28 сентября 2017 года президент России Владимир Путин назначил 38-летнего заместителя главы Минэкономразвития РФ Александра Цыбульского временно исполняющим обязанности губернатора Ненецкого автономного округа (НАО).
Примечательно, что во главе региона Цыбульскому предстоит реализовать проект, идеологом которого он стал, работая еще в министерстве: создать в НАО опорную зону. Однако уже в качестве врио губернатора он предложил пойти дальше — сделать проекты арктических опорных зон межрегиональными.
В интервью ТАСС Александр Цыбульский рассказал, что же такое опорная зона, сможет ли НАО создать ее первым в Арктике и насколько сложно ему самому было подстроиться к жизни на Крайнем Севере.
— Есть такое расхожее выражение: "Москва никогда не понимала регионы". Вы сейчас перешли из статуса федерального чиновника в статус регионального. Как это изменило ваш взгляд на проблемы территории?
— Я бы не сказал, что Москва регионы не понимает. В последние годы ситуация сильно изменилась, за что нужно сказать огромное спасибо заместителю председателя правительства РФ Дмитрию Козаку. Он вывел проблемы регионов в топ-5 вопросов деятельности правительства. И если сейчас посмотреть на федеральный бюджет, можно заметить, что впервые он оказался серьезно ориентированным на регионы. Сейчас на федеральном уровне решаются вопросы закредитованности региональных бюджетов, идет поддержка ключевых проектов.
Но в целом после приезда в НАО мой подход к работе и взгляд на вещи действительно изменились. В Москве на те или иные действия я смотрел с точки зрения экономической целесообразности, экономической возможности, экономической эффективности. А когда приезжаешь в регион, понимаешь, что кроме экономики есть еще огромный пласт задач, который связан с социальными обязательствами, социальными вопросами, социальным развитием. И многие вопросы, которые с экономической точки зрения тебе кажутся нецелесообразными, требуют решения именно с точки зрения социальных последствий. Поэтому здесь всегда любые экономические решения должны приниматься через призму социального влияния.
— С 1 января 2015 года все государственные полномочия в округе были переданы от Архангельской области органам власти НАО. Тем не менее НАО территориально остается в составе Архангельской области и отдает ей часть своих доходов. Считаете ли вы систему, которая сейчас действует, работающей? Нужно ли ее сохранить или нужны какие-то изменения?
Конечно, мне бы хотелось, чтобы деньги оставались здесь. Но я понимаю, что есть еще Архангельская область, которая во многом зависит от доходов, которые она получает от НАО
— Как главе субъекта, мне, конечно, хочется сказать, что надо оставлять все деньги у нас, не отдавать в Архангельскую область. По договору с Архангельской областью по состоянию на 1 декабря 2017 года в область перечислено 6,5 млрд рублей. Прогнозировать сумму на 2018 год сложно, поскольку она зависит от поступлений по налогу на прибыль. Тем не менее у нас есть соглашение, которое подписано обоими субъектами, у нас есть определенная государственная структура разделения доходов, и мы будем ее придерживаться. На сегодняшний день все те условия, которые прописаны в соглашении, полностью выполняются. Поэтому мы будем жить, исходя из этих условий. Конечно, мне бы хотелось, чтобы деньги оставались здесь. Но я понимаю, что есть еще Архангельская область, которая во многом зависит от доходов, которые она получает от НАО.
— В округе уже принят бюджет на 2018 год. В 2016 году НАО не получил 5 млрд рублей доходов из-за падения цен на нефть, что стало серьезным ударом для экономики и социальной сферы. В новом бюджете вы как-то подстраховали себя на случай выпадения доходов?
— Мы приняли очень консервативную модель бюджета, для того чтобы не попасть еще раз в похожую ситуацию. Выпадение 5 млрд рублей привело к тому, что пришлось очень сильно срезать социальные обязательства региона перед людьми. И мы до сих пор не смогли вернуть их на прежний уровень.
Уже по итогам работы за 11 месяцев текущего года можно говорить, что план по доходам выполнен. По состоянию на 1 декабря в казну региона поступило 17,4 млрд рублей при годовом плане 16,8 млрд. Для понимания: в 2016 году НАО получил только порядка 13 млрд. Поручил администрации направить все дополнительные доходы на погашение госдолга, чтобы сократить расходы на его обслуживание в следующем году. Что касается других параметров, то плановые расходы бюджета на 2017 год — 18,1 млрд (в прошлом году — 15,9 млрд). Дефицит сокращается в два с половиной раза — с 2,9 млрд в 2016 году до 1,1 млрд рублей на конец 2017 года.
