21-22 декабря в Москве впервые прошел Российский форум "Интернет-экономика", в рамках которого обсуждались основные направления развития Рунета. В нем принял участие президент РФ Владимир Путин. В рамках встречи с представителями отрасли он неожиданно сделал предложение главе Института развития интернета (ИРИ) Герману Клименко занять пост советника по вопросам развития интернета. О том, почему глава ИРИ не сразу ответил президенту согласием, а также о своих дальнейших планах в новой должности он рассказал в интервью ТАСС.
- Приняли ли вы предложение президента стать его советником? Оно было для вас неожиданным?
- Само предложение президента кому-то из индустрии стать советником по интернету и осуществлять стыковку того, что мы написали, с государством, и помогать говорить о том, что все, что мы сделали, было не зря. Значит, мы как-то смогли объяснить, что вопрос действительно серьезен. И хотя мы шутили на форуме по поводу медицинских чипов, которые будут нас кормить, и автомобилей-беспилотников, тем не менее в каждой шутке есть доля шутки. А проблема заключается в том, что мы можем потерять отрасль.
"Яндекс", Mail и Rambler никуда не денутся, но они не перейдут в другое качество. Потому что "интернет вещей" предполагает интеграцию, а мы можем объединяться только с теми отраслями, которые хотят сотрудничать, либо где нет жесткого регулирования. Сервис "Яндекс. Такси" - яркий тому пример, на нерегулируемый рынок таксистов мы пришли и все это переформатировали. Во всех отраслях чем жестче регулирование, тем меньше результатов.
Президент сделал мне предложение, от которого приличные люди не отказываются. Но я не стал сразу говорить да, потому что это кардинальное изменение стиля жизни, я не представляю, что это такое. Я не смог сразу принять такое решение и попросил об отсрочке. Не знаю, являюсь ли я самым компетентным специалистом в отрасли, но отказываться от такого предложения совершенно бессмысленно. Я заехал в среду в администрацию, спросил, остается ли за мной ИРИ. Потому что если нет, то какой смысл было тратить два года на создание оси для развития интернета. Это не значит, что я хочу вечно сидеть на должности председателя совета, но если мы говорим о синергии государства и интернета, какое-то время должна существовать единая структура. Я получил ответ: да, конечно. И тут же дал свое согласие (стать советником президента РФ - прим. ред.).
Пока я не знаю, какие обязательства накладывает на меня эта должность, возможно, мне придется продать свой бизнес. Но я уверен, что мне это никак не помешает. Сейчас начнутся необходимые процедуры, я переговорю с помощником президента РФ Игорем Щеголевым, уже встречался с первым заместителем руководителя администрации президента Вячеславом Володиным. И будет понятна техническая сторона вопроса.
- Какие шаги на посту советника президента по развитию интернета вы хотели бы предпринять в первую очередь?
- Пока у меня есть фиксированная задача - это дорожные карты, предложенные (главе государства и правительству - прим. ред.) со стороны ИРИ, которые должны быть встроены в экономику страны. Для этого я буду работать с министерствами, ведомствами, чтобы их концентрированно направлять. Получится или нет, неизвестно, но я использую свой шанс. Мы хотим попробовать, это же не только я, это большая команда: Сергей Плуготаренко (глава РАЭК), другие члены совета. Ведь самый приятный итог форума ("Интернет-экономика", прошедший 21-22 декабря 2015 года в Москве, - прим. ред.) - это то, что отрасль поверила в свою значимость. Потому что вначале, когда мы предложили собрать дорожные карты, многие смеялись. Теперь же, когда они поняли, что государство серьезно к этому относится, соратников стало кратно больше.
- Есть предложение переформатировать ИРИ в некий проектный офис. Что подразумевается под этим понятием?
- Это тонкий вопрос, никто не знает, что это за термин - "проектный офис". ИРИ - это общественная организация, у которой, условно, нет прав. Например, советник президента имеет некие права, может писать письма, просить. А почему государство должно говорить с ИРИ? Поэтому Владимир Владимирович Путин в рамках встречи сказал, что нам нужна новая конструкция. Проектный офис - это уже не общественная организация, это институт исследования и управления.
- Как вы планируете строить свои взаимоотношения с министерствами, в частности с Минкомсвязью?
- В рамках подготовки форума я ходил и рассказывал, что в следующем году мы сделаем серию специализированных конференций, отдельно про медицину, транспорт и т. д. А в конце года повторим этот форум. В промежутке я буду пытаться с министерствами подписывать соглашения о том, чтобы они могли обращаться в ИРИ по вопросам экспертизы. Дальше мы хотим поговорить с финансовыми компаниями, чтобы они могли на основе такой экспертизы отбирать интересные для инвестирования проекты.
