Генеральная Ассамблея ООН 19 декабря приняла резолюцию, осуждающую якобы имеющие место в Крыму нарушения прав человека. О реальной ситуации в Крыму в интервью ТАСС рассказал депутат Государственной думы от Крыма, бывший вице-премьер крымского правительства, курировавший вопросы межнациональных отношений, Руслан Бальбек.
— Руслан Исмаилович, Украина добилась принятия Генеральной Ассамблеей ООН резолюции, осуждающей ситуацию с правами человека в Крыму. Каково реальное положение дел с соблюдением прав крымских татар?
— Когда Украина начинает поднимать вопрос о правах человека, всегда хочется спросить: что с расследованием сожжения людей в одесском Доме профсоюзов или с карательными акциями на Донбассе? Может быть, экстремист Ислямов (Ленур Ислямов, лидер запрещенного в РФ меджлиса, считается организатором энергоблокады Крыма. — Прим. ТАСС) понес какое-то наказание за промышленную диверсию в отношении крымского населения?
Права человека — это, я бы сказал, величина, растущая в геометрической прогрессии. Нет ни одной страны, которая могла бы с уверенностью заявить, что, мол, у нас все хорошо. Но те факты, которые предъявили украинские дипломаты, — это зеркальная противоположность тому, что происходит у них в стране: на полуострове никого не преследуют за религиозные убеждения, за исключением, конечно, экстремистских и запрещенных в России радикальных организаций. Ни один имам, который проповедует традиционный ислам, не потерял ни паству, ни мечеть, ни тем более положение в обществе. Те же, кто, прикрываясь именем Всевышнего, пытается решать вопросы своих хозяев или личного обогащения, — к религии не имеют никакого отношения.
Как можно говорить о преследованиях в регионе, где работает больше 400 мечетей, где мусульманские праздники отмечаются наравне с государственными? О каких ущемлениях можно говорить, если власть пошла на беспрецедентный шаг узаконивания земель, полученных путем самозахвата? Без сомнения, в бытовой жизни, в каких-то юридических вопросах, конечно же, есть проблемы, но для того и существует власть, чтобы эти проблемы решать, а депутаты должны помогать им в этом. Но есть категория людей, которые не желают решать свои вопросы или заранее знают, что они виноваты, — вот именно такие потом шлют слезные письма в Украину, рассказывая о том, как его, несчастного, прессингует российская власть (правда, забывая уточнить, что имущество нажито нечестным путем, а зачастую даже преступным).
Крики западных журналистов и политиков о какой-то дискриминации в Крыму на сегодняшний день — просто эхо от вашингтонского рупора, который, как я надеюсь, в начале 2017 года сменит пластинку.
Есть еще два важных момента, показательных для того, чтобы понять, как сегодня живут крымские татары, — это, в первую очередь, развитие малого бизнеса с их участием. Люди не пожелали покидать полуостров, работают, решают вопросы, которые 20 лет находились в состоянии ступора, учат своих детей в крымских университетах и вывешивают в дни государственных праздников над домами российские флаги.
— С чем вы связываете невысокую активность крымских татар во время референдума и меняются ли сейчас их политические настроения по отношению к российской власти на полуострове?
— Можно констатировать, и это подтверждают социологические исследования, что мнение крымских татар меняется, причем динамика очень положительная: с каждым годом все больше крымских татар, которые поддерживают российскую власть. В частности, это показали выборы депутатов Госдумы в Крыму, в ходе которых крымско-татарское население продемонстрировало небывалую активность. Причем в голосовании принял участие сам муфтий Крыма, который в украинский период, не доверяя власти, ни разу не ходил на выборы. Он пришел на выборы, потому что увидел позитивные изменения: это и строительство мечетей, и создание условий, при которых у Духовного управления мусульман Крыма появилось гораздо больше возможностей для самореализации, в том числе для отправки крымских мусульман в хадж. В украинский период в хадж из Крыма отправлялись максимум 80–90 человек, в этом году их было почти 400 человек.
— В следующем году число паломников возрастет еще больше?
— Самое важное, что не количество мусульман увеличилось, а что власти при взаимодействии с Духовным управлением мусульман создали условия, при которых хадж стал доступным для широких слоев мусульман Крыма.
Конечно, события марта 2014 года показали, что крымско-татарское сообщество не доверяет и, скорее, даже опасается любой власти. Ведь 25 лет жизни при Украине продемонстрировали, что официальный Киев плевать хотел с высокой горы на крымско-татарское население и вспоминал о нем только во время предвыборных кампаний, после чего опять на неопределенный период откладывались обещания о поддержке культуры, самобытности и решения земельных вопросов.
Как можно говорить о преследованиях в регионе, где работает больше 400 мечетей, где мусульманские праздники отмечаются наравне с государственными? О каких ущемлениях можно говорить, если власть пошла на беспрецедентный шаг узаконивания земель, полученных путем самозахвата?