Но бюджет на 2018 год все равно остается социально ориентированным. Основные его параметры: по доходам — 14,2 млрд рублей, по расходам — 16,3 млрд рублей. По сравнению с бюджетом 2017 года мы увеличили доли расходов на образование и социальную политику.
Какие меры принимаются для увеличения доходов бюджета 2018 года? Доминирующим и самым надежным источником дохода окружного бюджета является налог на имущество организаций. С начала года регион с этих отчислений получил 5,8 млрд рублей (35% от всех доходов). Сумма ежегодно растет благодаря льготной политике округа в отношении крупных инвесторов. Еще порядка трети доходов окружной казны — это доля прибыльной продукции от Харьягинского проекта в рамках соглашения (соглашение о разделе продукции, СРП — прим. ТАСС). Здесь стабильность уже зависит от двух ключевых факторов — соотношения стоимости барреля нефти и курса доллара, а также объема производственных расходов, которые несет оператор проекта. Конечно, Ненецкий округ, как и государство в целом, заинтересован в их снижении, и мы соответствующую работу проводим в рамках встреч комитета Харьягинского СРП.
— Позволяет ли бюджет НАО создавать такие социальные условия жизни, чтобы люди не уезжали из округа?
— У нас есть однопроцентная ипотека, которую мы субсидируем за счет окружного бюджета, мы строим жилье и активно стараемся переселять людей из ветхих и аварийных домов. Но здесь нужно понимать одну вещь: никто никогда в Советском Союзе не мог предположить, что люди будут приезжать сюда, чтобы жить постоянно. Здесь не самые лучшие условия для жизни. Поэтому задачи создать здесь такие условия, чтобы население совсем не уезжало, у нас нет.
Здесь не самые лучшие условия для жизни. Поэтому задачи создать здесь такие условия, чтобы население совсем не уезжало, у нас нет
Нам важно иметь тот баланс людей, который задействован в рабочих процессах. И создать комфортные условия для того периода жизни, пока они здесь живут. А потом люди всегда стараются уехать "на материк".
Мы не скрываем, что после 2016 года мы не смогли полностью вернуть все ранее имевшиеся социальные льготы, начиная от надбавок госслужащим и заканчивая какими-то региональными надбавками. Но мы будем к этому стремиться, однако для этого нужен рост экономики.
— А что с инвестициями в экономику? Или выпавшие в 2016 году расходы не позволяют к ним вернуться?
— Всегда инвестиционная составляющая режется в первую очередь, потому что социальные обязательства перед гражданами являются священными. Специфика НАО еще и в том, что мы чуть больше, чем другие субъекты Российской Федерации, зависим от социальной части. У нас есть различные дополнительные выплаты населению, которые мы делаем в силу климатических и географических условий.
Тем не менее мы все-таки оставляем возможность для инвестиционного развития. В бюджете предусмотрены средства на строительство школ в Нарьян-Маре и в поселке Искателей, школы-сада в поселке Нельмин Нос и детского сада в селе Несь. Запланировано также приобретение и строительство жилья в Нарьян-Маре и сельских поселениях, дорожное строительство, реконструкция водоочистных сооружений водозабора "Захребетная Курья", приобретение котельной в поселке Искателей.
Инвестиционная составляющая осталась примерно на уровне прошлого года, но мы надеемся, что бюджет будет корректироваться исходя из реальных доходов, которые мы будем получать в следующем году. Дальнейшие инвестиции мы будем прогнозировать исходя из цен на нефть.
— Один из важных инвестиционных проектов для НАО — строительство незамерзающего глубоководного морского порта Индига. Но пока что никаких подвижек в его реализации нет…
— Нет, работа идет. Мы активно сотрудничаем с нашими коллегами из Минэнерго. Но здесь вопрос в меньшей степени зависит от нас, чем от крупных недропользователей, которые готовы были бы участвовать в этом проекте. Порт Индига заработает в том случае, если мы сможем консолидировать позицию основных игроков — недропользователей. Лицензиями на добычу нефти и газа в НАО владеют 26 компаний, 15 из них ведут добычу. Среди них есть и крупные игроки — это группы компаний и компании "Роснефть", "Газпром", "Лукойл", "Зарубежнефть" и другие. Интерес у недропользователей, которые имеют ресурсы для дальнейшего экспорта, к проекту создания порта в Индиге есть, с ними ведутся переговоры. Они бы смогли использовать этот порт как наиболее короткий и экономически эффективный путь для экспорта и транспортировки продуктов своей коммерческой деятельности. Я надеюсь, что следующий год станет поворотным и какие-то инвестиционные решения уже будут приняты.
