— Какие значимые, с вашей точки зрения, изменения произошли в российской ИТ-отрасли за 2024 год? Чего ожидать от 2025 года?
— 2024 год стал для ИТ-отрасли годом адаптации и устойчивого роста в условиях все более масштабного отказа от зарубежных технологий и платформ. Мы наблюдали активное развитие отечественных решений: от программного обеспечения до процессоров и телекоммуникационного оборудования. Существенно вырос интерес к технологиям импортозамещения — в госсекторе это давно не просто тренд, а необходимость.
Сегодня наша ИT-индустрия, очевидно, демонстрирует хорошие результаты. За последние пять лет совокупный среднегодовой темп ее роста составил почти 28%, а вклад в ВВП за этот период увеличился практически в два раза.
В указе президента о национальных целях развития поставлена стратегическая задача — к 2030 году не менее 80% российских организаций в ключевых отраслях экономики должны перейти на отечественные программные продукты. В первую очередь речь идет о прикладном программном обеспечении, используемом в производственных и управленческих процессах. Параллельно с этим необходимо достичь цифровой зрелости в базовых секторах экономики.
ИТ-отрасль уже входит в число приоритетных направлений господдержки. Это выражается в виде грантов, субсидий, налоговых льгот и регуляторных послаблений. Благодаря этому, в частности, за последние пять лет интерес к российским корпоративным ИТ-решениям вырос кратно: в среднем в два-три раза, а в ряде категорий — более чем в десять раз. Особенно это заметно в области систем управления базами данных, применяемых в облачной инфраструктуре.
Санкционное давление стало важным фактором ускоренного перехода на отечественные технологии. До ухода с российского рынка зарубежных ИТ-компаний многие предприятия полагались на иностранный софт. Однако на тот момент в стране уже существовали собственные наработки, которые получили масштабное распространение после 2022 года. Сегодня переход на российские решения охватывает весь спектр — от операционных систем и пользовательского ПО до многоуровневых промышленных ERP-систем и решений для управления жизненным циклом продукции. Рынок отечественных систем управления базами данных к 2031 году превысит 251 млрд рублей, прогнозируется рост на 16% в год. Это очень хорошие цифры для рынка, который еще совсем недавно в значительной степени контролировали иностранные игроки, такие как Oracle и SAP. Этому процессу существенно способствуют индустриальные центры компетенций.
На данный момент в России функционирует 36 таких центров, в их состав входят более 500 компаний — лидеров своих отраслей. В рамках этих платформ объединяются усилия бизнеса, разработчиков, отраслевых экспертов и государственных структур. Их цель — обеспечить предприятия отраслевыми цифровыми решениями высокого качества, адаптированными под реальные потребности. Правительство уже поддержало более 160 инициатив, выдвинутых этими центрами, из которых 32 получили государственные гранты. Остальные проекты финансируются за счет частных инвестиций, что говорит о высоком уровне вовлеченности и ответственности со стороны предпринимательского сообщества. Это пример эффективной кооперации и стратегического подхода к цифровизации экономики.
В 2025 году мы ожидаем усиления роли государства в координации крупных инфраструктурных проектов, например в сфере облачных платформ, ИИ и цифровых экосистем. В частности, через принятие новых стандартов информационной безопасности и запуск очередных этапов программы цифровой трансформации отраслей экономики.
— Какие компании в России можно сегодня отнести к цифровым экосистемам и в чем их специфика?
— В последние годы термин "цифровая экосистема" активно закрепился в российской практике. Мы говорим об интегрированных платформах, которые охватывают широкий спектр сервисов: финансы, логистика, e-commerce, образование, развлечения, госуслуги и многое другое. Сегодня к полноценным экосистемным игрокам в России можно отнести Сбер, "Яндекс", VK, "Ростелеком", Т-Банк, а также начинающие экосистемы на базе Ozon, Wildberries и "Авито". Говорит о своем желании создать экосистему цифровых сервисов и "Газпром-Медиа" — это чрезвычайно важный шаг в контексте развития Rutube.
Каждая из них развивает свое "ядро": у Сбера это банковские и облачные сервисы, у "Яндекса" — поиск, карты и реклама, у VK — социальные медиа и контент, у "Ростелекома" — телеком, госуслуги и ИТ-инфраструктура. Ozon, Wildberries и "Авито" пошли в сторону финтеха. Все они действуют в условиях геополитической изоляции, что, с одной стороны, ограничивает их международную экспансию, а с другой — стимулирует инвестиции в локальные решения и услуги. И это немаловажный фактор.
