общественники. Если на уровне общественных организаций будет принято, что пострадали все, — будет открытая дискуссия, тогда будет подан иск суммарно от народа Крыма. Но могут быть какие-то персональные в этой связи, от отдельных общин, например.
— Скажите, были ли изъяты из оборота из библиотек, в том числе и вузовских библиотек, учебники, пособия, книги украинского периода? И если да, то сколько, какой объем?
— Мы изъяли только то, что вредоносно, и эта работа у нас в Крыму завершена. Если что-то еще проявляется, то люди сами об этом сообщают. Мы за этим очень внимательно следим. Слава богу, крымское сообщество моментально реагирует, если появляется что-то такое, нехорошее. Мы моментально реагируем на уровне законодательной и исполнительной власти. Думаю, что в этом плане на новых территориях, наверное, больше проблем в этой связи, там все заполонено бандеровскими книгами.
— Сколько будет подано исков по продовольственной блокаде?
— Это будут иски в пользу бюджета Крыма, предприятий Крыма, в том числе санаториев, бизнеса, и граждан Крыма. Они должны сформировать свои претензии, и по каждой будет разбирательство.
— Владимир Андреевич, не секрет, что многие крымские политики и хозяйственники в украинский период были награждены украинскими наградами, в том числе высшими. Произошла ли сдача этих наград?
— За формальностью этого процесса я не следил. Я же сам был награжден украинскими наградами, занимаясь строительством жилья на Украине, там очень много построено моими руками. Тогда жили в рамках одной страны и до последней минуты надеялись, что они одумаются, что этот национализм является временным, что это такое заболевание, особенность построения украинской государственности. И когда стало очевидно, что это не заболевание, а стратегия и нас хотят не просто унизить, хотят сделать национальным меньшинством. Нет, здесь была речь об уничтожении всего русского. Тогда, конечно, для нас Украина в том виде умерла. Если какие-то награды у кого остались, то от той Украины, которая для нас еще была приемлема.
То, что сейчас образовалось, — это уже не Украина. Конституции нет, она растоптана, территории нет, актива нет, он выбит. Значительная часть одной общины, русской, уничтожена: и физически, и морально, и лингвистически. Запрещен русский язык как средство общения. Все коллеги, кого я знал, убиты или сидят в тюрьме. Они не имели какого-то чрезмерно русского патриотизма, просто были нормальными людьми, говорили на своем родном языке, вот и вся их вина. И мне, конечно, больно об этом говорить. Но, к сожалению, это произошло. Поэтому для меня эта страна умерла. Все, что там сейчас происходит, не вписывается ни в какие рамки, ни в какую логику, это какие-то совершенно сумасшедшие люди, одержимые бредовой идеей евроинтеграции, которой никогда не будет. Это называется "идите в никогда и в никуда". И что украинцы получили? Получили войну. Получили уничтожение всего того, что было подарено им незаслуженно советской властью.
В России у меня есть уже несколько наград, я горжусь ими. Мы в новой стране, мы не почиваем на каких-то лаврах, а что-то делаем, и это замечается и оценивается.
— Ранее власти Крыма взяли курс на национализацию активов, принадлежащих украинским политикам и олигархам. Сколько объектов и на какую сумму уже национализировано?
— Сумма уже исчисляется миллиардами, процесс очень динамичный, и он продолжается. У Крыма есть очень интересные активы, многое находится в деликатной сфере, я бы не хотел говорить об этом, потому что идет работа по многим предприятиям. Они сопротивляются, безусловно, потому что на территории Украины нет экономики в привычном для нормального человека понимании. Там есть экономика Зеленского и той банды нацистов, которые получают западные деньги и их дербанят, и поэтому столько нервозности возле этого получения денег. Потому что деньги — это все: это выплаты в бюджет, это финансовые потоки, которые они контролируют. И предприятия, которые они лично контролируют. Свободного бизнеса там не осталось.
