Единый госэкзамен отмечает 10 лет с момента вступления в законную силу в России. ЕГЭ, который критиковали эксперты, которого боялись школьники, пытались дискредитировать двоечники и многократно предлагали отменить на разных уровнях власти, стал рутинным для всех школ и вузов страны. О том, почему ЕГЭ может меняться, но должен остаться в системе образования, в интервью ТАСС рассказал экс-министр образования и науки, помощник президента России Андрей Фурсенко, ставший в 2004–2012 годах главным реализатором идеи единого госэкзамена.
— Андрей Александрович, расскажите о том, с чем пришлось столкнуться вам как министру при внедрении ЕГЭ? Какие сложности были, какие основные вехи?
— На самом деле я имел мало отношения к образованию до того, как меня назначили министром. В марте 2004 года структура правительства существенно поменялась, и вместо Министерства образования и Министерства промышленности, науки и технологий были созданы Министерство промышленности и энергетики и Министерство образования и науки. До реорганизации я исполнял обязанности министра промышленности, науки и технологий и о ЕГЭ знал только понаслышке. Главным идеологом был Виктор Александрович Болотов (до 2004 года — первый заместитель министра образования, в 2004–2008 годах — руководитель Рособрнадзора). Возглавлял же Министерство образования в это время, начинал внедрение ЕГЭ и ряда других инициатив (например, присоединение России к Болонскому процессу) Владимир Михайлович Филиппов. Поэтому я к "отцам-основателям" ЕГЭ себя не причисляю. Но как только я был назначен министром, мне принесли пакет законопроектов, в числе которых был проект закона о ЕГЭ и о ГИФО (государственные именные финансовые обязательства), с просьбой как можно скорее внести их в Госдуму. Потребовалось почти два года, чтобы в них разобраться и учесть мнения всех заинтересованных сторон.
— Были голоса против?
И родители, и абитуриенты, и преподаватели школ и вузов были обеспокоены (когда начали вводить ЕГЭ), что вся система, к которой все в той или иной степени приспособились, может развалиться, станет чем-то другим, что все изменения, как у нас принято считать, будут только к худшему
— Голоса против есть всегда, причем на разных этапах голоса были разные. Если вспомнить, на какой волне появилась идея ЕГЭ, то надо сказать, что система школьного и высшего образования к началу 2000-х годов оставляла желать лучшего. В стране не было единого образовательного пространства. Была система, при которой вузы обеспечивали себя студентами в основном за счет конкретных, закрепленных за ними школ, образуя замкнутые на себе системы. Повсеместно было распространено репетиторство, нацеленное не на обучение, а на обеспечение поступления в конкретный вуз. Достаточно сказать, что количество иногородних студентов в столичных вузах было немногим больше десяти процентов от общей численности обучающихся в них студентов. Поэтому на начальном этапе ЕГЭ имел в обществе очень серьезную поддержку. А когда оказалось, что единый госэкзамен должен приниматься независимыми специалистами, никак не включенными ни в образовательный процесс экзаменуемых, ни в их будущее образование, тогда уже началось противоборство. Конечно, и родители, и абитуриенты, и преподаватели школ и вузов были обеспокоены, что вся система, к которой все в той или иной степени приспособились, может развалиться, станет чем-то другим, что все изменения, как у нас принято считать, будут только к худшему.
— Какие конкретные аргументы были у оппонентов системы?
— Мы все помним расхожую фразу: "Вуз должен сам выбирать своего студента. Мы (преподаватели вузов) должны посмотреть ему (ей) в глаза". Но что они надеялись увидеть в этих глазах, до конца не было понятно. Была отчасти спекулятивная, отчасти искренняя позиция, что ЕГЭ не может быть единственной системой, обеспечивающей поступление школьников в вузы, что ребята не готовы к такой системе, опасались также излишней формализации тестовой системы оценки, в которой не будут проверяться реальные знания.
Я всегда считал, что первоначальная тестовая система не является неотъемлемой частью ЕГЭ
И тогда возникла идея параллельного продвижения системы вузовских олимпиад для школьников. Мы включили эти олимпиады в систему приема в вузы, но при условии, что они, так же как и ЕГЭ, будут отделены и от того, кто учил, и от того, кто будет учить ребят после поступления в вуз. Было введено три уровня олимпиад и прописано, что вуз обязан, как и при ЕГЭ, если он выбирает для себя такую форму, принимать всех победителей олимпиад этого же уровня, а не только победителей олимпиады, которую проводил этот вуз. Такое требование уравнивало шансы ребят из разных регионов страны.