Наша задача - запустить процесс интеграции, чтобы отрасли начали общаться. Например, мы обладаем колоссальным опытом обработки больших данных, а у медицины есть эти данные. Нужно, чтобы новые технологии пришли в медицину. Представьте себе, что технологии "Яндекс. Такси" придут в медицину по управлению врачами. Врачи будут счастливы, потому что у них работа появится. Эффект будет сразу, мы его уже видели в ряде направлений, и нет ни одной причины, почему бы это не работало в другой сфере.
Мы пойдем по пути максимального упрощения, то есть будем браться только за те задачи, которые имеют тенденцию к решению. Искать баланс минимального времени и максимального эффекта. Потому что у нас сейчас есть только полтора-два года, чтобы решить сущностные вопросы развития среды интернет, иначе потом сил на отставание интересов отрасли будет уходить гораздо больше.
- Если говорить о медицине, в одной из дорожных карт есть предложение по легализации интернет-аптек. Когда они могут заработать в России?
- Здесь есть два основных вопроса. Первый - это борьба аптечных сетей с оптовиками. Им ведь не нужны стационарные аптеки, они могут сами осуществлять доставку и демпинговать по цене. В случае появления интернет-аптек, сразу возникает колоссальная конкуренция. Второй заключается в том, что Минздраву необходимо бороться с незаконным оборотом лекарств. И пока он идет по очень простому пути и все запрещает.
Представьте себе такую ситуацию, что поймали несколько бензовозов с плохим бензином. Приходят чиновники к Собянину и говорят: "Сергей Семенович, давайте запретим ради людей бензоколонки, пусть завтра они не работают". И Сергей Семенович подписывает такой приказ. Завтра Москва просыпается, а заправок нет. У оптовиков ведь 16 тыс. наименований, в аптеках Москвы и Санкт-Петербурга - по 5 тыс., а в маленьких городах - 1 тыс. Получается, что есть цифровое неравенство, а тут медицинское неравенство. Как может быть неравенство в "Нурофене"? Этот вопрос нужно решать сейчас, а не через год.
Я, когда Владимиру Владимировичу Путину говорил об этом, сказал, что это не вопрос дорожных карт, давайте просто отдельное поручение выпустим. Если бы я мог, я бы попросил Веронику Скворцову (глава Минздрава) прямо сегодня отменить этот запрещающий приказ, а уже потом думать о мерах борьбы.
- Какие еще наиболее проблемные вопросы вы видите, которые надо решать срочно?
- Есть глобальная тема импортозамещения: Windows заменить на открытое программное обеспечение (ПО) у чиновников. Если бы госорганы уже перешли на отечественное ПО, то сейчас с зарубежными поставщиками разговаривали бы совершенно по-другому, государству было бы плевать на их желание что-нибудь отключить, например в Крыму. Кроме того, если бы в 2015 году все это было, мы бы ежегодно в индустрию получали $2-3 млрд. Потому что за счастье обладания импортным софтом мы эти $2-3 млрд платим зарубежным программистам, а так платили бы нашим, которые бы все это разрабатывали и не уезжали, а жили бы здесь.
Представьте, Индия на $60 млрд в год импортирует софта, мы - на $6 млрд. Почему? Потому что очень большая часть наших программистов уехала за рубеж. Вообще все важные истории сводятся к двум вещам: дистанционная авторизация и открытые данные. Для нормального режима работы должно быть достаточно одной авторизации. В противном случае, так, как сейчас происходит, ни один финансовый стартап существовать не может. Весь смысл в переводе счета на счет, открытии и закрытии депозитов, то есть в выстраивании схем, которые надо создавать автоматически.
В текущем законодательстве это невозможно. У ЦБ есть возражения, связанные с финансированием террористов. Но необходимо все это обсуждать. Например, открывать только депозитные счета, счета, с которых нет вывода средств. Это важно, в противном случае мы в борьбе с сотней террористов оставляем без сервиса сотни миллионов человек.
- На какую динамику развития интернет-отрасли вы рассчитываете по итогам 2015 года и в 2016 году?
- У нас два процесса: идет рост отрасли сам по себе и рост каннибалический.
Первый - за счет наращивания числа интернет-пользователей. Второй - за счет отмирающих направлений экономики, переходящих в интернет. В этом году мы выросли на 40% по выручке. С учетом курса доллара это не так хорошо, как нам бы хотелось. Потому что в валютной составляющей рост составил 6-7%, мы всегда росли больше. Причем в физическом выражении мы, как обычно, выросли раза в два. Я думаю, что, если следующий год не предоставит нам каких-то чудесных рывков, мы вырастем на 50-70%. Я осознаю, что инициативы ИРИ смогут помочь в развитии интернета не в первый год.