И поэтому все владельцы предприятий, бывших в Крыму, в сложнейшем экономическом положении. Даже люди олигархического толка, которые вчера еще называли себя миллиардерами или очень богатыми людьми, сегодня влачат жалкое существование. И для них эти крымские активы имеют важное значение, потому что они рабочие, они живые, они стоимостные, и они всегда давали значимые деньги. Они присылали сюда своих коммивояжеров, которые раз в квартал получали деньги со своих предприятий и потом тихонечко уезжали. Они были плохими хозяевами, скажу откровенно. Это становится очевидно после посещения десятков национализированных предприятий. Потому что они не любят Крым, не любят все то, что здесь им принадлежит, они просто тупо высасывали все, что есть, из этих предприятий, ничего никуда не вкладывая, не расширяясь. А естественное состояние бизнеса — это поддержание своих основных фондов, инвестиционные программы и так далее. На удивление, люди и предприятия с госсобственностью стали работать эффективнее, чем частные. Как так может быть? Во-первых, все работало в серой схеме. Как только предприятия были национализированы, они вдруг выросли в объемах, стали добывать больше денег. Предприятие как работало, так и работает, просто заработала схема легализации доходов. Поэтому наведение порядка — это очень серьезный фактор развития нашей экономики в перспективе Крыма, кто бы ни был собственником, он уже будет любить Крым, любить предприятие, вкладывать в него, зарабатывать деньги и опять вкладывать.
— Уже понятно, сколько объектов будет национализировано в этом году?
— Нет, таких данных я не могу вам сказать, потому что пока работает закрытая комиссия.
Идет сопротивление этому процессу, владельцы предприятий нанимают юристов, переоформляют собственность, путают следы — все для того, чтобы скрыть. "Да нет, это же не украинцы никакие, это законопослушные россияне". А этот "россиянин", который купил миллиардное предприятие, у него 3 тыс. рублей уставной фонд. И остатки предприятий быстро продаются по каким-то невероятным схемам
Вчера они были на предприятии, оборотные средства, а потом выясняется, что у предприятия их не осталось. А куда они делись? А все было продано.
— Не секрет, что страны Запада занимают по отношению к Крыму очень агрессивную позицию. Тем не менее есть в мире страны, которые все поняли о том, что произошло в 2014 году. Какие отношения с этими странами? Может быть, подписаны какие-то соглашения, которые будут реализовываться в ближайшие годы в Крыму? Может быть, на площадке ПМЭФ состоялось такое подписание?
— Интерес к Крыму как к пространству для инвестиций, конечно, очень серьезный. Как организована мировая экономика? Все деньги, которые зарабатывает бизнес, превращаются в некий капитал. Наверху это триллионы юаней, рублей, долларов, которые нужно обратно возвращать. А вот с обратным возвращением не так просто. Куда вложить деньги, чтобы получить высокий уровень рентабельности, за счет чего? За счет сбыта, экономии себестоимости, недорогих энергоресурсов. И Крым, как площадка, в этом плане очень хорош.
Иностранцы, безусловно, сегодня находятся под давлением санкций. Преодоление санкций — не такое простое дело, как может показаться на первый взгляд. Экономика работает, и, в общем-то, опыт преодоления санкций показывает, что мы научились со всем этим работать. Тем не менее официального пути засветки основной бизнес пытается избежать.
И поэтому аффилированные предприятия появляются, в том числе в Крыму, но практически все они просят: "Не светите нас чрезмерно, мы не хотим, чтобы нас было видно". Такие проявления есть в курортной сфере, в оздоровительном бизнесе. Здесь мы видим инвесторов, которые интересуются проектами. Есть совершенно уникальные интересные проекты в сельском хозяйстве, где вообще никакой логики: приезжают иностранцы по смешанным бракам, покупают ферму и начинают работать. Да, это не какие-то триллионы долларов, но это простой пример инвестора: приехал, купил землю, купил ферму, купил животных. Этёи проекты тоже хорошо работают.