Противостояние Инала Тасоева и двукратного олимпийского чемпиона француза Тедди Ринера должно было стать главной интригой турнира по дзюдо на Играх в Париже, однако сильнейшие российские дзюдоисты не были допущены к участию в Олимпиаде. О том, что такое остаться "за бортом" в статусе сильнейшего, как повлияло на спортсмена происходящее, что его мотивирует на продолжение карьеры и чем сильна семья российского дзюдо, Тасоев рассказал в интервью ТАСС. А также оставил послание Ринеру на французском.
— Инал, мы все узнали, что вы и другие сильнейшие российские дзюдоисты не допущены к участию в Олимпиаде, это было 28 июня. А как об этом узнали вы?
— Я тренировался, рядом был мой тренер. Мыслей в тот момент не было никаких, на какой-то миг — чувство пустоты. Но я не позволил себе дать слабину, потому что до последнего верил, что что-то может поменяться.
— Вы невероятно много работали, вся ваша жизнь сконцентрировалась на тренировках и подводке к главному старту жизни. И при этом принимается настолько жестокое решение. Не было желания все бросить? Вы прекращали тренировки в эти дни?
— Мыслей не было о завершении спортивной карьеры, потому что я до последнего верил, что мы все же поедем. У меня была сумасшедшая уверенность в себе и в своих силах. Я знал, что если я поеду, то обязательно выиграю золото. Из-за этого была и уверенность в поездке на Олимпиаду. Но моя чуйка впервые меня подвела.
Мы долго готовились к Играм, это мой второй олимпийский цикл, и оба — "мимо кассы". Я не работал, думая об Олимпийских играх. Я просто работал. У меня есть цель довести свое тело до предела, выжать из себя максимум и даже больше. И я знал, что, если буду работать по этому плану, все получится. Я не следил за новостями, мне это все неинтересно. Я просто тренировался и верил.
Я и об отстранении борцов узнал спустя некоторое время, потому что за новостями не слежу. Я знал — дзюдоисты поедут, мы все делали правильно. А остальное от нас уже не зависело.
— Что происходило у вас в душе, когда осознание пришло?
— Да, у меня есть вопросы к прошлому олимпийскому циклу, но сейчас факт заключается в том, что я "за бортом". Восемь лет работы, страданий, нервов, понимание, что ты все сделал правильно, что нигде не ошибся, не оступился. И ты все равно никуда не едешь. Как думаете, каково мне было?
Но в первую очередь я мужчина, поэтому не позволил себе дать слабину. Не плакал, не страдал, но мне было тяжело. Что уж скрывать… Мало кто поймет это. Пережил это в первый раз, переживу и во второй. Я настолько привык к такого рода жизненным трудностям, что без них я себя не могу и представить. Это мое "топливо" для движения вперед. Так что это точно не конец.
— Сейчас в себя пришли?
— Один человек мне сказал: "Только когда время пройдет, ты осознаешь, что произошло". Пока не осознал, и не от чего приходить в себя.
— Ожидали ли вы, что общим решением российской семьи дзюдо будет отказаться от поездки в Париж?
— Конечно. Это наше общее решение. Условия, которые выдвинул нам МОК, унизительны. Мы просто не смогли с этим согласиться. У нас есть мужество, характер, стержень, и уж точно мы, российские дзюдоисты, себе изменять не будем.
— Чувствовали ли вы поддержку со стороны Эцио Гамбы (генеральный менеджер сборной России по дзюдо — прим. ТАСС), со стороны президента Федерации дзюдо России Сергея Соловейчика, тренеров федерации?
— Ну послушайте, мы же все работаем в одной команде во главе с Эцио, со всей федерацией, с ее президентом. И им тоже больно от того, что мы не поехали. Мы одна команда. И наш президент Сергей Соловейчик поддержал нас, он всегда был на связи с командой.
— А как команда?
— Ребята, конечно, были подавлены. Но одно скажу точно — никто голову не опустил, все тренируются в том режиме. Горжусь нашей командой.
Нас многие поддержали — все наши ребята, олимпийцы и не только, прислали слова поддержки. Спасибо каждому за это. Но пока я на эту тему не разговаривал ни с кем.
Конечно, поддержали и зарубежные спортсмены. В момент оглашения решения МОК я был на тренировочных мероприятиях в Испании. Многие подходили, хотели что-то сказать, но им было тяжело подобрать хоть какие-то слова.
— ФДР, федерация борьбы и Олимпийский комитет организовали совместную акцию "Одна страна — одна команда". Российские клубы дзюдо записывают ролики в вашу поддержку. До глубины души потрясают слова, которые говорят вам дети: "Не изменяй себе". Как на вас сказывается все это?
— Это классная акция, которая должна нас всех сплотить. Спасибо всем, кто был причастен к ее организации. Потому что мы действительно одна страна и одна команда. Сейчас мы вынуждены находиться в таких условиях, но мы должны сделать все возможное, чтобы наше будущее поколение не сталкивалось с подобным. И это поколение должно уважать предыдущее, прошедшее через все это. И я уверен — будет уважать.
— Для многих поклонников дзюдо, да и не только, главной схваткой турнира дзюдоистов на Олимпиаде обещала стать встреча двукратного олимпийского чемпиона Тедди Ринера и чемпиона мира Тасоева — того самого парня, который его побеждал, по-честному обыгрывал. Есть ли у вас надежда, что Ринер после Олимпиады не закончит и все-таки попытается доказать на татами свое превосходство? Или это для вас уже не особо важно?
— Я бы сказал, что это схватка должна была стать главной на этих соревнованиях. Когда он решил набрать рейтинг, чтобы не попасться мне по сетке раньше финала, мне все говорили — это же хорошо. Но я был с этим не согласен, я хотел, чтобы все осталось на своих местах. И мне было абсолютно неважно, на какой стадии я с ним встречусь. Будь это первая схватка либо финал.
Не то чтобы я придаю этому какое-то большое значение, нет. Но я думаю, что есть какая-то недосказанность. "Je pense que nous avons un travail inachevé, cette histoire ne devrait pas se terminer comme ça" ("Я думаю, что у нас есть незаконченная работа, эта история не должна так заканчиваться" — прим. ТАСС). Это послание для моего французского коллеги на случай, если он это интервью увидит.
— Вы будете смотреть Олимпиаду? Будете болеть за кого-то?
— Конечно. Буду смотреть, буду переживать за своих друзей. У меня много друзей-иностранцев, с кем я в очень теплых отношениях.
— Как думаете, произошедшее может как-то повлиять на детей, которые хотят идти в дзюдо или какой-то другой вид спорта?
— Чтобы этого не произошло, чтобы это никак не отразилось на нашем будущем поколении, мы будем делать для этого максимум. Будем устраивать беседы, мастер-классы, будем еще больше общаться с детьми, давать им хорошие советы, мотивировать. Лучшая мотивация для них — наши победы. Мы работаем ради наших младших. И будем делать все для их совершенствования.
— Инал, что дальше?
— У меня появилось немного времени, чтобы решить все свои дела, которые откладывал все эти четыре года. Решу все это и снова буду в строю.
— Все произошедшее с вами изменит как-то ваше отношение к спорту?
— В какой-то степени да. Но у меня есть путь, который я обязан пройти. Я не отказываюсь от своей цели. Олимпиада — моя цель. И я продолжу в том же духе. Только работать теперь буду в десятки раз больше.