Российские экосистемы зачастую вынуждены самостоятельно развивать те компоненты, которые на Западе можно было бы приобрести "в коробке" — будь то облачные платформы, инструменты анализа данных или собственные мобильные ОС. Это снижает скорость масштабирования, но одновременно дает уникальный опыт создания "с нуля" технологически самодостаточных решений. Для примера: RuStore — альтернатива Google Play — был развернут за считаные месяцы усилиями VK и "Ростелекома" при поддержке государства.
Кроме того, в отличие от западных моделей, где экосистема часто формируется вокруг глобального пользовательского продукта, в нашей стране это чаще синергия разных вертикалей, "сшиваемая" финансовыми или телеком-решениями. Такая модель делает экосистемы гибкими, но менее однородными, что создает вызовы в части управления, унификации UX и совместного продвижения сервисов. Собственно, этим во многом и вызваны те трудности, с которыми сегодня связана разработка законопроекта о платформенной экономике.
Важно понимать: цифровая экосистема — это не просто набор компаний, а прежде всего единая платформа данных, сквозная идентификация пользователя и единый клиентский путь. Успех зависит от способности участника экосистемы не просто предоставлять услуги, а создавать для пользователя целостную, безопасную и удобную цифровую среду. Именно в этом направлении сейчас движется рынок, и те, кто быстрее выстроит горизонтальные связи внутри своего периметра, получат стратегическое преимущество.
— Потенциал каких экосистем вызывает сомнения и почему?
— Вопрос не в том, что экосистема "плохая", а в том, насколько она устойчива и самодостаточна. Например, у некоторых игроков, активно запускающих дочерние сервисы, наблюдается низкий уровень синергии между ними. Без общей технологической платформы, архитектуры данных и единого клиентского профиля экосистема распадается на набор неэффективных бизнес-юнитов. Это тормозит развитие и делает компанию уязвимой к конкурентному давлению.
Кроме того, есть вопросы по устойчивости монетизации: если сервисы развиваются за счет взаимного субсидирования, без четкого понимания рентабельности, это риск для долгосрочной устойчивости. Для развития экосистем важно не просто инвестировать в рост, а выстраивать технологическую и продуктовую совместимость, наращивать внутренние компетенции и фокусироваться на пользовательском опыте.
— Обсуждаются поправки Минцифры по недискриминационному доступу операторов в новостройки. Что может реально изменить ситуацию?
— Это одна из ключевых инициатив в цифровой повестке, напрямую связанная с правами граждан на свободный выбор и качественные цифровые услуги. На сегодняшний день, к сожалению, в части новостроек мы сталкиваемся с ситуацией, когда застройщики в рамках частных соглашений фактически замыкают доступ к дому на одного "эксклюзивного" провайдера. Это ограничивает конкуренцию, приводит к завышенным ценам и снижению качества связи, особенно в удаленных регионах.
Закон о недискриминационном доступе, подписанный президентом в прошлом году, уже заложил нормативную основу: теперь оператор может войти в дома по типовым условиям без согласия всех собственников, а управляющая компания не имеет права ему отказать. Однако, чтобы эта норма реально заработала на практике, необходимы дополнительные меры. Во-первых, речь идет о стандартизации: уже обсуждается требование, согласно которому каждая новостройка должна иметь подключение минимум к трем провайдерам. Такой стандарт может быть введен в течение одного-двух лет, и это станет серьезным шагом вперед.
Во-вторых, важно технически подготовить здания. Этому может помочь, например, внедрение универсальных телеком-узлов, которые будут монтироваться еще на этапе строительства, — это снизит затраты операторов и упростит процесс подключения. Не менее важно ввести экономические стимулы для застройщиков, которые будут выполнять новые требования: это может быть налоговый вычет, субсидия или доступ к льготному проектному финансированию.
В-третьих, особое внимание уделяется вторичному жилищному фонду. Хотя в нем проникновение интернета уже высоко, проблемы с доступом провайдеров в некоторые дома сохраняются. В этой связи Минцифры готовит предложения по ответственности для управляющих компаний, которые нарушают правила и создают барьеры для подключения. Эти меры в комплексе должны устранить дискриминационные практики и сделать рынок телеком-услуг по-настоящему конкурентным и открытым для всех игроков — а значит, и более выгодным для граждан.
