— Олег Дмитриевич, ваша пятая в карьере экспедиция продлилась 375 дней, а в сумме за карьеру вы провели на орбите 1 111 суток. Радушно ли вас встретила Земля?
— Люди на Земле, конечно же, встретили нас очень тепло. Все соскучились, так же как и мы. Но есть своя специфика: на нас с Николаем (российским космонавтом Николаем Чубом, вернувшимся 23 сентября 2024 года вместе с Кононенко и американкой Трейси Дайсон после экспедиции на МКС — прим. ТАСС) стала действовать земная гравитация. Конечно, двигаться, координировать свое тело нам было достаточно тяжело. Поэтому немножко помогала наземная бригада специалистов, которая доставала нас из спускаемого аппарата. Однако мы достаточно быстро пришли в себя после посадки.
— Как проходит процесс реабилитации, восстановления после возвращения на Землю и сколько он продлится?
— В соответствии с медицинскими документами в первые две недели после посадки у нас был период острой послеполетной реабилитации. Мы его прошли, завершили. Далее три недели — период восстановления в санатории, мы его также с Николаем завершили. Проходили этот этап в Кисловодске. А сейчас нас в определенные реперные точки обследуют, эти точки определены статистикой и большим опытом наблюдений за космонавтами. Врачи наблюдают на 30-е, 45-е, 60-е, 90-е и 180-е сутки. В эти дни проводится расширенное обследование, осматривают клинические специалисты, проводятся различные функциональные пробы, на основании чего делается вывод, как проходит на данный момент период реадаптации к земным условиям. На данном этапе у нас все хорошо. Окончательное заключение о том, что наш организм полностью адаптировался к земным условиям, врачи смогут сделать где-то через полгода на основании всех необходимых медицинских исследований.
— Недавно общались с врачом, который работает с космонавтами, и специалисту был задан вопрос, хотел бы он сам полететь в космос. Врач ответил, что нет, поскольку видел, что происходит с ребятами после возвращения на Землю. Процесс восстановления настолько труден?
— Не сказал бы, что наш вид после посадки может так сильно повлиять на выбор профессии. Просто естественно, что на Земле наши ноги и руки приобретают вес. И хотя мы дважды в день занимаемся на орбите физкультурой, начинать приводить в действие мышцы все равно достаточно тяжело.
Мы же в невесомости летаем. Поэтому на Земле поначалу достаточно сложно скоординировать свои действия. Например, если мне надо подняться по ступенькам лестницы, то я могу либо недостаточно высоко поднять ногу, либо слишком высоко ее вскинуть
Плюс, конечно же, некоторые космонавты испытывают симптомы морской болезни при вращении головой или телом. Кроме того, негативное впечатление может производить огромное количество медобследований и экспериментов, которые проводятся с нами в первые несколько суток.
— Вы вернулись из пятой в карьере космической экспедиции. Насколько сложнее или проще было восстанавливаться после полета в этот раз, когда у вас уже есть солидный опыт реабилитации?
— Хоть этот полет и был более длительным, чем все предыдущие, но, по моим ощущениям, организм, как будто вспомнив свое состояние после посадки, уже гораздо проще и быстрее адаптировался к земным условиям.
— Олег Дмитриевич, вы являетесь заместителем начальника Центра подготовки космонавтов (ЦПК) им. Гагарина. На какой день после возвращения из космоса вернулись к должностным обязанностям?
— На третий. Сейчас все-таки XXI век, и поэтому современный документооборот не бумажный, а электронный. Я открыл лэптоп, меня подключили к служебной сети, и я начал работать.
— Что после возвращения на Землю у вас вызвало самые яркие эмоции и какие обычные земные радости, ставшие вновь доступными, больше всего воодушевили?
— Самая яркая эмоция, если это можно назвать эмоцией, — наслаждение тишиной. На спускаемом аппарате и на самой станции достаточно шумно. Поэтому на Земле я, можно сказать, окунулся в тишину. Несмотря на то что вокруг большое количество людей, машин, летают самолеты, вертолеты, все равно в целом гораздо тише, чем на станции. А самые радостные моменты — это, может быть, немножко странно прозвучит, но я испытываю наслаждение от того, что я хожу, я об этом мечтал. Я люблю много ходить, гулять по своему родному Королеву, по Москве. Мне это доставляет огромное удовольствие. Также выпить чашечку кофе не из пакета, а свежесваренного, чувствуя аромат натуральных зерен.