Порт Индига мог бы стать "северными воротами", которые могли бы открыть возможности прямого, очень короткого выхода на Северный морской путь
У проекта огромный потенциал. У нас есть проект "Печора СПГ", который может выйти на строительство мощностей по сжижению газа и дальнейшей его транспортировке. В этом случае строительство порта для транспортировки газа становится еще более востребованным. Есть идеи прокладки трубопровода от Харьягинского месторождения в Индигу и затем экспорта нефтепродуктов в страны Азиатско-Тихоокеанского региона и в Европу.
Таким образом, порт Индига позволяет создать транзитный потенциал и возможность открыть наиболее короткий и экономически эффективный путь для экспорта ресурсов не только из НАО, но и из более южных территорий. Плюс порт Индига мог бы стать "северными воротами", которые могли бы открыть возможности прямого, очень короткого выхода на Северный морской путь. И он должен лечь в основу концепции опорной зоны в НАО.
— Вас можно назвать идеологом концепции создания опорных зон. Многие в шутку связывают ваше назначение главой НАО именно с этим: теперь вы на практике сможете реализовать то, что задумывали в теории. Но, если честно, далеко не все понимают, что же такое опорная зона и что в итоге она собой должна представлять.
— Пожалуй, меня действительно можно назвать идеологом опорных зон. Что это такое? Ну, в первую очередь, это не инструмент территориального развития. Все губернаторы изначально загорелись этой идеей, думая, что это такой же инструмент, как особая экономическая зона, который сулит какие-то преференции, дотации и т.д.
Опорная зона — это инструмент стратегического планирования территории. У нас сегодня есть огромная проблема, связанная главным образом с тем, что ни регионы, ни компании не соотносят друг с другом свои инвестиционные планы. Это приводит к колоссальным издержкам со стороны и государства, и бизнеса. Идея опорной зоны — объединить всех игроков и подобрать все инструменты развития территории так, чтобы минимизировать издержки компаний и государства на реализацию проекта.
Опорная зона — это, образно говоря, бизнес-план развития территории минимум на 50 лет
Например, несколько компаний занимаются добычей нефти и газа и сталкиваются с необходимостью строительства инфраструктуры: портовых мощностей, железнодорожных путей и т.д. Создание опорной зоны — это и есть сведение всех этих планов развития всех компаний и государства на этой территории в один большой проект. Чтобы строительство инфраструктуры велось комплексно и с учетом планов развития на этой территории всех коммерческих компаний и государственных ведомств.
Опорная зона — это, образно говоря, бизнес-план развития территории минимум на 50 лет.
— Недавно на арктическом форуме в Санкт-Петербурге вы заявили о том, что создавать опорную зону в пределах одного региона нецелесообразно, нужно объединять инфраструктуру сразу нескольких регионов. Почему?
— Действительно, нам нужно объединять усилия по опорным зонам. Если мы хотим сделать это серьезным проектом, который бы имел эффект, нам надо объединять территории.
Опорная зона сама себя внутри одного субъекта не обеспечит той синергией, о которой мы говорили. А вот если нам соединить экономические возможности и потенциал нескольких субъектов внутри одного проекта, то это могло бы быть прекрасным драйвером для развития большой территории. Это даст нам возможность пересмотреть подходы и к системе межбюджетных отношений, и к системе финансовых отношений на межрегиональном уровне, и вообще, возможно, формирования отдельного направления с точки зрения наполнения региональных и федерального бюджетов через использование возможностей двух субъектов. А как следствие — увеличение доходной базы. Это сняло бы кучу вопросов, которые приводят к неэффективности при реализации проекта, связанного с двумя регионами, если все это объединить в единую систему, сделать это одним мегапроектом.
— Если говорить о мегапроектах, то один из них — он как раз предлагает объединить все регионы СЗФО — это туристический бренд "Серебряное ожерелье". Но пока он не стал таким же популярным, как, например, Золотое кольцо.