Сейчас шаг за шагом, по крупицам мы это доверие к органам власти восстанавливаем. Также возвращаем доверие крымских татар по отношению друг к другу, потому что за 25 лет украинские деятели единственное, что сделали, — это разобщили крымско-татарский народ. Слишком долго они играли на чувствах людей. В течение 25 лет крымских татар использовали как инструмент давления на остальных крымчан, как фактор раздражения, их водили по политическим лабиринтам, использовали в качестве протестной массы. 25 лет лидеры меджлиса (организация крымских татар, запрещена в РФ. — Прим. ТАСС) имели монополию на крымских татар, говорили не от имени своего народа, а в интересах внешнеполитической повестки.
Правильнее сказать, что их устами говорил Госдеп США. Естественно, что в связи с этим у крымско-татарского населения появилось недоверие к власти и к руководству меджлиса в том числе.
Кстати, за три года нахождения Крыма в составе России не было никаких протестных акций со стороны крымских татар.
— В антироссийской резолюции по Крыму осуждается судебное решение о запрете в РФ меджлиса крымско-татарского народа. По вашему мнению, поддерживают ли крымские татары решение о запрете этой организации? Много ли ее сторонников остается в Крыму?
— Для меня было очень знаковым, когда самые яростные "меджлисовцы" в Бахчисарайском районе после референдума (о вхождении Крыма в состав России. — Прим. ТАСС) первыми побежали получать российский паспорт. Возможно, сторонники меджлиса здесь остались, но на сегодняшний день упоминание этой организации в крымско-татарском обществе сравнялось с ругательством, поэтому среди приличных людей эту организацию не вспоминают. Остатки лояльности к меджлису были просто даже не разгромлены, а взорваны во время блэкаута, ведь пострадали в первую очередь больше всего аграрные поселения крымских татар, у которых включалось электричество на один час в сутки.
Вообще следует отметить, что Мустафа Джемилев (депутат Рады Украины, один из лидеров меджлиса. — Прим. ТАСС) последние 20 лет занимался только тем, что вредил своим единоверцам. Ну и блэкаут — это стало, можно сказать, контрольным выстрелом. Возможно, когда ему разрешат приехать в Крым, он и заедет на полуостров, чтобы встретиться с единомышленниками. По крайней мере, он так себя тешит надеждами. По моему мнению, его визит будет прогулкой по улице, где закрыты все двери.
Могу еще добавить, что сейчас все сторонники меджлиса в Крыму — это незримые бойцы соцсетей, я бы их назвал диванной армией, которых можно посчитать на пальцах. Крымские татары их не слышат, крымские татары им не верят. Это обычные провокаторы, причем международного уровня, которые пытаются получить очередной грант на антироссийскую истерию.
— В Крыму расследуется ряд уголовных дел в отношении крымских татар, например, в отношении членов меджлиса Ахтема Чийгоза по делу об организации массовых беспорядков у здания Госсовета в феврале 2014 года и Ильми Умерова, обвиняемого в сепаратизме, а также против предполагаемых сторонников террористической организации "Хизб ут-Тахрир" (запрещена в РФ). Адвокаты утверждают, что дела имеют политическую подоплеку. Прокомментируйте, пожалуйста, эти заявления.
— Попытка политизировать обычные уголовные преступления — это их способ ухода от ответственности за содеянные ими правонарушения. Надо понимать, что любое уголовное дело нужно рассматривать в правовой плоскости, а желание политизировать дела я рассматриваю как попытку давления на правоохранительные органы, на следствие, на суд, на свидетелей. Это манипуляция общественным мнением.
Меджлис в желании получить очередные гранты со стороны Запада зачастую занимается тем, что фабрикует любые события, связанные с крымскими татарами в разрезе нарушений их прав, гонений и так далее. Потому что за любое другое Запад не будет платить, ведь Западу важно показать крымских татар как угнетенную нацию. Если они не будут находить каких-то подходящих событий под этот образ, они будут их выдумывать, чем меджлис сейчас активно занимается.
— Живущие на Украине крымские татары изъявляют желание вернуться в Крым?
— Конечно, некоторые возвращаются, многие приезжают с разведкой в Крым, чтобы убедиться, действительно ли здесь какая-то темная зона, о которой говорят лидеры меджлиса. Были даже эпизоды, когда те, кого обманным путем вовлекли в незаконные вооруженные формирования Ислямова, сдавались нашим правоохранительным органам, предоставляя при этом доказательства противоправной деятельности радикалов.
Сейчас все сторонники меджлиса в Крыму — это незримые бойцы соцсетей, я бы их назвал диванной армией, которых можно посчитать на пальцах. Крымские татары их не слышат, крымские татары им не верят
Не думают о возвращении в Крым только те, кто был приверженцем запрещенных в России религиозных экстремистских организаций. А те люди, которые были обмануты, а также студенты, которые учились в украинских вузах, они возвращаются.