Кроме того, я начал плавать, потому что про это мне снились сны, и уже не в первый раз и не в одном полете. В космосе особенно мечтаешь ощутить движение струи воды по телу, принять душ или поплавать в море, бассейне
— Это правда, что космонавтам на орбите часто снится, что они гуляют по Земле, встречают знакомого, а тот говорит — как же так, ты же должен быть сейчас в космосе? Или это байка?
— Сны снятся совершенно разные, точно такие же, как и на Земле. В одном из полетов у нас на МКС возникла проблема: сломался туалет. Мы ждали грузовой корабль, который должен был доставить деталь для его ремонта. ЦУП (Центр управления полетами — прим. ТАСС) Москвы сказал, что если мы ее заменим, но туалет все-таки не заработает, то нашу экспедицию, скорее всего, придется завершить досрочно. И мне приснился сон, что я иду по Королеву с семьей, меня видят знакомые и говорят: "Что же ты, Олег, так рано вернулся? У тебя туалет сломался, вы не смогли починить?" Вот такой сон действительно был, потому что эти внешние переживания переносятся на твою психоэмоциональную сферу. А так снится все самое обычное. Если я в какой-то день много работал с определенным оборудованием, может присниться эта работа. Если я много фотографировал, снятся виды Земли. Но по большей части сплю я очень крепко, потому что в течение дня устаю.
— Расскажите о планах на ближайшее будущее.
— Сейчас я очень много и часто занят административной работой в силу своих должностных обязанностей. Кроме того, за моим состоянием следят медики, у меня есть расписание, и в определенные дни я прихожу к ним и выполняю предписания. Так будет продолжаться, наверное, до весны 2025 года. Тогда, если все будет нормально и позволит здоровье, я пройду медицинскую комиссию и буду допущен к специальной подготовке, после чего начну готовиться к новому космическому полету. Я очень на это надеюсь.
— То есть можно говорить о том, что перспектива еще одного космического полета — может быть, даже на РОС — вполне реальна?
— Будущее покажет. Я к этому стремлюсь.
— Олег Дмитриевич, вы по своей натуре максималист и лидер. Мечтаете ли войти в число первых космонавтов, которые отправятся на перспективную станцию?
— Екатерина, мы уже с вами разговаривали по поводу рекордов и мечтаний. Я действительно, как профессионал, не столько хочу быть первым, сколько хотел бы поучаствовать во всех начинаниях, испытаниях новой техники, полетах, которые имеют совершенно иную цель, чем работа на околоземной орбите. Я бы с удовольствием поучаствовал и постараюсь это сделать. Но цели быть первым везде у меня нет.
— Недавно главный конструктор перспективной РОС Владимир Кожевников говорил, что ЦПК уже направил пофамильный список космонавтов, которые будут готовиться к полету на станцию. Не могли бы вы как командир отряда космонавтов назвать фамилии людей, которые в него вошли, и входите ли в него вы?
— Эту информацию немного неверно поняли. Мы с Владимиром работаем очень плотно, как отряд космонавтов, так и я в частности. И поскольку он является главным конструктором новой станции РОС, мы выдаем ему замечания, обсуждаем их. Что-то разработчики принимают, что-то — нет. И в том числе встал вопрос о том, что нужно сформировать некую группу космонавтов-экспертов, которые могли бы при возникновении каких-либо спорных моментов собраться, провести совещание и принять окончательное решение. Естественно, в эту группу входят космонавты, которые на данный момент менее заняты в подготовке к новым космическим полетам и стартам. Такая группа была сформирована, но это не значит, что именно эти космонавты будут первыми при полете на РОС. Все будет зависеть от их занятости, от их назначения. Полеты на РОС начнутся не ранее 2028 года, ближе к этому сроку и начнут формироваться экипажи. Пока же сформирован список космонавтов, которые будут участвовать в различного рода совещаниях по созданию перспективной станции. Но на самом деле весь отряд принимает участие в этом процессе.