— Золотое кольцо, которое вы упомянули, — искусственный проект, придуманный в Советском Союзе. Никакого Золотого кольца как такового никогда не существовало. Советские маркетологи сели и подумали, как диверсифицировать экспортную валютную выручку и за счет туризма попробовать привлечь еще немного валюты. Была создана сеть гостиниц "Интурист", сформирован банк данных об объектах показа, разработаны туристические маршруты ну и, конечно, досуг для туриста в каждом городе, а также магазины — где можно потратить валюту.
Золотое кольцо было очень серьезным, продуманным экономическим проектом. То же самое нужно сейчас сделать и с "Серебряным ожерельем". Каждому региону для начала нужно определиться, куда турист потенциально может поехать, где и какие услуги он может получить.
В Ненецком автономном округе туризм в первую очередь связан с самобытностью территории, аутентичностью местного населения, а также с большим количеством абсолютно не тронутых цивилизацией природных ландшафтов и пейзажей. Здесь есть очень много красивых мест, куда можно добраться на снегоходе или вертолете и получить незабываемые впечатления.
В Арктике может быть только дорогой, эксклюзивный и экстремальный туристический продукт. Здесь нет возможностей для развития бюджетного туризма, как, например, на юге страны
Но надо наладить обратную связь: что именно хочет получить турист? Нужно понимать, что в Арктике может быть только дорогой, эксклюзивный и экстремальный туристический продукт. Здесь нет возможностей для развития бюджетного туризма, как, например, на юге страны. То, что у нас есть, — это экзотика, такой пакет услуг рассчитан только на платежеспособного туриста. Но, чтобы он его купил, мы должны сначала услышать и понять: а что именно он хочет? Какие требования предъявляет? Чтобы он купил, мы должны ему предоставить такую услугу, которая удовлетворит все его потребности по качеству и сервису.
— Вы сказали, что каждый регион должен понять, чем именно он может привлечь туриста, чего нет ни на одной другой территории. В Великом Устюге есть Дед Мороз, в ЯНАО люди едут покататься на оленях и посмотреть северное сияние. Из Мурманска можно отправиться в круиз на Северный полюс. А зачем стоит ехать в НАО и Нарьян-Мар?
— Эту фишку нам еще только предстоит придумать. На мой взгляд, это возможность увидеть белых медведей, лежбища тюленей, это потрясающая рыбалка, которую не получишь в других местах. Это возможности для охоты, в том числе на перелетную птицу. В целом это природный экстремальный туризм.
У нас есть большой потенциал в плане местного населения. Ненцы, которые здесь испокон веков жили, имеют свои традиции. Можно посмотреть их быт, попробовать еду, познакомиться с традиционным укладом жизни.
Вы, может быть, не знали, но в НАО есть Пустозерск — колыбель русской Арктики, исчезнувший город в нижнем течении Печоры, в Заполярном районе Ненецкого автономного округа. По сути, он олицетворяет начало русского освоения Арктики. Пустозерск был заложен в ХV веке, там был свой особый уклад жизни: воевода, православный центр, староверы. Его надо воссоздать и рассказать об этом людям.
Там сейчас природный заповедник, по сути, музей под открытым небом, где очень мало что сохранилось. Но есть фундаменты древних зданий, ненецкие идолы. Мы хотим рассмотреть возможность воссоздать сам город и быт людей, которые там когда-то жили, их ремесла, праздники, весь уклад жизни. И приглашать туристов посмотреть на это. Мне кажется, вот такого точно нет ни в одном северном регионе, и люди к нам обязательно будут приезжать.
— Александр Витальевич, хочется узнать, насколько сложно было для вас переехать из столицы в суровые условия Крайнего Севера? Понравился ли вам Нарьян-Мар?
— Очень понравился. Если честно, я и сам думал сначала, что переезд из Москвы на Север, в другой город, вызовет дискомфорт, но на самом деле у меня абсолютно обратное ощущение. У Нарьян-Мара есть какое-то свое очарование и шарм. Хотя городу не хватает инфраструктурных решений, обустройства, и мне хочется немножко в него вдохнуть жизнь. Чтобы люди чувствовали, что здесь все время что-то происходит.
— А вас не смущает, что в два часа дня за окном уже темно?
— Это немного странно, но я привык работать допоздна, темнота мне привычна. Но все равно короткий световой день сильно ограничивает возможности по передвижению.
Беседовала Ирина Яровикова