Многие из живущих на Украине крымских татар пишут письма, рассказывая о том, как их обманули Джемилев с Рефатом Чубаровым (лидеры меджлиса. — Прим. ТАСС), заставив бросить здесь все нажитое, успешный бизнес, уехать в никуда, а сегодня придется прорываться на рынок заново, что не так уж просто.
— А что касается крымских татар, которые живут в Турции, Германии, Узбекистане, — появилось ли у них после вхождения Крыма в состав России стремление вернуться на родину?
— Есть и такие примеры. Например, от крымско-татарской диаспоры из Бельгии у нас был такой запрос. При этом это не бизнесмены, а представители научного сообщества, профессура, которая за свои таланты в свое время была привлечена в западные институты, а сейчас, как они объясняют, с возрастом их потянуло на родину. Они говорили о том, что хотят получить гражданство РФ и вернуться Крым. В украинский период у них такого желания не было, а в российском Крыму они хотят жить.
Добавлю, что в российский Крым возвращаются и немцы, греки также хотят переехать. В украинский период такой волны не было. Можно сказать, что Крым стал островом свободы, в котором люди хотели бы жить. Вообще это хороший знак, когда люди вместо стареющей Европы выбирают жизнь в российском Крыму. Для нас это большой плюс.
— Согласны ли вы с мнением, что системная национальная политика появилась в Крыму только после вхождения в состав РФ?
— Однозначно. В украинский период межнациональный аспект использовался для того, чтобы извлекать политические и экономические дивиденды, а в российском Крыму все направлено на консолидацию, на то, чтобы объединить общество.
Поэтому, безусловно, системная национальная политика в Крыму появилась после референдума. Россия — многонациональное государство, и наличие государственной национальной политики — один из приоритетов внутренней стабильности. В Украине был ошибочный путь: "Україна — понад усе!" ("Украина превыше всего!" — Прим. ТАСС). Украинцами себя объявляли все кому не лень: и русские, и поляки, и татары. Если хотели прогнуться перед властью, прибавляли "-ко" к окончанию фамилии. Но, как показала история, это ни к чему не привело, ведь сколько ни кричи слово "халва", во рту слаще не станет.
Жители Крыма украинизацию воспринимали в штыки и на момент референдума подавляющее большинство крымчан не только не ассоциировало себя с Украиной, но были противниками мононации. Так называемая европейская политика сыграла с Киевом злую шутку. В течение многих лет официальный Киев не желал слушать мнение жителей целого региона, а потом, когда наступила Русская весна, оказалось, что "поздно пить "Боржоми".
— На каком этапе строительство мемориального комплекса, который хотят возвести в Крыму в память о жертвах депортации в 1944 году семи народов, в том числе крымских татар? Нет ли проблем с финансированием этого объекта? В чем его значимость для Крыма и крымских татар?
— Стоимость проекта оценивается в 400 млн рублей, в 2019 году будет завершена его третья очередь. Мемориальный комплекс строится в память о той трагедии, которая для многих завершилась на станции Сирень, — там будет построен обелиск, чтобы не только мы, но и наши дети и внуки знали и помнили о недопустимости повторений подобных преступлений.
Для многих моих соотечественников этот монумент на станции Сирень станет единственным местом, куда можно прийти помолиться, положить цветы в память о своих родственниках, которые не дожили до конечной станции в прицепе товарного вагона, которые в последний раз поцеловали крымскую землю перед отправкой в неизвестное. История должна нас учить помнить об ошибках, чтобы не допускать их в будущем. И этот монумент признан стать таким вот историческим восклицательным знаком в красном кружке — это недопустимо ни при каких обстоятельствах.
— Один из самых крупных проектов — строительство в Симферополе соборной мечети. Все ли работы идут по графику? Какова будет стоимость (она возводится за счет сбора народных средств)?
— Соборная мечеть будет достроена в 2019 году, стоимость строительства — 3,5 млрд рублей. Все это за счет наших благотворителей, бюджетных денег там нет. Есть четыре мецената — это люди разных национальностей и люди разных вероисповеданий. Это же уникально! Два человека — это мусульмане и двое христиан. Только в России есть такая практика. Не каждая страна в мире может похвастаться таким феноменом.
— Может ли в Крыму появиться еще один государственный праздник — своего рода День межнационального согласия?
Жители Крыма украинизацию воспринимали в штыки, и на момент референдума подавляющее большинство крымчан не только не ассоциировали себя с Украиной, но были противниками мононации
— Хорошо было бы. Я думаю, что это должно быть в день рождения Исмаила Гаспринского (крымско-татарский интеллектуал, просветитель, издатель и политик. — Прим. ТАСС) 5 марта. Этот день можно было бы сделать государственным праздником — Днем единения народов Крыма.
Кстати, на ближайшей сессии Госсовета 25 декабря крымские депутаты рассмотрят законопроект о награде имени Гаспринского, которая будет вручаться за вклад в укрепление межнационального и межконфессионального мира и согласия, а также в культурное и духовное развитие народов Крыма. Дай Бог, парламентарии поддержат.
Беседовала Татьяна Кузнецова