— В ходе пятой экспедиции вы установили рекорд по суммарной длительности пребывания на орбите, превзойдя достижение Геннадия Падалки. Признан ли этот рекорд официально?
— Реальность такова, что, к сожалению, членство российской Федерации авиации и космонавтики в составе Международной федерации авиации, штаб-квартира которой находится в Лозанне (Швейцария), на данный момент приостановлено в силу известных событий. Поэтому дело об установлении мирового рекорда составлено, отправлено в Лозанну, оно получено и в настоящее время просто лежит без движения. Все ожидают, когда членство России будет возобновлено, и после этого будет официально утвержден рекорд. Поэтому де-факто я мировой рекордсмен.
Рано или поздно мой рекорд будет признан официально, и, с другой стороны, это уже установленный факт, об этом пишут во всем мире
—Вы однажды сказали, что летаете в космос не для того, чтобы ставить рекорды, а ради того, чтобы заниматься любимым делом. Ради каких эмоций, впечатлений, ощущений и задач вам хотелось бы вернуться в космос?
— Хороший вопрос, конечно. Самое простое — ради невесомости. Потому что невесомость — это все-таки удивительная штука, летаешь свободно, как птица. Кроме того, вернуться бы хотелось ради вида Земли из космоса. Ну и самая серьезная часть — это научные эксперименты. Потому что профессия дает мне возможность принять участие в продвижении человечества в космосе. К тому же эксперименты, которые мы выполняем на станции, предоставляют возможность общаться в ходе подготовки с выдающимися людьми нашей страны, с известными учеными, а это дорогого стоит. В простой жизни, будучи не космонавтом, конечно же, тяжело встретиться с академиком Владимиром Фортовым. А вот когда я готовился к одному из полетов, он мне рассказывал основополагающие принципы эксперимента, который должен был проводиться на МКС. Такие преференции и стимулируют меня полететь в космос.
— В ходе этой экспедиции вы выполнили множество научных экспериментов. В их числе были очень сложные, требующие длительной подготовки. Какие запомнились вам больше всего?
— Самое яркое впечатление оставил эксперимент "Перепел". Я с интересом продолжаю следить за ним, результаты эксперимента на данный момент еще не ясны. Мне интересно узнать, почему перепела рождались с аномалиями на станции "Мир". Кроме того, запомнился эксперимент с использованием технологии 4D-биопечати, потому что это действительно прорывная технология, без которой в будущем человечеству не выжить. Печатать в космосе материалы, биоткани, собирать конструкты (органы, напечатанные на биопринтере и обладающие определенными функциями — прим. ТАСС) — за всем этим будущее.
— Вы знаете все об отечественных космических системах. А что из зарубежного оборудования вам хотелось бы протестировать лично?
— Чего-то такого прорывного в космонавтике, что действительно хотелось бы попробовать, на данный момент еще нет.
Если брать корабль Boeing, который приходил к нам [на МКС], или SpaceX — это все-таки, конечно, шаг вперед. Это корабли XXI века, но не та прорывная технология, на которой я бы хотел полететь
Поэтому я по-прежнему мечтаю полететь в космос на нашей ракете, на нашем "Союзе". Но надеюсь, что наши ученые в ближайшие годы создадут что-то такое, что даст возможность России очень существенно продвинуться в космосе. И я бы полетел на корабле, который будет создан.
— Мы с большой тревогой следили за судьбой корабля Boeing. Скажите, как это ощущалось из космоса?
— И космонавты, и астронавты отличаются высоким уровнем стрессоустойчивости, поэтому Бутч Уилмор и Сунита Уильямс (экипаж Boeing Starliner, задержавшийся на МКС из-за неисправности своего корабля — прим. ТАСС) много и долго участвовали в переговорах, в обсуждении и никогда не теряли присутствия духа. Они всегда были достаточно оптимистично настроены, шутили. Им было чем заняться в полете, была сформирована программа. С моей точки зрения, конечно же, морально тяжело, когда ты летишь на восемь дней, а остаешься на станции на восемь месяцев. Но Сунита и Бутч были готовы к этому развитию событий, потому что они — астронавты и такое может случиться с каждым.
