Генпрокурор РФ Александр Гуцан: у коррупционеров нет чести и совести

— Александр Владимирович, 9 декабря — Международный день борьбы с коррупцией. Традиционно это повод для подведения итогов работы в этой сфере, выстраивания новых планов и приоритетов. Как вы сегодня видите роль прокуратуры в борьбе с коррупцией?

— Роль прокурора в сфере борьбы с коррупцией многогранна. На нас возложены ключевые направления антикоррупционной работы: надзор за исполнением федерального законодательства, исковая работа, координация деятельности правоохранительного блока по выявлению преступлений коррупционной направленности, защита прав участников уголовного судопроизводства и поддержание государственного обвинения по таким делам, международное сотрудничество, а также иные направления, реализация которых в совокупности приводит к достижению поставленных целей.

Именно каждодневная слаженная командная работа и является залогом успеха. Популизм и искусственное наращивание показателей здесь недопустимы. Упор в надзоре должен делаться на профилактику нарушений, и начинать здесь следует с наведения порядка в правовом поле.

При этом с уверенностью могу сказать, что федеральное законодательство, устанавливающее стандарты противодействия коррупции, в России одно из лучших в мире. Оно прошло проверку различных международных мониторинговых органов, а главное — действенно работает на практике. Но вот региональные и местные нормативные правовые акты, как и локальное правотворчество, нередко нуждаются в совершенствовании, приведении в соответствие с актами федерального уровня, устранении противоречий и лазеек для нечистоплотных чиновников.

Ежегодно по протестам прокуроров изменяется или отменяется около 30–40 тыс. незаконных правовых актов в сфере противодействия коррупции. Подавляющее большинство из них связано с осуществлением функций в различных органах и организациях, прохождением муниципальной службы. Остальные относятся к регулированию государственной службы. Перед прокурорами ставится задача повысить качество нормотворчества еще на этапе разработки проектов соответствующих актов.

В текущем году по нашим требованиям исключено 24 тыс. коррупциогенных факторов из почти 20 тыс. действующих и проектируемых норм.

Дефекты норм, регулирующих предоставление государственных и муниципальных услуг, могут порождать массовые злоупотребления. Соответствующие акты находятся под пристальным надзором прокуроров. Чаще всего нарушения здесь связаны с отсутствием или пересечением сроков административных процедур, неопределенными основаниями для отказа в предоставлении услуг, возможностью со стороны должностных лиц запрашивать дополнительные документы по своему усмотрению.

Дополнительно подчеркну и важность обеспечения справедливого осуществления разрешительных полномочий госорганов в отношении бизнеса, исключения необоснованных преимуществ и преференций.

— А какие сферы наиболее подвержены коррупции? И с чем это связано?

— Как известно, у коррупционеров нет ни чести, ни совести. Их интерес всегда там, где большие деньги, то есть в наиболее важных для государства сферах: национальные проекты, военные нужды, инфраструктурное обустройство новых субъектов Российской Федерации. Антикоррупционное сопровождение расходов на эти цели, несомненно, одна из первостепенных задач нашего надзора. За неполные два года по материалам наших проверок возбуждено 350 уголовных дел за различные махинации.

— В России с 2017 года действует открытый перечень госслужащих, уволенных в связи с утратой доверия. Это те, кто нарушил антикоррупционные требования без совершения преступления. Как часто и за какие нарушения попадают в этот список?

— Только за этот год по инициативе прокуроров в связи с утратой доверия уволены свыше 700 лиц. Сведения о таких лицах включаются в упомянутый реестр. Пока он носит информационно-воспитательный характер. Но нами уже ведется работа по нормативному закреплению негативных последствий для уволенных по этому основанию — в частности, в виде запрета на замещение соответствующих должностей на определенный период. И количество подобных решений из года в год увеличивается.

Прокуроры ориентированы на то, что неумышленные, малозначительные проступки, связанные, например, с техническими ошибками при заполнении справок о доходах, — задача кадровых подразделений. Акцент надзора смещен в сторону выявления грубых нарушений антикоррупционных норм, влекущих применение данной меры.

Сами справки сегодня для нас уже малоинформативны, поскольку коррупционные активы на субъекты декларирования оформляются в единичных случаях. Как правило, к этому привлекаются родители, совершеннолетние дети, другие родственники и близкие лица. Эти случаи известны. Поэтому мы смотрим глубже, опираемся на определенные источники информации, позволяющие объективно оценить имущественное положение чиновников и соблюдение ими антикоррупционных стандартов.

Отдельно отмечу, что в отношении 200 лиц принцип неотвратимости ответственности за совершение коррупционного правонарушения реализован в рамках относительно новых полномочий прокуроров, предоставленных ст. 13.5 Федерального закона "О противодействии коррупции".

Необходимость в таком инструменте возникает, когда служащие, понимая всю бесперспективность попыток остаться безнаказанными, предпочитают уволиться, не дожидаясь окончания антикоррупционной проверки кадровой службой по месту работы. В этом случае прокурор сам ее завершает и при наличии оснований обращается в суд.

Например, в ходе проверки Генпрокуратурой установлено, что бывшим заместителем директора одного из госучреждений скрыты банковские счета супруга, по которым она осуществляла многомиллионные движения денежных средств. Более того, в условиях конфликта интересов выписывала крупные премии своему брату, работающему у нее в подчинении. Опасаясь привлечения к ответственности, она уволилась с формулировкой "по соглашению сторон". Однако вступившим в силу судебным решением по заявлению прокурора она изменена на "утрату доверия".