Процесс доводки был долгим, но в результате закон о ЕГЭ, вступивший в силу 9 февраля 2007 года, был поддержан ректорским сообществом, согласован с председателем Российского союза ректоров, ректором МГУ Виктором Антоновичем Садовничим, который очень много сделал для того, чтобы взаимоприемлемое решение было найдено. Важно и то, что совместная рабочая группа Минобрнауки и Союза ректоров во главу угла ставила интересы абитуриентов. И в результате закон пошел, и пошел с визой Садовничего, и все последующие изменения, которые принимались, всегда согласовывались с ректорским корпусом.
— Были ведь и влиятельные критики ЕГЭ?
— Одним из главных противников этих изменений в законодательстве был Сергей Михайлович Миронов, тогда председатель Совета Федерации. Но после согласования текста закона с ректорским сообществом тон возражений изменился. Кроме того, большая работа была проведена с регионами: от учителей до губернаторов. Большинство регионов (больше 2/3) согласились с идеей ЕГЭ и поддержали законопроект.
Надо отметить, что в то время мы за полтора года приняли несколько ключевых для системы образования законов — о введении аттестации на занятие должности ректора, об обязательности среднего (полного) общего образования, о федеральных государственных образовательных стандартах, об уровнях высшего образования, об интеграции науки и образования. Вся эта работа проводилась максимально публично и открыто.
— Этот же закон закрепил право отдельных вузов, таких как МГУ или МГТУ имени Баумана, проводить дополнительные испытания для абитуриентов?
— В первую очередь это право было предоставлено вузам, осуществляющим подготовку в сфере искусств и спорта. При приеме на такие специальности они получили возможность проводить дополнительные вступительные испытания творческой, спортивной направленности. Одновременно с этим отдельные вузы получили право проводить дополнительные испытания профильной направленности, но по правилам, которые потом определило постановление правительства. Если у вас конкурс высокобалльников большой, тогда можно вводить, а если конкурса нет, то зачем еще дополнительные испытания. В 2009 году это право получили 24 вуза.
Обязательным для всех ЕГЭ стал с 2009 года. В переходном периоде (2007–2009 годы) чуть ли не каждый месяц ставился вопрос, что этот закон отменят
Когда принимался закон о ЕГЭ, обсуждали и другие вопросы: сколько должно быть обязательных предметов для сдачи ЕГЭ на итоговой аттестации школьников, сколько вступительных экзаменов при поступлении в вузы, как учитывать результаты победителей и призеров различных олимпиад и т. д. В результате была поддержана принятая модель ЕГЭ.
— А ведь был еще переходный период с 2007 по 2009 год, когда шла притирка и все больше и больше регионов включались в эксперимент.
— Да, обязательным для всех ЕГЭ стал с 2009 года. И в этом переходном периоде чуть ли не каждый месяц ставился вопрос, что этот закон отменят. Вносились законопроекты об отмене, то от "Справедливой России", то от КПРФ. И тогда я с несвойственной мне категоричностью сказал: "Закон отменен не будет, перестаньте дергать детей и их родителей, они должны понять, что они будут сдавать ЕГЭ, пусть они к этому готовятся, и ничего страшного в этом нет". Ни один закон не обсуждался так активно с общественностью, как закон о ЕГЭ, и этот закон был принят с учетом мнения всех.
— Плюсы какие есть у ЕГЭ, с вашей точки зрения?
— В системе ЕГЭ можно обманом получить высокие баллы, но нельзя намеренно завалить сдающего. Давайте вспомним, какое количество ребят "пролетали" мимо того или иного вуза, просто потому, что их элементарно заваливали на экзамене. То есть эта система по определению более честная. Часто слышны были обвинения, что ЕГЭ, тесты — это "угадайка". Но я всегда считал, что первоначальная тестовая система не является неотъемлемой частью ЕГЭ. При этом тесты тестам рознь. Например, большинство первых этапов олимпиад школьников, в том числе проводимых нашими ведущими университетами, проводится в форме тестов с выбором ответа. Важны основополагающие моменты: первое — система отделила тех, кто учил, от тех, кто оценивает знания, второе — она едина для всех и дает равные шансы всем ребятам, независимо от того, где они живут и в какой школе учились. Важно также, что появилась конкуренция среди вузов за студента, а не только студентов за вуз.
