Юлия Пахалина уже больше 20 лет живет в США. На прошлой неделе она и советский ватерполист Владимир Акимов, скончавшийся в 1987 году, были включены в Международный зал славы плавания (награду Акимова получал его сын Роман). В интервью ТАСС Пахалина раскрыла подробности церемонии, на которой были представлены флаги России и СССР, о жизни в Америке, и призналась, что с удовольствием вернулась бы жить и работать на родину.
— Когда узнали, что вас номинировали на включение в Зал славы?
— Я не знала, что меня собираются номинировать, о включении в Зал славы узнала только из публикации о предстоящей церемонии. Для меня это стало полной неожиданностью. Хотела бы поблагодарить того, кто вспомнил обо мне и предложил мою кандидатуру на включение в список монстров спорта.
— Это высшая степень признания для тех, кто уже завершил карьеру?
— Да, это очень престижно, но больше важно для истории. Для спортсменов, конечно, куда большую ценность имеет олимпийская медаль. Но после окончания карьеры, действительно, ты понимаешь важность этого события. Когда я была в музее в Форт-Лодердейле, который сейчас закрыт на реконструкцию, я и представить не могла, что однажды буду включена в Зал славы. Сейчас я представляю, что мое имя в этом музее смогут увидеть мои дети. Это очень почетно и приятно.
— Как прошла церемония? Как вас встретил зал с учетом политической ситуации?
— Все прошло очень хорошо. Хорошо приняли не только меня, человека, который уже давно живет в США и имеет второе гражданство, но и Романа, который только прилетел из России. Он очень образованный человек, во время выступления он смог затронуть сердца американцев. Во-первых, люди были ошарашены, узнав, что его отец умер почти 37 лет назад, а во-вторых, его речь получилась очень проникновенной — она тронула зал. Было очень приятно.
Не понимаю всех этих разговоров о том, что нас не любят или не принимают, я этого не чувствую. Если меня в Америке спрашивают, то я всегда отвечаю, что я — русская. И я не боюсь этого сказать. Я горжусь этим. Людям всегда можно объяснить свою точку зрения, учитывая, что они не знают всей правды о том, что происходило и происходит. Нормальные американцы, не радикалы, все понимают.
Мы не чувствовали, что нас плохо воспринимают. Если бы такое было в отношении Романа, то я бы молчать не стала и вступилась бы за него.
— На церемонии были представлены даже флаги СССР и России. Удивились?
— Роман, как показалось, немного удивился, а я совершенно нет. Я горжусь Советским Союзом и тем, что он сделал для нас, спортсменов, хотя и было допущено много ошибок. Все подобные истории в средствах массовой информации приобретают некий оттенок, но там все прошло очень позитивно. Это является еще одним доказательством того, что есть не только радикалы, но и нормальные люди. Я была горда увидеть там флаги СССР и России.
— Кстати, вы поднимали там вопрос возвращения российских спортсменов на международную арену?
— На самой церемонии эта тема не поднималась, но я разговаривала с несколькими людьми из международной федерации, сказав им, что воспринимаю происходящее очень болезненно — я переживаю за всех спортсменов. Мне показалось, что многие со мной солидарны, но кому-то надо, чтобы все оставалось так, как есть.
— Сейчас Международная федерация плавания допускает российских и белорусских спортсменов только в нейтральном статусе. Как вы считаете, правильно делают наши спортсмены, что отказываются от выступления без флага?
— С точки зрения спортсмена тяжело выступать в нейтральном статусе. Я начала карьеру еще в Советском Союзе, и тогда мы выступали исключительно за флаг и гимн, у нас сложилось особое отношение к стране, для нас была важна не только медаль, мы хотели, чтобы нашей страной гордились. Поэтому мне бы было тяжело.
Но если бы я была тренером, то могла иначе смотреть на эту ситуацию и, возможно, согласилась бы поехать на Олимпиаду. Тренеру важно увидеть плоды своего труда. Но спортсмену, как мне кажется, будет тяжело: ты выходишь под флагом на церемонии открытия и представляешь Россию — уникальную страну, и когда такой возможности нет, то это угнетает. Это больно. Можно перебороть себя, выступить, но мне было бы очень тяжело. Однозначно ответить на этот вопрос тяжело: и хочется, и колется.
— Вы говорили про тренера. Читал, что вы планировали попробовать себя в этой роли.
— Я бы с удовольствием стала тренировать, но в Америке надо подстраиваться под определенные условия. Есть возможность тренировать в школе, но это начинающий уровень. Если бы в России предложили нормальную зарплату, то я с удовольствием переехала бы в Москву — обожаю этот город. Я бы с удовольствием уехала.