— Раз уж заговорили о неотвратимости ответственности коррупционеров, подскажите, какова динамика коррупционной преступности? Как бы вы в целом охарактеризовали борьбу с этим явлением?

— Если говорить о динамике, то на протяжении последних пяти лет количество преступлений коррупционной направленности в среднем составляет около 35 тыс. в год, а за неполный этот год их зарегистрировано уже свыше 36 тыс. Большинство из них связаны со взяточничеством и коммерческим подкупом, мошенничеством, растратой, злоупотреблением и превышением служебных полномочий. К уголовной ответственности привлечено порядка 17 тыс. человек.

Но цифры не всегда отражают истинную картину происходящего. Судить по ним о реальном состоянии преступности и эффективности принимаемых мер можно лишь отчасти. Во-первых, из-за высокой латентности коррупции и невозможности определить соотношение между скрытыми и выявляемыми деяниями. Во-вторых, показывая количество, они не раскрывают качество проводимой работы, которое гораздо важнее. Например, неуместно ставить на одну чашу весов преступления, связанные с мелкими бытовыми взятками и совершаемые организованными преступными группами. Они отличаются как масштабом, последствиями, так и трудностями в раскрытии.

О правильных ориентирах правоохранительной системы свидетельствует рост не только общего числа зарегистрированных преступлений, но и конкретных злодеяний, совершенных в организованных формах, в крупном и особо крупном размерах. Только по итогам полугодия на скамье подсудимых оказалось свыше 670 участников организованных групп или преступных сообществ.

— А как обстоят дела с пресечением взяточничества? Каковы объемы выявляемых взяток? Помимо денег, что еще берут чиновники за свои услуги? Есть ли проверенные способы подорвать мотивацию брать и давать взятки?

— В общей структуре коррупционной преступности удельный вес взяточничества составляет порядка 60%. Средняя сумма взятки по выявленным фактам ее получения и дачи — около миллиона рублей.

Конечно, чаще всего взятки дают и берут наличными деньгами. Нередки и факты подкупа дорогими подарками — автомобилями, часами, ювелирными изделиями. Бывали случаи, когда в качестве взяток оказывались различные услуги, предоставлялись скидки, оплачивались туристические путевки, проводились ремонтные работы и строительство различных объектов недвижимости.

В качестве необычных могу привести примеры взяток в виде дорогого массажного кресла, винного холодильного шкафа и даже ортопедического матраса. А в целом ничего удивительного. Предметом подкупа служит все то, что на текущий момент пользуется спросом.

Действенным орудием против коррупционеров и взяточников, помимо контроля за их имущественным положением, является лишение возможности распоряжения преступными средствами. И важное место в ряду таких мер занимает конфискация имущества, совершенствование механизмов применения которой было предметом детального рассмотрения на состоявшейся в конце ноября этого года коллегии Генеральной прокуратуры.

Убежден, что изымаемые как у коррупционеров, так и у любых других преступников средства должны работать на реализацию государственных интересов и иметь социальную направленность. По моему поручению в настоящее время проводится детальный анализ судьбы изъятого в доход государства имущества, по результатам которого будут приняты дополнительные меры для достижения вышеуказанных целей.

— К слову о конфискации. Складывается ощущение, что прокуратура существенно активизировала работу по обращению в доход государства коррупционного имущества. С чем это связано?

— Антикоррупционный локомотив четко наметил курс, набрал нужную скорость и останавливаться не собирается. При этом, безусловно, механизмы выявления прокурорами незаконно нажитого имущества совершенствуются.

Конкретные цифры по количеству исков, изъятых объектов имущества или их стоимости могут "гулять", что само по себе не означает какой-либо активизации или просадки. Как только мы получаем сигнал о коррупционном поведении, мы отрабатываем его, как говорится, по полной программе, и во многом количественные показатели зависят уже не от усилий и активности прокуроров, а от степени алчности и пораженности сознания конкретного коррупционера, попавшего в поле зрения прокуратуры в отдельно взятом периоде. В целом, повторюсь, все задачи поставлены, прокуроры знают, что и как делать, и работа в этом направлении будет продолжена.

— Какое еще имущество в перспективе может стать "популярным" для взыскания и какие новые тенденции в этой сфере?

— Сегодня активно нарабатывается опыт и создаются предпосылки, в том числе законодательного характера, для изъятия криптовалюты, ценных бумаг, зарубежных активов. Кстати, в конце октября этого года по поручению президента Российской Федерации во Вьетнаме я принял участие в церемонии подписания Конвенции ООН против киберпреступности, и теперь открыта возможность для присоединения к ней других государств — членов ООН. Это по-настоящему историческое событие в области международного права и первый в мире глобальный международный договор в сфере противодействия использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных, в том числе коррупционных, целях.

Причем разработан он по инициативе Генпрокуратуры России при содействии МИДа.

— И в завершение скажите, планируете ли вы менять что-либо в подходах ваших подчиненных?

— Я уже довел до своих подчиненных, что отчитаться инструментами не получится. Людям нужны не проведенные совещания, семинары и прочее, а реальная отдача. Не резонанс в СМИ, а конкретные ощутимые результаты — восстановленные права, взысканное в доход государства или возвращенное законным владельцам имущество. Именно это и является мерилом нашей работы на антикоррупционном треке.