В системе ЕГЭ можно обманом получить высокие баллы, но нельзя намеренно завалить сдающего
ЕГЭ также показывает, насколько объективна система выставления оценок в регионе. Статистические аномалии (высокие результаты ЕГЭ у большого числа выпускников) возможны только там, где в регионе есть сильные школы. Но тогда это должно коррелировать с победами на олимпиадах. А у нас были 5–6 регионов, в которых не было победителей и призеров олимпиад, но были очень высокие баллы на ЕГЭ. По результатам анализа таких аномалий были сняты несколько региональных министров, называть регионы не буду.
Кроме того, ЕГЭ — это объективная характеристика того, сможет или не сможет человек учиться дальше. Другое дело, что, конечно, психология многих людей свелась к тому, что в школе учатся для того, чтобы сдать ЕГЭ. Но она имела место и раньше, когда надо было сдать вступительный экзамен в вуз по старой системе. Натаскивали не на ЕГЭ, а на какие-то специальные ответы. Это ментальная беда, в нашем обществе сложилось неправильное отношение к экзаменам. Надо задаться вопросом "для чего люди учатся?", а не "как сдать экзамен?".
Кстати, многие ректоры говорили мне, что после введения ЕГЭ они перестали прятаться на время приемной кампании.
— Стоит ли вернуть результаты ЕГЭ в критерии оценки деятельности губернаторов?
— Категорически нет. Одна из проблем ЕГЭ как раз заключалась в том, что его попытались абсолютизировать. Решили на ЕГЭ повесить все. В 2012 году ввели новую систему оценки губернаторов, где ЕГЭ был единственным показателем качества образования. Это было неверное решение. Опасность в том, что губернатор становится незаинтересованным в том, чтобы ЕГЭ показывал реальную объективную картину в регионе. Если отдельная семья не имеет возможности повлиять на систему сдачи единого госэкзамена, то губернатор может, надо только немного ослабить контроль за его проведением. Показательным в этом отношении стал 2013 год, самый неудачный год для ЕГЭ, была очень плохая статистика.
Но это не единственный пример, всегда находятся лазейки для нечестной сдачи или поступления в вуз. Например, был год, помните, когда у нас волной пошли в вузы "инвалиды" с липовыми справками.
— ЕГЭ оправдал себя как объективная форма оценки знаний?
Если бы не было ЕГЭ, то технические вузы остались бы без студентов
— Я считаю, что если бы не было ЕГЭ, то технические вузы остались бы без студентов. За последние 10 лет доля иногородних студентов в ведущих технических вузах сильно выросла и сегодня составляет в среднем 60–65%. В основном к ним сегодня поступают мотивированные иногородние ребята, с хорошими баллами. ЕГЭ создал социальный лифт для ребят, которые ориентированы на знания.
— Новый министр образования Ольга Васильева говорит о том, что в советской школе было много хорошего, она последовательно выступает против тестов в ЕГЭ. Как вы считаете, отката назад не будет, мы не откажемся от ЕГЭ?
— В советской школе, действительно, было много хорошего. Но давайте не будем заниматься самоуничижением. У нас последние данные сравнительных исследований знаний школьников показывают, что Россия сегодня в числе мировых лидеров в образовании. Наши региональные министры открыто говорят, что, сравнивая в зарубежных поездках условия обучения в разных странах, они не без удивления обнаруживают, что наши школы и детсады ничуть не хуже, а порой и лучше зарубежных. Никогда таких условий не было в Советском Союзе. Средний уровень зарплат учителей только один раз в истории СССР достигал средней зарплаты по экономике — в 1950-е годы. После этого всегда был ниже. И хуже всего было в 90-е годы, когда в среднем было меньше 60%. Сегодня мы эту планку, достижение средней по экономике региона, выдерживаем. И нагрузка на учителя сегодня поменьше, чем в советское время.
ЕГЭ — это объективная оценка. Ни одна система оценки не может быть идеальной, они все имеют свои недостатки. Но из тех систем, которые на сегодняшний день использовались, она является оптимальной, по крайней мере это лучшее из того, что было в нашей стране.
Беседовали Екатерина Ефимова и Кристина Сулима