Заместитель руководителя Федеральной таможенной службы Тимур Максимов рассказал агентству ТАСС о первых результатах работы системы tax free в России, а также о вариантах взаимного обмена информацией с таможенными органами стран Евразийского экономического союза.
— Подводила ли ФТС России первые итоги работы системы tax free? Как система себя показала во время такого масштабного события, как чемпионат мира по футболу, который проходил в России в июле?
— Действительно, система tax free была протестирована в боевых условиях во время чемпионата мира, когда в России был наплыв иностранных туристов. Могу сказать, что никаких проблем в функционировании системы мы не увидели. Все работает так, как надо. Иностранцы улетают довольные, чеки выбиваются и штампуются.
В настоящий момент в этом процессе используются только бумажные чеки. Пока сервис не обкатан полностью, переводить систему на "цифру" — риск. Сегодня выбито порядка 22 тыс. чеков на общую сумму более 1 млрд рублей. Это неплохие результаты.
— Когда система будет работать в электронном формате?
— Следующий этап развития системы tax free — перевод всего взаимодействия в электронный вид. Более того, уже есть запрос от бизнеса: интерес со стороны розничной торговли, а также предложения от разных IT-посредников, которые хотят принять участие в оцифровке системы. Сейчас переход на электронную форму обсуждается в правительстве, чтобы принять решение о том, кто это будет делать и как.
— Какие варианты рассматриваются в обсуждениях?
— Варианты очевидны. Сам чек с отметкой tax free уже прослеживается в электронном виде. Контроль осуществляется Федеральной налоговой службой в момент, когда кассовый чек выбивается при продаже. ФНС видит все чеки через систему онлайн-касс, а чеки tax free дополнительно получают отметку и сохраняются в отдельном сегменте. Когда человек улетает и приходит на таможню, то чек из этого сегмента находят и сверяют с фактическим вывозом товара. Далее таможенным органом ставится отметка о том, что фактический вывоз осуществлен — и это является основанием для возврата НДС. Так это все должно работать.
— Может ли система tax free заработать в таком виде уже в 2018 году?
— Я думаю, что просто чисто бюрократически в этом году запустить tax free в электронной форме нереально. Во-первых, нужно все же обсудить разные варианты и предложения. Например, вопрос — кто будет оператором. Обычно во всем мире на возвратах зарабатывают организации-посредники. По сути, они возвращают клиенту НДС с некоторым дисконтом, а затем сами возвращают НДС из бюджета в полном объеме. Сроки возврата разные, а для клиента — быстрее. То есть организация выстраивает отношения между клиентом с одной стороны и государством с другой стороны. Возможно, что именно эти организации-посредники и будут строить электронную систему.
— Вы рассматриваете участие именно международных операторов?
— Вопрос о том, будут ли это международные операторы или национальные, еще предстоит решить. Существуют международные гиганты — и они всем известны. Но возникает вопрос: а почему российская компания не может этим заниматься? Возможно, что кто-то из бизнеса проявит интерес к этой теме. Это первый момент. А второй момент в том, что все-таки этот рынок должен быть конкурентным. Таких операторов может быть несколько. Это есть в мировой практике: один магазин работает с одним оператором, другой — со вторым. В принципе, этот рынок может быть конкурентным, и никаких проблем не должно возникать. В идеале, наверное, решения будут к 2019 году.
— Будет ли расширяться список аэропортов, в которых работает система tax free?
— Если мы говорим о цифровизации этого процесса, то наличие или отсутствие полномочий в том или ином таможенном органе по совершению этих операций в цифровой среде не создает никаких дополнительных издержек для государства. Если эта технология обкатана в электронном виде, а мы именно об этом сейчас говорим, то плюс-минус город или плюс-минус пункт пропуска ничего не решают.
— При переходе на электронный вариант tax free можно будет расширять на всю страну?