— Скоро Новый год, в этот раз вы его встречаете на Земле. Чем обычно занимаетесь в этот день, когда не на орбите?
— Очень надеюсь, что встречу Новый год так, как я это делаю всегда.
Открою маленькую тайну: я всегда на Новый год сплю
Я достаточно долго готовился к своему первому полету, и в ночь с 2007 на 2008 год все-таки еще было не до конца ясно, полетим ли мы с Сергеем Волковым в космос. Я очень устал, я уснул. Я полетел в космос, достиг своей мечты, поэтому теперь неуклонно на Новый год стараюсь уснуть.
— На протяжении годовой миссии вы являлись специальным корреспондентом ТАСС на МКС и стали самым результативным спецкором агентства за всю историю существования космического корпункта, подготовив множество интереснейших материалов. Одна из главных задач проекта — популяризация деятельности России и наших космонавтов в космосе. Как и что, на ваш взгляд, надо рассказывать о космосе, чтобы увлечь им людей?
— Действительно, эта инициатива ТАСС в космосе очень важна и интересна. Во-первых, я испытал себя в таком новом качестве. Во-вторых, ТАСС читает огромное количество людей, и у меня появилась возможность рассказывать напрямую читателям о том, зачем мы работаем в космосе, что делаем, на чем летаем. Поэтому этот проект никоим образом не надо прекращать, а наоборот, развивать и, может быть, переносить его на Землю и рассказывать о земной части подготовки космонавтов.
А в целом, к сожалению, когда отмечаются большие космические праздники либо большие праздники нашей страны и показываются достижения, большая часть материалов о космосе касается нашей истории. Не умаляю заслуг первопроходцев, наших первых космонавтов, но о современном состоянии дел космонавтики, отряда космонавтов, о людях, которые летают и готовятся к полетам, надо рассказывать больше и чаще.
Сейчас пресс-служба Роскосмоса достаточно хорошо выполняет эту функцию посредством социальных сетей. Но все равно, допустим находясь в полете 12 апреля, я наблюдал, как опять показывались кадры старта Юрия Гагарина. Это великий человек, великое событие для всего мира, но молодому поколению ребят, наверное, будет интересно узнать о том, как современные космонавты пришли к профессии, что они окончили, как учились, какие эксперименты проводят. Вот с этой точки зрения надо показывать больше, чаще и в самое удобное время, не в ночные часы. Тогда будет результат.
— Насколько я знаю, существуют определенные сложности при наборе в отряд космонавтов, и, может быть, не так много людей идут участвовать в отборе. Как вы думаете, что нужно делать для того, чтобы мальчишки, девчонки, молодые люди вновь начали мечтать стать космонавтами?
— Вопрос, конечно, спорный. Если брать население страны и количество поданных заявлений, то, наверное, это немного.
Но, с другой стороны, большая проблема — отобрать здоровых людей. Все-таки 1990-е годы сказались на развитии поколений, и отобрать действительно здоровых людей по нашим медицинским приказам достаточно сложно
С точки зрения наличия девушек в отряде я опять же свою точку зрения по этому поводу уже высказал: к сожалению, подготовка такова, что требует полного растворения в профессии, длительных командировок, длительных тренировок, и, конечно, у нас женщина — это в первую очередь хранитель очага. Есть такие девушки, которые готовы посвятить себя профессии, но маловато. Поэтому, собственно говоря, в этом проблема. Но прямо уж такого катастрофического падения я не вижу. То есть сколько человек мы хотим набрать в отряд космонавтов, мы все-таки набираем.
С моей точки зрения, можно наблюдать частичное ухудшение уровня образования, но в целом мы отбираем образованных, грамотных кандидатов в космонавты. Но вот критерии здоровья выдерживают не все.
— Что вы могли бы посоветовать тем ребятам, молодым людям, которые мечтают связать свою жизнь с космонавтикой?
— Верить в себя и верить в нашу страну. Все получится. Россия была, есть и будет великой космической державой.