Тренировать мне действительно хотелось бы, жаль, что столько знаний, которые достались от отца, не переходят дальше. Но в США это сложно, тем более что у меня семья и нужно чем-то жертвовать.
Когда меня тут тренировала женщина, то у нее не было семьи — она себя полностью отдала чужим детям. Но они стали для нее своими, и такая отдача, если ты работаешь в университете, естественно, требует жертв. Можно совмещать, но я пока к этому не готова: сыну 9 лет, дочери — 14, они еще зависят во многом от меня.
Возможно, попробую помогать тренировать на безвозмездной основе, но не загадываю — посмотрим, что будет дальше.
— Вы сказали, что готовы вернуться в Россию. А ваша семья?
— Муж пока не готов. Для начала хотелось бы приобрести жилье в Москве, что требует много денег. Если бы я родом была не из Пензы, а из Москвы, то привыкание к Америке шло бы еще болезненней. Мне тяжело. Я очень люблю Москву и все, что связано с Россией, поэтому я бы никогда здесь не осталась после окончания университета. Такой страны, как наша, больше нигде нет: людей с таким менталитетом, с такими талантами. Очень тяжело, осознавая это, находиться в Америке. Тут неплохо, но это не дом — это не Россия.
— Чего именно вам не хватает в Америке?
— В двух словах не объяснить. Я не могу сказать, что ко мне тут плохо относятся, — отношение хорошее, но мне тяжело заводить здесь друзей. Я лучше проведу время здесь одна, за книжкой, или позанимаюсь спортом. Но самое мое любимое занятие — побыть одной в книжном магазине, чтобы меня никто не трогал. Для меня это определенный дзен.
Меня спрашивают, почему я не могу завести здесь русских друзей, но однозначного ответа на это у меня нет: ведь дело не только в том, что в России друзья у меня есть, а в том, что у нас страна просто другая — она даже пахнет иначе. Американцы — хорошие люди, но у них другой менталитет. Мы выросли на балете, на Лермонтове, на Пушкине, а у меня даже дочь еле-еле классическую литературу или стихи читает. А это одно из самых главных.
Если мне было бы суждено умереть, то я бы хотела умереть дома, я не чувствую, что принадлежу стране, в которой сейчас живу. Притом что я не страдаю, не нуждаюсь — у меня есть хорошая семья, устроенный быт, но воздуха все равно не хватает, скажем так.
— Давно были в России?
— Прошлым летом я приезжала, чтобы установить памятник отцу. Приезжаю на непродолжительный срок, поэтому уезжать всегда не хочется. Мне говорят, что это ностальгия и что если я поживу в России, то мне захочется назад. Может быть, это и так, а может быть, и нет. Но многие спортсмены из моего круга общения, которым была предложена работа за границей, со временем признаются, что все равно как-то не так. Тяжело объяснить.
— Во время последних визитов в Россию заметили улучшения? Как та же Москва похорошела при Собянине? Или Пенза?
— Мне говорят, что в Пензе лучше не стало, но я точно не знаю. Вопрос в том, с чем сравнивать: в Америке в процентном соотношении намного больше бедных людей, чем в России, тех, что очень тяжело живут от зарплаты до зарплаты. Они живут во флигелях. Мы всегда хотим лучшей жизни, вспоминаем, как классно было при Советском Союзе, но везде есть свои плюсы и минусы.
Москва, конечно, преобразилась. Иностранцы у меня спрашивают: ну как там ситуация? Я отвечаю так: "Россия сейчас — самое безопасное место на свете для жизни. Вы знаете, какое у нас оружие?" Но и помимо этого всего многие очень хотят поехать к нам в страну, но в связи с нынешней обстановкой получить визу очень сложно.
Я очень надеюсь, что на предстоящих выборах президента США победу одержит Дональд Трамп, считаю, что при нем ситуация наладится. Может быть, моя мысль немного сумасшедшая, но я верю в улучшение — наши страны же продолжают сотрудничать в сфере космоса и других структур. И они очень заинтересованы в наших "мозгах". Чем американцы хороши? Они собирают сливки со всего мира, сейчас в США работает очень много русских, и правильно делает наш президент, что приглашает наши умы назад в Россию.
Когда у меня дочь спрашивает, как в Москве по сравнению с Нью-Йорком, то я говорю, что это небо и земля: все чисто, убрано. А сейчас, может, еще лучше стало. Естественно, везде есть свои плюсы и минусы, но по первым впечатлениям могу сказать, что Москва — красавица. Она мне такой всегда виделась, она мне даже во снах снится.
И Санкт-Петербург, многие грезят о поездке туда, спрашивают совета. Я им говорю сначала ехать в Питер, потому что он похож на европейский город.
— Реконструкция в "Олимпийском" в Москве скоро закончится, так что вам будет где тренировать, если вернетесь.
— Я только "за".