— В этом случае можно уже предпринимать любые действия. Такой вариант возможен и без условия электронного документооборота, но тогда действительно нужно говорить о том, что в пункте пропуска должны быть сотрудники, выполняющие эту функцию. Возможно, в некоторых местах потребуется даже дополнительная штатная численность. И это уже создает дополнительные издержки для государства.
— По количеству чеков и объему возврата, наверное, нынешний период не самый показательный из-за чемпионата мира? Когда более точно можно будет оценить эффект от внедрения системы?
— Я думаю, что 2019 год покажет реальный турпоток, который есть у нас в стране, и долю тех иностранцев, кто заинтересован в покупках без НДС.
— Продолжая тему цифровизации, какие новые электронные сервисы предлагает таможня, в чем их удобство и сколько уже желающих ими воспользоваться?
— Сейчас идет активная фаза перевода всех участников внешнеэкономической деятельности на единые лицевые счета. Сервис уже развернут, и начался поэтапный перевод по всей стране. Это очень большая и очень важная работа, потому что позволит серьезно упростить все финансовое администрирование. Речь идет о том, что количество счетов, которые организациям нужно открывать, сократится до одного: одна организация — один счет. Раньше организации нужно было держать счета в каждом регионе присутствия. Это, во-первых, отвлечение денег, а во-вторых, дополнительное нецелесообразное администрирование этих счетов. Сейчас это все уйдет.
— Процесс перехода на единые счета уже завершился?
— Сейчас как раз идет активная фаза перевода всех организаций, а их более 100 тыс. Всю страну за ночь на один счет не переведешь, это поэтапный процесс по регионам. Переход должен полностью завершиться в 2018 году.
— Сегодня очень активно обсуждается цифровизация в контексте объединения информационных систем внутри таможенного союза ЕАЭС. Как идет этот процесс?
— У нас есть конкретный пример: этой осенью мы вместе с Казахстаном начинаем эксперимент по транзиту с использованием электронных навигационных пломб. Пломба, привязанная к системе ГЛОНАСС, размещается на контейнер и позволяет отследить все перемещения груза, а также следить за тем, были ли попытки вскрыть контейнер. Вот конкретный пример того, как внедрение передовых технологий — и цифровых, и не цифровых — позволит что-то упростить во взаимодействии.
Нам с коллегами по ЕАЭС нужно выстроить процессы так, чтобы мы обменивались всеми видами информации. Есть вопросы и по линии разрешительных документов, которые важны для таможенников.
Например, у нас подача декларации в большинстве случаев должна сопровождаться представлением тех или иных разрешительных документов — это сертификаты, лицензии, иные разрешения. Внутри страны мы эту проблему решили, так как ФТС России имеет каналы связи со всеми федеральными органами исполнительной власти. Когда участник дает нам номер лицензии, мы можем проверить эту информацию по базе Минпромторга.
По идее такая же система должна быть на уровне Евразийского экономического союза. Сейчас, когда участник везет груз в Россию, а разрешительные документы у него выданы и получены в другом государстве ЕАЭС, то мы так же по номеру документа не можем зайти в информационную базу к партнерам и убедиться в достоверности.
Эта работа должна быть поднята на уровень союза, и должно быть какое-то централизованное хранилище, которое агрегирует информацию из всех стран. В прошлом году Совет ЕЭК принял решение, что таможенные органы обязаны принимать разрешительные документы, выданные иностранными государствами — членами союза. Теперь встает вопрос: как быстро мы можем получать эти документы из их баз данных. И тут есть два варианта: либо отношения выстраивает каждая служба с другой, либо вопрос поднимается на уровень ЕЭК, и дальше страны с ЕЭК строят отношения и работают через один этот канал.
— Второй вариант более удобный для российской таможни?
— Нам он удобен, потому что появляется третья доверенная сторона в виде ЕЭК, которая говорит: "Я отвечаю за все, что хранится в моем реестре". А дальше эта ответственная сторона решает со странами, которые предоставляют информацию ей в реестр, какие у них есть механизмы проверки и так далее. Процесс по этому направлению идет, но есть резервы для его ускорения.
Беседовали Дарья Карамышева и Лана Самарина