Стало очевидно, что манипуляции управляющих компаний с доступом граждан к цифровым сервисам несут и серьезные угрозы безопасности. Атака на единственного в доме провайдера приводит не только к тому, что жильцы остаются без связи, но и перестают работать домофоны, системы видеонаблюдения, целый ряд иных сервисов.
— Есть ли перспективы возобновления диалога с крупными международными платформами, такими как Google, YouTube и другими?
— Потенциальный диалог с глобальными цифровыми платформами возможен, но исключительно на основе жестких и прозрачных условий. Прежде всего это соблюдение российского законодательства, включая закон о "приземлении" иностранных ИТ-компаний, защита персональных данных наших граждан, налоговая прозрачность и согласие на юрисдикцию российских судов при возникновении споров. Без выполнения этих требований невозможно говорить о равноправном партнерстве. Случаи, когда крупные ИТ-корпорации игнорировали требования регулирующих органов, не должны повторяться.
При этом важно понимать: даже если взаимодействие частично восстановится, возврата к прежней модели зависимости быть не должно. Мы получили важный исторический урок — в условиях геополитической нестабильности критически важно не полагаться исключительно на внешние инфраструктуры и платформы, каким бы удобными или технологичными они ни казались. Они вполне могут при выполнении всех условий быть третьим-четвертым выбором, но не могут быть сервисами по умолчанию. Нам нужен устойчивый цифровой суверенитет, то есть способность обеспечивать ключевые технологические функции внутри страны.
Сегодня наша страна делает шаги к формированию собственных технологических экосистем — от поисковых систем и облачных платформ до видеохостингов и рекламных сетей. Да, путь не быстрый и не всегда гладкий, но именно он обеспечивает долгосрочную независимость, предсказуемость и свободу для бизнеса и граждан. Государство в этом процессе играет важную роль — через поддержку отечественных разработок, создание нормативной базы и стимулирование спроса на российские решения.
Наконец, перспективы любого международного взаимодействия будут во многом зависеть от того, как изменится глобальная политико-экономическая обстановка. Но наша задача — не дожидаться "лучших времен", а выстраивать свою цифровую экосистему уже сегодня, чтобы завтра быть готовыми к любому сценарию — будь то возобновление диалога или необходимость действовать в полной автономии.
— Что нового может появиться в законе о борьбе с мошенничеством в цифровой среде?
— Все инициативы по борьбе с мошенничеством находятся на личном контроле у вице-премьера — руководителя аппарата правительства Дмитрия Григоренко. Полностью согласен с ним в том, что нужна многоуровневая система защиты граждан, а не единичные меры.
Все новые инициативы станут продолжением той масштабной работы, начало которой положил правительственный пакет из 30 мер против мошенников, принятый менее чем за месяц и подписанный президентом в начале года. В рамках этой работы также уже были анонсированы и новые законопроекты. Среди них, в частности, поправки в законодательство о введении уголовного наказания для дропперов, а также поправки, которые позволят правоохранительным органам требовать от банка блокировки на счетах похищенных средств без решения суда.
Мы стремимся к тому, чтобы у людей появились инструменты для самозащиты в интернете, а у мошенников — барьеры, которые лишат их возможности применять свои схемы обмана. При этом очень важно, чтобы сохранялся баланс между безопасностью и функционированием сервисов. Ситуации, о которых сообщали СМИ, когда банки в инициативном режиме отказывают человеку в доступе к заблокированному счету, требуя привести какого-то родственника, нельзя считать нормой.
Сейчас мы видим резкий рост количества инцидентов, особенно в мессенджерах и через поддельные сайты. В рамках обновления законодательства может быть расширен перечень инструментов оперативного реагирования: блокировка фейковых номеров, обязательная маркировка официальных аккаунтов в мессенджерах, внедрение реестров доверенных сервисов.
Кроме того, обсуждаются инициативы по расширению ответственности платформ за размещение фишинговых или мошеннических сообщений, особенно в соцсетях и почтовых сервисах. Мы хотим, чтобы борьба с цифровыми преступниками велась не только правоохранительными органами, но и самими цифровыми платформами — через технологические фильтры, автоматические проверки и совместные базы угроз. Без этого мы не обеспечим должного уровня доверия пользователей к цифровой среде.